Злая память. Книга первая. Кавказ

– Дурак ты, Литвин. Ведь это он о нас с тобой и печётся, – возразил ему Самолюк.

– Ты это, Сом, сейчас так говоришь потому, что не беспокоишься за своё завтрашнее утро. Ведь после нынешнего ночного дежурства, тебя никто не тронет… – влез в перепалку Рудяев. – …А интересно, что ты запоешь через пару недель. И вообще, на хрен нам, дембелям, эти утренние «напряги»?

– А ты сам прикинь. Очень скоро мы окажемся на «гражданке». Начнем утверждаться в новой жизни, завоёвывать своё место под солнцем. Тут-то кулаки нам, ох, как ещё пригодятся. Вот майор и подтянет нашу боевую подготовку. По себе чувствую, что расслабился я здесь, растерял былую форму. Удар совсем уже не тот, что был ранее. Одышка. Да, и в весе, похоже, прибавил… – Самолюк продолжал грудью стоять за Князева.

А почему он это делал, Игорь и сам не знал. Возможно потому, что этот самый майор, чем-то неуловимым был схож с его первым, уже погибшим комбатом, непререкаемым авторитетом для его бывшего десантно-штурмового батальона.

– Пацаны, вам чё, и поговорить больше не о чем?.. – выкрикнул Якушев. – …Целыми днями одна и та же песня. Да, сколько же можно: то о службе, то о командирах. Мужики, ведь скоро наш дембель!

– Кстати, ребята… Никто не знает, где можно разжиться мешком сахара?.. – воспользовавшись временным затишьем, почти машинально поинтересовался Литвиненко. Однако заметив на лицах своих товарищей суровые взгляды, тотчас осекся. – …Ах, да. Подзабыл. Ведь я об этом, у вас уже спрашивал. Может, анекдот рассказать?

– Валяй, – «разрешил» Рудяев.

– Ну, значит так… – неуверенно начал Сашка. Рассказчик-то он был, ещё тот. – …Возвращается как-то Басаев с очередного теракта. Как всегда, полный грузовик трупаков. Сзади машина с кучей заложников. Проезжает Шамиль мимо одного из чеченских селений. И вдруг видит, как на окраине аула, расположились братья-вайнахи и их украинские союзники из УНА-УНСО. Короче, хохлы-наёмники. Сидят они, понимаешь, на полянке и косяк забивают. Выскочил взбешенный Басаев из кабины своего грузовика. Подбегает к ним и орёт…

И тут, неожиданно для всех, Литвиненко вдруг притих. Сидит без движений, будто лом проглотил. Лишь глазами своими в каком-то немом испуге лупает.

– Саня, ты чего затупил? Забыл, что ли, чем анекдот тот закончить. Давай заканчивай: чего сказал вайнахам Шамиль?.. – разливая очередную порцию спирта и уже готовый произнести следующий тост, Яшка поторопил сержанта. Искоса глянув на Литвиненко, каким-то шестым чувством или (если хотите, спинным мозгом) Серёга вдруг почувствовал неладное. Подчиняясь выработанному за годы войны инстинкту самосохранения, он тотчас обернулся.

Прямо перед ним стоял, неизвестно откуда взявшийся, майор Князев.

По всей видимости, Литвиненко увидел его первым. Однако оцепенев от страха, он так и не сумел оповестить сослуживцев об опасности.

Секундой позже, нового командира заметили и остальные участники ночного сабантуя. Тонкая струйка спирта полилась из упавшей канистры на снег…

Прятать «следы преступления» было уже поздно. Тут вам и сухарики, разложенные на газетке; и открытая ёмкость; и кружки; и вполне естественный алкогольный «выхлоп». То есть картина вопиющего нарушения воинской дисциплины, была нынче, как на ладони. Солдатам, пойманным с поличным, ничего не оставалось, кроме как встать и, опустив глаза в землю, ожидать сурового командирского вердикта.

– Кажется, Якушев? – припоминая фамилию караульного, Князев обратился к Сергею.

– Так точно… – ответил тот. После чего, чуть спохватившись, поднял упавшую канистру и поставил её на снег.

– В таком случае, Якушев… Слушай, что было дальше… – майор, ставший невольным свидетелем предыдущего солдатского трёпа, взялся закончить за Литвиненко анекдот. – …Тут-то и говорит им Басаев. Что ж вы, братцы-вайнахи; и вы, наши союзнички, здесь сиднем сидите? Мы, понимаешь, в поте лица воюем, режем и расстреливаем русских, этих проклятущих москалей… А вы балду тут гоняете. Анашу, как я посмотрю, перетираете. Обкуриться, наверное, решили?

Уж лучше б вы смотались сейчас в Веденский район. Там, в восьми километрах от райцентра, расположены офигенные склады «федералов». То есть, море всевозможного оружия. Причём, именно сегодня, тамошняя охрана вматину пьяна. Возьмёте их тёпленькими, без единого выстрела, практически голыми руками…

Не сдержавшись, Рудяев хихикнул.

– Смешно?.. – прорычал командир. – …А у меня, сержант, от таких «анекдотов» волосы дыбом встают. Я и представить не берусь, какой «фарш» остался бы от нас к утру, если бы нынешней ночь сюда нагрянула какая-то чеченская банда…

Как всегда, Князев спал предельно чутко. Потому и проснулся он среди ночи, от некоего постороннего и едва различимого шума. Накинув на свои плечи бушлат, Валерий вышел на улицу. И уже тут, на свежем воздухе, Валерий и различил какие-то едва различимые посторонние выкрики и более уловимые его слухом всплески дикого смеха.

Именно туда, в дальний угол охраняемой территории (где, по прикидкам майора, должен был располагаться эпицентр непонятного веселья) и поспешил проследовать майор.

Честно признаться: столь вопиющей дерзости, как откровенная пьянка, командир попросту не ожидал здесь увидеть. К тому же, нарушителями являлись наиболее опытные бойцы его нового взвода. Именно от них и зависел климат и общий настрой в его нынешнем подразделении. Более того, это были те самые военнослужащие, на которых в первую очередь и собирался опереться Валерий. Потому и стоял он сейчас перед подчинёнными, в не меньшей растерянности: как поступить и что с ними сделать.

Первым из временного ступора вышел Самолюк.

– Товарищ майор, зря вы так. Мы же понемногу. Чтоб согреться. Можете не сомневаться: ни одна тварь к складам не проскочит.

– Считай, что уже проскочила… – огрызнулся Князев. – …Именно меня, ты и можешь считать той самой «тварью», которая и «положила» бы весь ваш караул, одной автоматной очередью. Уже завтра, ваши тела упакуют в «цинк» и отправят в общевойсковой морг. И это, за пару недель до вашего «дембеля»… – выждав короткую паузу (словно «минуту молчания»), майор немного смягчился. – …Как я вижу… Все дембеля-красавцы в полном сборе. Хотя, нет. Бутаков отсутствует. Что же другана своего не пригласили? Как-то не по-товарищески получается.

– Бут, нам не товарищ… – тихо и с какой-то особой злобой процедил Якушев. – …Он из «ВВ». А мы с «вертухаями» не корешимся.

– Ты что же, солдат… Бывал в местах не столь отдалённых?.. – майор с подозрением прищурился на Сергея. – …Или в какой-то подворотне зековского жаргона нахватался?

– Сам не «мотал». А вот отцу моему, пришлось. Мы с матерью жили по соседству. Потому и лично видел, как эти самые грёбаные ВВшники беспредельничают.

– Ну, извиняйте. С тюремными порядками познакомиться мне не пришлось… – язвительно усмехнулся Князев. – …Зато с бойцами из Внутренних Войск, пришлось мне однажды штурмовать Президентский Дворец. Потому и могу лично констатировать тот факт, что хлопцы из ВВ, ни в храбрости, ни в самоотверженности ни одному из родов войск не уступали.

– Товарищ майор, а может с нами?.. – почувствовав в настроении командира благоприятную волну, Самолюк провокационно кивнул в сторону железной кружки с прозрачной жидкостью. – …За наших.

– А ты что ж, ДШБ?.. Думаешь, я откажусь?.. – ухмыльнулся Валерий. – …В отличие от вас, раздолбаев, я вовсе не обременен караульным нарядом. Потому и запросто могу себе это позволить. Наливай, коль сам предложил…

Уверен в том, что среди читателей обязательно найдутся и те, кто заподозрит майора в завоевании дешёвого солдатского авторитета. Дескать, решил Князев стать для рядового состава в «доску» своим. Мол, злоупотребив с подчинёнными и добившись сиюминутного и кратковременного успеха, Валерий поступил несколько опрометчиво, поставив себя на одну с ними планку. Дескать, впоследствии, когда приказы командира перестанут восприниматься военнослужащими всерьёз, он ещё сотню раз пожалеет о данном необдуманном шаге.

И в чем-то, вышеозначенные граждане, конечно же, будут правы. Правы с позиции мирного времени и своего нынешнего повседневного опыта. Тогда как в условиях сопряжённых с экстремальными нагрузками, вырабатывается несколько иная философия.

К примеру, курсант лётного училища, совершив свой первый самостоятельный вылет, уже считается лётчиком. Отныне, этот курсант имеет полное право садиться за обеденный стол вместе с лётным составом училища, то есть, с офицерами. Нет, он вовсе не стал ровней своим командирам. Просто этот самый юноша, на своей собственной шкуре познал, как нелегко дается тот лётный «хлеб». А с таким взаимопониманием можно и в бой идти.

В том же ключе и солдат прошедший чистилище войны, становится для старшего по званию, неким собратом по оружию. Он, уж точно не сачканет; не бросится наутёк с первыми залпами и не выстрелит тебе в спину. Именно он, прикроет и подставит своё плечо в тяжёлую минуту. А это, дорогого стоит.

– Выпью я, пожалуй, за то… Чтобы здесь, на чужой земле, вы оставили о себя добрую память. А ещё. Дай-то Бог, достойную смену.

– Командир, так и будет… – как-то не совсем уверенно, ответил Князеву Якушев. – …Можете не сомневаться. За оставшееся время, мы как следует, пацанов натаскаем.

Опустив уже пустую кружку, Валерий подхватил канистру.

– Спирт конфискую. Надеюсь, у нас ещё будет повод допить его в более приличной обстановке и, естественно, во внеслужебное время.

Прапорщик Михайленко, только-только вернувшийся с предгорья, заслышав командирский бас, доносившийся с окраин охраняемой территории, поначалу жутко перепугался. Потому и собрался он поначалу затаиться, чуть переждать. Однако вовремя сообразив о том, что лучшая оборона – это атака, прямиком отправился на дальний пост охраны.

– Так я и думал… – ещё издали увидев в руках майора знакомую металлическую ёмкость, зычно выкрикнул прапорщик. – …Кто ж ещё, кроме Самолюка и его банды, мог стырить со склада десять литров спирта. Не зря они, подлюки, весь день крутились у медицинского бокса.

Полюбуйтесь, товарищ майор, каковы наглецы. Совершив хищение государственной собственности, без какого-либо зазрения совести, тут же её и выжрали. Как говориться: обтяпали своё дельце, не отходя от кассы. Вон, морды-то, какие красные, хоть прикуривай. На сей раз, ты Самолюк допрыгался. Завтра же подам рапорт о ваших безобразиях. Сомневаюсь, чтоб Лютый вновь взялся вас отмазать. Будут вам и дембель, и гражданка, и девки с водкой. Вот и сухарей, как я вижу, уже успели насушить. Правильно. Пару лишних лет дисбата, уж будьте уверенны – я вам, гавнюкам, обеспечу.

В словах и интонациях прапорщика, Князев без труда уловил некую фальшь и чрезмерную наигранность.

– Отставить рапорт… – осёк он Михайленко. – …Сами разберемся, без посторонних. Ну, а флягу, товарищ прапорщик, спишешь на хознужды. Необходимые для того документы, я вам предоставлю. Вопросы есть?

– Помнится, товарищ майор, ваши взгляды в отношении воровства, были некогда более радикальными… – ухмыльнувшись, Михайленко недвусмысленно намекнул Валерию на годы, совместно проведенные в училище.

– Ошибаетесь, товарищ прапорщик. Взглядов своих я не меняю. Тогда как обычную юношескую шалость, с откровенной подлостью, я бы не советовал вам путать. Впредь, попросил бы вас повнимательней относиться к вверенным вам материальным ценностям. Коль факты хищения со складов станут не единичны, я вынужден буду ходатайствовать перед командованием о расширении складского штата для усиления контроля.

Солдаты, так ничего и не понявшие в данном разговоре старших по званию, стояли сейчас, открыв свои рты. Ныне им было чему удивляться. Потому как за многие месяцы, проведенные на объекте, они воочию могли созерцать первого офицера, сходу указавшему прапору на его законное, второстепенное место.

Тишину горной местности вдруг нарушил звук глухого выстрела. В сторону внезапного хлопка обернулись все военнослужащие. Там, над вершинами гор, взмыла вверх осветительная ракета.

«Тоже мне, полевой командир. Гроза федералов, мать твою… – вспомнив о Даудове, усмехнулся про себя Михайленко. – …Не иначе, как сам в трех соснах заблудился…»