Под покровом угольной пыли

С каждым новым символом, вне зависимости от своих собственных мироощущений Шаталов уходил всё дальше и дальше от реальности. Отключившись от окружающей жизни, он был сосредоточен лишь на воображаемом серо-коричневом прямоугольнике. Как прилежный ученик, Сергей выводил на нём всё новую и новую букву.

– …Нарисуйте «Б»… Сотрите её… Нарисуйте букву «А»… Сотрите её и погрузитесь на самое дно спокойствия. Теперь сотрите круг и забудьте о школьной доске. Продолжайте расслабляться всё глубже и глубже. Почувствуйте, как ваше тело погружается в кресло, а разум очищается от всяких мыслей и расслабляется с каждым следующим выдохом…

И только после того, как рука пациента, словно плеть, безвольно откинулась в сторону, психотерапевт удовлетворённо улыбнулся.

«Много вас, таких самоуверенных и важных приходит в мой кабинет… При этом, каждый непременно мнит себя особенным, вовсе неподдающимся чужой воле и самым исключительным индивидом. А после, точно так же, как и этот чопорный майор, все они благополучно сопят в две дырочки. И делай ты с ними, что угодно.

Будь я злым гением, заставил бы любого из вас, хоть «цыганочку» танцевать, хоть верным псом мне быть. Одного моего слова будет вполне достаточно для того, чтоб превратить каждого из вас в покорное и хладнокровное зомбированное существо, не знающее ни боли; ни сострадания…»

Впрочем, когда врач умилённо восторгался своей же безупречной работой – он, мягко говоря, лукавил. Потому как был в его жизни один эпизод, о котором Пётр Константинович помнил на протяжении всей своей врачебной практики. С очень большущей неохотой вспоминал о нём и спустя сорок лет.

Как у любого Наполеона есть свой Ватерлоо, так и Пётр Константинович однажды нарвался на чересчур упёртого юношу, устоявшего перед его универсальной методикой гипноза (впоследствии ставшей авторской и запатентованной).

Около трёх часов бился с ним Пётр Константинович, но так и не сумел он склонить волю парня, подмять её под свою. Случилось это давно. Где-то в январе-феврале, далёкого 1959 года. В тот самый период, когда Пётр Константинович лишь начинал свою карьеру в Областной психоневрологической больнице, когда он только-только принялся оттачивать свою революционную методику.

Тот случай был настолько исключительным, что врач на всю жизнь запомнил не только имя, но и фамилию того самого непокорного пациента – Артём Скороходов. Ведь такое не забывается…

– Теперь я хочу, чтобы вы представили ясное голубое летнее небо. В небе летит самолёт, выписывающий ваше имя белыми оболочковыми буквами. Сергей. Смотрите, как ваше имя парит в ясном голубом небе. Теперь, пусть оно раствориться, растает в голубом небе. Пусть ветер унесёт ваше имя вдаль. Забудьте о вашем имени. Забудьте о том, что у вас, вообще есть имя. Имена не имеют значения. Продолжайте слушать мой голос, расслабляйтесь всё глубже и глубже…

Врач сделал небольшую паузу, как бы собираясь с силами и мыслями. Ведь он подошёл к наиболее сложному этапу сеанса – непосредственно, к самой регрессии. Здесь могло произойти всякое. Потому как путешествие в прошлое, всегда сопряжено с определённым риском. К примеру, может запросто произойти перемещение человеческого сознания, именно в тот самый момент его прошлой жизни, когда тот был обезглавлен. Это будет страшный момент для любой психики, так как все ощущения окажутся для неё, более чем реальны. Однако если врач опытен, он всегда знает, как предотвратить подобные моменты, либо максимально смягчить их воздействие. Таковым, собственно и был Пётр Константинович, психотерапевт с более чем сорокалетним стажем.

– Сейчас я начну обратный отсчёт: от десяти до одного. С каждой следующей цифрой, вы будете испытывать всё более глубокое расслабление. Когда же я дойду до единицы, вы окажетесь на белом песчаном пляже. Вы будете стоять лицом к бескрайнему и прекрасному синему морю. Десять!.. Девять!.. Восемь!.. Семь!.. Шесть!.. Пять!.. Четыре!.. Три!.. Два!.. Один!..

Вы стоите на белом песчаном пляже, лицом к бескрайнему и прекрасному синему морю. Это море жизни. Оно простирается в бесконечность. Вы стоите на песке времени. Пески времени, так же простираются в бесконечность: справа и слева от вас. Теперь поверните голову и посмотрите налево. Там, пески времени простираются в ваше бесконечное будущее. Вы видите туман над песчаным берегом, мешающий вам заглянуть дальше, в своё будущее.

Теперь поверните голову и посмотрите направо. Там пески времени простираются в ваше бесконечное прошлое. Вы видите туман над песчаным берегом, мешающий вам заглянуть дальше.

Через несколько секунд мы пойдём вдоль берега направо, в тот самый туман, который сейчас окутывает ваше прошлое. Вы будете слышать мой голос, и следовать моим указаниям. Когда же я буду задавать вам вопросы, вы сможете отвечать мне вслух.

Теперь я хочу, чтобы вы повернулись направо, и пошли по пескам времени в своё прошлое…

От внимания врача, вовсе не ускользнул тот самый момент, когда голова Сергея невольно дёрнулась вправо. Это был хороший для него сигнал. Путешествие во времени началось.

– Войдите в туман. Он полностью окружает вас. Туман холодный, свежий и приятный на ощупь. Вы можете остановиться. Просто стойте в тумане. Вскоре я начну обратный отсчёт: от десяти до одного. И с каждой новой цифрой, вы будете двигаться всё дальше и дальше в прошлое, а туман начнёт постепенно рассеиваться. Когда же я дойду до цифры один – туман полностью рассеется, и вы окажетесь в одном из событий вашего прошлого, оказавшем важное воздействие на вашу нынешнюю жизнь.

Вы будете видеть любые события так, как будто смотрите объёмное кино. Вы будете осознавать все подробности, свои мысли и эмоции: кто вы такой; где вы находитесь; что делаете. Как и в кино, вы будете сопереживать. Радость, боль или любовь – вам будут доступны все человеческие чувства. Однако вы не будете их испытывать физически. Вы, лишь сможете наблюдать за ними. И каждый раз, когда я скажу вам РАССЛАБЬТЕСЬ – любое ваше переживание, которое вы будете видеть в тот момент, немедленно исчезнет. Вы сделаете глубокий вдох и полностью расслабитесь, продолжая слушать мой голос и следовать моим указаниям.

Итак. Десять… Девять… Восемь… Семь… Шесть… Пять… Четыре… Три… Два… Один…

Теперь вы находитесь в одном из моментов своей прошлой жизни. Осмотритесь. Что вы видите? Кто вы и что делаете?

– Я молод. Мне двадцать два года. Я устраиваюсь на работу… – чётко и вполне внятно заговорил Сергей Георгиевич.

– Где вы, и что это за работа?

– Это отдел кадров ТЭЦ-2. Меня принимают на должность расшлаковщика котлов… – продолжал отвечать сотрудник угрозыска, каких-то полчаса назад уверявший врача, что кроме как в милиции, нигде более не служил.

– А какой нынче год? – продолжал свой расспрос Пётр Константинович.

– Пятьдесят девятый.

«Теперь понятно: почему расшлаковщик… – быстро сообразил врач. – …Сейчас, без каких-либо сомнений я могу утверждать о том, что мы действительно попали в его прошлую жизнь. Не долгой же она была у тебя, товарищ майор. Коль следующая начнётся, уже буквально через год…»

– И как же тебя зовут?

– Моё имя: Артём. Фамилия: Скороходов.

Петра Константиновича будто окатили ушатом ледяной воды.

«Скороходов?.. Шаталов?.. – обескураженно спрашивал себя врач, перебирая в памяти подробности связанные с тем единственным «крепким орешком», который так и не удалось расколоть начинающему психотерапевту. – …Прибыл он в приёмное отделение в состоянии шизоидного бреда… И кажется… Нет, это абсолютно точно. Привезли его прямо с рабочего места, именно с ТЭЦ-2. Причину невроза мне тогда, так и не удалось выяснить. При этом выглядел тот Скороходов вполне вменяемым и адекватным. Правда, нёс он какой-то бред, выдавая себя за посланца из будущего. Скороходов постоянно просил меня вернуть его в какое-то настоящее время. В общем, тот ещё был чудик… И главное, тогда он назвал себя Шаталовым!..

Через мой кабинет прошли тысячи, десятки тысяч клиентов, однако на некоем подсознательном уровне я ожидал… Да-да, более тридцати лет я ожидал именно этого дня и, одновременно, был абсолютно уверен в том, что этот день никогда не настанет. Потому как этого не может быть в принципе… И тем не менее…

А быть может, это уже мой бред?.. Быть может, это имя отдаётся в моём сознании эхом той единственной неудачи, которая съедала меня изнутри на протяжении сорока лет. Так называемый запал, моя «критическая масса» накопившаяся за всё это время, именно сейчас и взорвалась…»

Глава 2

– Похоже, в нашем полку прибыло… – увидев молодых людей, вошедших в кабинет начальник цеха, невысокий и лысоватый мужичок, сидевший за своим служебным столом, расплылся в улыбке. – …Здравствуйте-здравствуйте, ребята. Мне уже звонили из отдела кадров. Проходите, будем знакомиться. Я ваш будущий начальник цеха, Иван Никифорович Ипанчинцев… – тотчас представился руководитель. – …Ну, а кто из вас кто, и что вы из себя представляете, мы прямо сейчас и узнаем.

Начальник взял из рук ребят документы. Полистал те бумаги, особо не вчитываясь и тотчас поинтересовался, обращаясь к прибывшим.

– Итак, начнём. Александр Фролов, кто будет?

– Я. – отозвался один из вошедших. Это был коренастый блондин.

– Сразу чувствуется армейская выучка… – удовлетворённо заметил Иван Никифорович. – Служил?

– Так точно. Месяц назад демобилизовался.

– В таком случае, к тебе вопросов более нет. Надеюсь, что в новый трудовой коллектив ты вольёшься без особых проблем. Кто у нас следующий?.. Ага. Потапов.

– Здесь, – буркнул темноволосый молодой человек.

– Так ты у нас, Юра Потапов, сварщик. Какой разряд?

– Третий, – смущаясь, ответил парнишка. Он был, пожалуй, самым застенчивым из пятерых юношей, вновь прибывших на производство.

– Чего ж так робко? Третий разряд для начала трудовой деятельности совсем даже неплохо. Глядишь, через годик уже пятый, а то и шестой получишь. Практики у тебя здесь будет вдоволь. Ведь у нас, почитай, сплошной металл. Переходим к следующему. Геннадий Баракин. Правильно?

– Если вы обо мне, то верно, – шагнул вперёд семнадцатилетний курчавый юноша.

– Итак, Гена. Чем же ты после школы занимался? Ведь в армии, судя по анкете, ты не служил.

– Когда грузчиком, когда разнорабочим подрабатывал… – несколько уклончиво ответил молодой человек.

– Что ж. Считай, что с сегодняшнего дня ты рабочий класс. А это основа нашего социалистического общества и государства. Кто же у нас будет четвёртым?

– Артём Скороходов, – не дожидаясь своей фамилии, назвал себя очередной «новобранец».