Непрошеные, или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Премиум-издание: четыре книги в одной

– Надька, не отвлекай. Дай мне хотя бы пол часика, чтоб собраться, прийти в себя и ничего не забыть. Вот уйду на работу, тогда и смотри свой криминал.

– Ну, хорошо!.. – пробурчала та. Пусть и со скрипом, а все же она была вынужденная принять мое требование. – …Да только и ты, будь другом, поторопись. Уж больно мне хочется узнать, что же такого экстренного произошло в вашем городе этой ночью.

– Что-что. Будто сама не догадываешься. Наверняка, очередная «заказуха». Опять грохнули какого-нибудь чиновника или нувориша, одним словом: бандита. Либо бывшего, либо нынешнего. Все никак они не могут «попилить» меж собой, десятилетиями накопленные народные богатства. «Мочат» друг друга и «мочат». Уж лет двадцать, как рвут на куски общее одеяло и все никак не могут угомониться. Порядком надоела мне вся эта «чернуха». Будто бы не новости смотришь, а сводку боевых действий с передовой слушаешь.

На самом пороге офиса меня почему-то встретила секретарь. Подобного «гостеприимства», я что-то раньше за ней вовсе не замечал.

– Олег Владимирович, вас ожидают!.. – сухо и предельно отрешённо объявила Лена, чего нельзя было сказать о её невербальном поведении. Всей своей мимикой и настойчивыми жестами рук, указывающими мне то на мой кабинет, то на входную дверь, Елена пыталась сообщить или предупредить меня о чем-то очень важном. Вот только я, балбес, так ни черта и не понял. Потому и все сверх усилия секретарши оказались тщетны.

– Если не ошибаюсь, то к нам соизволил пожаловать сам пан директор!.. – навстречу мне (причём, из моего же собственного кабинета) вдруг вышел взъерошенный, небритый и не совсем опрятный мужчина. Его приспущенный галстук обнажал не первой свежести ворот, некогда белой рубахи. По возрасту он был старше меня лет на десять. – …Изволите опаздывать, Олег Владимирович. А впрочем, извиняюсь. Слегка погорячился, ведь начальство не опаздывает, оно задерживается.

– С кем имею честь?.. – я требовательно взглянул на кривлявшегося передо мной незнакомца.

– Вновь извиняюсь. Но это я имею честь представиться. Старший оперуполномоченный «убойного» отдела, майор Сирота. – для пущей убедительности он ткнул мне в лицо своё служебное удостоверение.

– И по какому поводу, ваш визит? – задал я вполне резонный вопрос.

– Быть может, для начала нам следует пройти в вашу комнату? Именно там мы и побеседуем? Как-то неудобно начинать серьёзный разговор при ваших подчиненных. – и майор тотчас бросил свой презрительный взгляд на секретаря.

На данную минуту Елена была отчего-то бледна и, вообще, выглядела чрезвычайно перепуганной. Проследовав в свой кабинет, я обнаружил в нём ещё троих неизвестных мне мужчин. Меня шокировало и вместе с тем крайне возмутило то обстоятельство, что эта троица, без всякого зазрения совести, ну, просто как у себя дома рылась в моих ящиках и документах.

О том, что наш город в воровском мире считался «красным» (то есть, и официальная, и негласная власть в нём была за «ментами»), а так же о вседозволенности местных стражей порядка, я был, безусловно, наслышан. И, тем не менее, с данным беспределом, реально встретился лицом к лицу, пожалуй, впервые.

– Не понял. По какому праву сей обыск? – с трудом и едва сдерживая свой гнев, я едва нашел в себе силы для вопроса в более и менее спокойной тональности. После чего, вдруг осекся.

«А что если вопрос мой, вдруг окажется правдой? И у них, действительно, найдется соответствующая санкция, которую я и в глаза ни разу не видел? Но на каком, собственно, основании? В чём, вообще, они могут меня обвинить?»

– Это мы, гавнюк, будем задавать тебе свои вопросы, а не ты нам. – прикрыв за моей спиной дверь, Сирота махом перевоплотился: из заискивающего простачка, в откровенное хамло. – Твое же собачье дело, на них быстро отвечать и сопеть в две дырки.

– Ну, сучара!.. Так чего ж ты нам можешь пояснить по поводу сегодняшнего убийства. – из-за стола вдруг поднялся здоровенный мужик. Своей (видимо, от природы) уродливой харей, он скорее напоминал мне вышибалу из заштатного пивного бара, нежели сотрудника милиции.

– О каком убийстве идет речь? – в своем вопросе я был абсолютно искренен. Мне оставалось лишь сожалеть о том, что не прислушался я с утра к Надькиным просьбам, и не посмотрел тот злополучный экстренный выпуск. Хотя бы знал тему данного разговора.

А если серьёзно, то своим чуть ли не спинным мозгом я уже начал понимать то, что я, похоже, наглухо влип в некую, весьма нехорошую историю. Правда, не имел ни малейшего представления, каким-таким боком имею я к ней, хоть какое-то отношение.

– Ну, мужики! И что я вам давеча говорил? Помните, как предупреждал вас о том, что он пойдет в полный «отказ». Вот вам и пожалуйста: «включил дуру». – зло усмехнулся здоровяк. – Весь город в курсе. Во всех новостях, уж по сотому разу успели сообщить. Причём, в самых мельчайших подробностях. А этот хрен, видите ли, ни ухом, ни рылом. Парень, ты чё? С другой планеты к нам прилетел? Короче, мне все ясно с этим долболётом. «Колоть» его нужно, и как можно быстрее.

– Жорик! Только не здесь, не в офисе. – очевидно заметив, как «вышибала» принялся потирать свои мясистые кулак в предвкушении расправы, Сирота поспешил встать между нами. – Лишние глаза и уши, нам вовсе ни к чему. Вернемся в «управу», там и вытрясем из этой паскуды, всю его душу.

– Э, мужики!.. Вы это сейчас о ком? – я был в полном недоумении. Вместо ответа один из «захватчиков» моего кабинета вдруг развернул экран включенного телевизора в мою сторону и прибавил при этом звук.

– Смотри, ушлёпок.

«Итак, уважаемые телезрители! Мы вновь возвращаемся к убийству внешнего управляющего Омского Тракторного завода. – чёткая и отрывистая дикция ведущего одного из центральных каналов свидетельствовала о том, что произошло ЧП отнюдь не городского, а, пожалуй, областного, если не всероссийского масштаба. – На связи со студией наш собственный корреспондент Иван Серов. В данную минуту он находится на месте утренних трагических событий. Иван, вам слово!..

– Спасибо, Пётр. Для тех, кто совсем недавно присоединился к нашему эфиру, хотелось бы напомнить о том, что сегодня, в 6.15., на проходной Западно-Сибирского Тракторного завода был убит Глухов Артём Николаевич, исполняющий обязанности генерального директора этого самого предприятия. На данную минуту, следствие отрабатывает лишь одну версию. Заказное и преднамеренное убийство. Уже известно, что «киллер» произвел семь выстрелов, пять из которых достигли своей цели. Тщательно подобранное и замаскированное логово убийцы, находилось в жилом доме напротив заводской проходной.»

Неотрывно вглядываясь и вслушиваясь в телевизионный репортаж, меня вдруг прошиб холодный пот. На экране появилась моя бывшая «малосемейка». Более того, объектив телекамеры уперся в крупный план нескольких окон на шестом и седьмом этажах. Причём, одно из них с разбитыми стеклами, имело самое прямое отношение к моему прежнему жилищу. В общем, это было окно моей бывшей квартиры. Ну, а следующие слова корреспондента, и вовсе повергли меня в дичайший ужас.

«В совершении данного тяжкого преступления, правоохранительными органами подозревается и разыскивается некто Кузнецов Олег Владимирович, 1976 года рождения…»

Речь (как вы, наверняка, и сами поняли) шла именно обо мне. Признаться к такому неожиданному повороту, я оказался абсолютно не готов.

– Да вы с ума, что ли все, там посходили? – выкрикнул я. – Какое на хрен убийство? Какой, к чёрту, розыск? Да, я и вовсе не думал скрываться.

– В общем, так. Сейчас ты поедешь с нами. – засобирался Сирота. – По дороге постарайся придумать что-то более вразумительное в своё оправдание. И, кроме того, пораскинь своими куриными мозгами, по поводу найденной в твоей квартире снайперской винтовки, с твоими же отпечатками пальцев.

– Послушайте!.. – усмехнулся я. – …Эта квартира уже вовсе не моя. Прошло больше месяца, как я её продал. Точнее, обменял. Да, вы взгляните на мою нынешнюю прописку.

– Ребята, вы это слышали? Видите ли, он её продал?.. – майор вдруг заржал во всю свою глотку. А после, развернувшись в мою сторону ещё и добавил. – …Парень! Быть может, ты её и продал. Да, только никто её, так и не купил.

– То есть?

– А то и есть. На данную минуту мы имеем лишь один договор купли-продажи, датированный пятым февраля 2003 года, согласно которому данная квартира, как числилась за тобой, так и по сей день является твоей собственностью. Парень, ты чё? За полных дятлов нас тут принимаешь? Интересно мне, какой дебил?.. И, главное, с какого-такого перепоя додумается обменять полнометражную «двушку», на малосемейку с окраины?

Принять столь подлый и внезапный удар судьбы, оказалось мне весьма сложно. Тем более что пришелся он ни куда-нибудь, а в аккурат, ниже пояса.

«Так вот, оказывается, в чём заключался подвох. Троянским конем оказалась моя новая квартира. То-то Мамонт, едва успев прознать о моем снайперском прошлом, тотчас примчался ко мне на квартиру. Потому и устроила его, моя убогая хата. И неспроста, мне был предложен вариант, от которого я ни в коем случае не должен был отказаться.

А я-то, каков придурок!.. Ведь я обмацал ту принесенную им винтовку от ствола до приклада, после чего, бандит аккуратно завернул её в мешковину. Плюс ко всему прочему, накануне убийства я согласился пожить в своей бывшей квартире. Чем, наверняка, и создал у соседей полную иллюзию того, что никуда из нее так и не выезжал. Эх! Да, разве ж упомнишь сейчас, где я ещё успел «накосячить». Ведь мне и в голову не могло прийти, что все это время, со знанием дела, меня словно волка по красным флажкам, планомерно и умело загоняли в уже приготовленную мне западню. Причём уготована она мне была ещё тогда, в самое первое наше знакомство с Мамонтом и Ильей.

Теперь о ментах. Как-то чересчур подозрительно быстро, они на меня вышли. «Замочили» того бедолагу, кажется, в 6.15. И примерно в восемь тридцать они уже были в моем офисе, с договором купли-продажи на руках и отпечатками моих же пальцев. Похоже, что и здесь, вовсе не обошлось без помощи все тех же бандюков. Ведь это Илья, в самых мельчайших подробностях расспрашивал меня, где я работаю и что у меня за бизнес. Наверняка, именно он, и направил их по ранее указанному мной же самим адреса.»

Все произошедшее со мной было настолько внезапным и неожиданным, что мой разум не мог (чисто физически) ни усвоить, ни переварить ту, навалившуюся на меня проблему. Как сторонний наблюдатель, равнодушно следящий за уходящим в туман теплоходом, я созерцал проплывающие мимо меня события. Незнакомые лица, кабинеты, коридоры и машины с проблесковыми огнями. Все это вдруг смешалось в однородную серую массу под названием: конец всему.

В итоге меня завели в кабинет с обшарпанными стенами, тремя письменными столами, древним шкафом и усадили на табурет, стоящий по самому центру этого непрезентабельного и навевавшего тоску помещения.

В своем служебном помещении Майор Сирота (как, впрочем, и двое его коллег) вел себя значительно увереннее и наглей, нежели в моем офисе.

– Если помнишь, то я просил тебя хорошенько подумать о снайперской винтовке? – словно продолжая прерванный разговор, начавшийся в моем кабинете, майор и приступил непосредственно к допросу.

– Не пойму, о чем это вы? – похоже, мне сейчас и было самое время «включать», ранее обозначенного одним из этих ментов «дурака».

– Значит, по-хорошему, мы общаться не желаем? Мы тут решили повыёб…. Что ж, добре. Будет тебе по-плохому. – опустив свои руки в карманы брюк, Сирота прошелся по кабинету и остановился у зарешеченного окна. Затем, не оборачиваясь ко мне, он продолжил. – Однако в начале, мне хотелось бы пояснить тот, сложившийся на данный час определённый расклад.

На все, про все… То есть, на полное раскрытие данного преступления, у нас с тобой будет лишь трое суток. Скажу сразу ещё и о том, что устроит меня лишь один исход нашей предстоящей беседы. А именно, твое чистосердечное признание.

Как говориться: либо я выйду из этого кабинета, с твоей «чистухой»!.. Либо снесут тебя отсюда в морг!.. В самом лучшем случае: ты останешься тяжёлым инвалидом, неспособным ни есть, ни говорить!.. Посему, ты и сам можешь догадаться, каким образом и при помощи каких методов, я намерен выбить из тебя это признание!.. И уж поверь мне, что при любом раскладе, а я своего добьюсь!

– Без адвоката, ни на какие вопросы, я вам отвечать не собираюсь. – мне ничего не оставалось кроме, как цепляться за последние соломинки.

– Когда будет официальный допрос, тогда и будет у тебя защитник.

– А сейчас?.. Разве это не допрос? – удивился я.

– Наш предстоящий разговор, ты можешь запросто считать, простым общением в неформальной обстановке. В некотором роде, беседой по душам, без какого-либо протокола. Или наставлением тебя на путь истинный. Потому как каждый из нас, желает нынче помочь и себе, и общему делу. Не так, ли?

– Так-то оно так. Однако хотелось бы мне в начале услышать: в чем конкретно меня обвиняют. И главное, на основании чего?