Под покровом угольной пыли

– Смена, как смена. Ничего необычного. Запустили седьмой котёл. В третьем, во время расшлаковки зависла «глыба». Пришлось нам с ней изрядно повозиться. Пока разбили, пока дробилку провернули. Да, собственно, всё как всегда – обычная смена.

– А напарник твой, Волков Николай?.. – провокационно поинтересовался майор. – …Когда он домой ушёл? Чего-то не заметил я его среди остальных рабочих.

– Какой такой Волков?.. – с нескрываемым удивлением переспросил Шурупов. – …Впервые о таком слышу. Вы наверняка что-то путаете, гражданин следователь. Ведь я всю ночь работал на пару с Печёнкиным.

Сергей усмехнулся и, открыв ящик письменного стола, извлёк оттуда переданный ему накануне списки рабочих цеха. Перелистав пару страниц, он ткнул пальцем в заголовок: «Третья вахта котельного цеха». После чего, улыбнувшись, произнёс.

– Взгляни-ка сюда. А ещё лучше, вслух зачитай чего там написано.

Расшлаковщик придвинулся к столу и чуть ли не по слогам принялся озвучивать двенадцать пунктов.

– Сидоров А. С. – начальник смены. Меньшиков В. П. – машинист 1 и 2 котлов. Коротков Ю. М. – машинист 3 и 4 котлов. Моторин А. Н. – машинист 5, 6 и 7 котлов. Никифоров А. Г. – машинист 8 и 9 котлов. Барский О. Н. – дежурный слесарь. Торопова А. М. – машинист мельниц. Иванова Н. И. – машинист углеподачи. Политковский С. Ю. – дежурный электрик. Шурупов Л. М. – обходчик котлов. Печёнкин В. Д. – обходчик котлов. Павлов Д. С. – дежурный инженер станции. И всё, гражданин следователь… – при этом Шурупов вдруг уставился на Шаталова ничего не понимающим взглядом: дескать, чего же ты, собственно, от меня ещё хотел.

Майор тотчас перехватил тот список и молча перечитал открытую ранее страницу.

«Не может этого быть… Ведь только вчера, прямо перед своим уходом, я лично видел отпечатанную здесь фамилию Волкова. Дай Бог вспомнить, вместо кого она тут значилась. Вместо Печёнкина или Шурупова?.. – тотчас Сергей принялся судорожно ворошить каждую страницу списка, просматривая фамилии, начинающиеся с буквы «В». Однако, кроме Васильева, Викулова и Валухова – никакого Волкова он там так и не обнаружил. – …А ведь эта комната оставалась на ночь открытой. Потому, вчерашние списки могли запросто подменить. Ну, конечно. Как же я сразу об этом не догадался».

– Припомни, не было ли в цехе нынешней ночью кого-то из посторонних?.. – поинтересовался Шаталов, пытаясь хоть чем-то заполнить нелепую паузу. При этом он задал вопрос, который не далее чем вчера поставил того же Волкова в определённый тупик.

– Я работаю на станции менее месяца, потому и трудно мне определить: кто здесь посторонний, а кто постоянный… – Шурупов старался сохранять видимое спокойствие. И, тем не менее, чуть дрожащая интонация его голоса всё же выдала внутреннее волнение. Эта самая вибрация тембра, конечно, не ускользнула и от внимания майора.

– Ладно. Можешь быть свободен… – Сергей откинулся на спинку стула и махнул расшлаковщику рукой, дескать, проваливай. Какой толк с того, кто работает на предприятии без году неделя. Он либо вовсе ничего не расскажет, либо приврёт то, чего и вовсе не было. Так к чему же было тратить на «первохода» своё драгоценное время, когда впереди у майора ещё оставалось одиннадцать, куда более опытных рабочих.

Дождавшись, пока отпущенный обходчик покинет кабинет, Шаталов набрал номер отдела кадров и потребовал к телефону своего сотрудника.

– Кучеренко, ты кабинеты успел опечатать?

– Успел. Думаю, мы подъехали весьма вовремя… – Кучеренко поспешил обрадовать командира. – …Кадровики тут чай собрались с утра попить. Короче, застали мы их прямо-таки врасплох. Потому и не думаю, что бы успели они чего-то уничтожить.

– Молодец, капитан! А теперь отыщи мне в тех станционных архивах и личных делах всё, что имеет хоть какое-то отношение к некоему Николаю Волкову. Пошерсти там хорошенько, переверни шкафы и столы, просмотри каждый клочок бумаги, загляни в мусорные корзины, но найди мне хоть что-то на этого парнишку. Да, и вот ещё что… Где там Демченко?

– Забрал личное дело Сидорова и уж полчаса, как куда-то умчался.

– Хорошо. Как только вернётся, сразу отправишь его ко мне.

Допросив Печёнкина и Политковского (в отличие от тех же машинистов котлоагрегатов, людей свободных и не привязанных к конкретному рабочему месту), Шаталов получил практически тот же самый результат, что и с Шуруповым. Точнее, полное отсутствие какого-либо результата. Дескать, ничего мы не видели; о Волкове впервые слышим; как и никаких посторонних мы в эту ночь не заметили.

А Политковский, так и вовсе заявил о том, что пришёл он на ночную смену с дикого похмелья, потому и проспал всю минувшую вахту в своей биндейке электриков. Никакие уловки, хитрости и прочие методы воздействия, которые обычно применял Шаталов и которые за редким исключением срабатывали практически всегда, на сей раз, майора не выручили.

Спустя ещё какое-то время, безрезультатно были допрошены ещё трое. Ответы их были достаточно искренними и выглядели предельно правдиво. При этом, никто из них не имел ни малейшего понятия о призрачном Волкове.

Таким образом, половина рабочей смены была уже опрошена. И если после данного «рубежа» и можно было подвести кое-какие предварительные итоги, то в обязательном порядке стоит отметить тот факт, что авантюра, задуманная Сергеем ещё в Управлении, себя вовсе не оправдала. Ведь фактически, он очень скоро оказался без своих «козырей», на которые весьма и весьма рассчитывал. Речь здесь в первую очередь идёт о том самом парнишке Волкове, которого накануне видел, похоже, лишь он один, то есть, Шаталов. Потому и не мог нынче майор «надавить» на допрашиваемых рабочих чем-либо конкретным. Быть может именно поэтому иногда ему и вовсе начинало казаться, что эти самые слесаря и электрики, давая свои пространные и заведомо ложные ответы, просто-напросто над ним потешались.

А стрелки часов, тем временем уж успели перевалить за цифру «12». Дабы добиться в своих последующих допросах хоть какой-то маломальской подвижки, Шаталову как воздух нужна была сейчас мало-мальски свежая и «убойная» информация, опираясь на которую он и начал бы «колоть» упёртых работяг. Забегая вперёд, следует отметить, что примерно к часу дня эта самая информация, как будто бы, и начала к нему постепенно поступать.

Первыми в кабинет Сергея заглянули криминалисты.

– Георгич, могу тебя кое-чем порадовать… – поспешил с докладом Лавров. – …При осмотре цеха, на валу дробилки седьмого котла были обнаружены клочки рабочей спецовки. По цвету и материалу они вполне могли соответствовать останкам одежды трупа, обнаруженного сегодняшним утром на золоотвале. Однако чтоб говорить уверенно и наверняка о том, что эти куски материи ранее принадлежали одной и той же рабочей одежде, необходима лабораторная экспертиза.

– Обожди, Валера!.. – остановил криминалиста Шаталов. – …В начале объясни, что такое дробилка?

– Ну, если по-простому. Сгоревший уголь превращается в шлак и в золу. Вся эта хрень, оседает на самом дне топки, в золосборнике. Периодически золосборники очищают, сбрасывая всю эту дрянь, на золоотвал. Дабы зола беспрепятственно проследовала по трубам, крупные глыбы шлака и измельчаются в тех самых дробилках.

На вопрос, заданный во время допроса Никифорову о том, как в дробилке его котла могли оказаться останки чьей-то одежды, тот вполне резонно и практически не задумавшись ответил: мол, при запуске котлоагрегата топку обычно разжигают факелом. Дескать, кусок той самой горящей ветоши, либо иной тряпки мог запросто упасть в золосборник, после чего и намотаться на вал дробилки.

Чего уж тут говорить. Любой специалист своего дела, в своих профессиональных тонкостях может запросто обвести вокруг пальца не только сотрудника милиции, но и иного мало ведающего в данной области человека. Однако в этом конкретном случае, Сергей (ни разу в глаза не видевший ни дробилок, ни золосборников) почему-то сразу согласился с версией машиниста. Какой-то внутренний голос и, если хотите, то некая внутренняя память подсказывала Шаталову, что объяснения Никифорова вполне логичны, достаточно правдоподобны и вполне уместны для данного случая.

Чуть позже, дал о себе знать и капитан Кучеренко. Он связался с майором по внутренней связи и с радостью сообщил о том, что им обнаружена-таки карточка на имя Волкова, временно-принятого на работу.

Оказывается, забытый всеми данный листок чудом застрял между металлических ящиков несгораемого шкафа. Правда, датировалась та карточка, декабрём прошлого года. И кроме фамилии, имени и даты рождения этого стажёра, ничего более не содержала. «Кадровики» о таком работнике, якобы, уже и не помнили. Вроде бы, он сам сбежал со станции, так и не доработав до конца испытательного срока. Случилось это, как будто бы, в канун новогодних праздников.

– Капитан, запроси через «адресное», место жительства этого самого Волкова и отправь за ним кого-то из наших… – тут же распорядился Сергей.

Впрочем, Шаталов так и не успел толком порадоваться первым, пусть и весьма сомнительным успехам, как в его кабинет заглянул начальник котлотурбинного цеха.

– Командир, ты это чего тут творишь?.. А ну, живо сворачивай свои расследования… – вдруг заявил он с самого порога. – …Ты же парализуешь работу целого цеха. Потому, как задержанным тобою мужикам, уже сегодня заступать на ночную вахту. Им отдыхать-то осталось часов пять, не считая дороги. Ни дай-то Бог, случиться в ночь какое ЧП… Тут-то они тебя и припомнят, тотчас же отыскав оправдание своей усталости и недосыпания. А если и впрямь, кто из машинистов уснёт на рабочем месте? Так и котёл можно угробить, и всю станцию остановить.

– Прошу прощения за возможные хлопоты. Однако и мы здесь, вовсе ни в бирюльки играем… – возразил ему Шаталов. – …Я исполняю свою службу и не намерен отпускать на свободу лиц, подозреваемых в тяжком преступлении. А коль нужен им отдых, так пускай отсыпаются в раздевалке. Да, и столовая у вас, кажется, под боком. Не вижу ничего страшного или предосудительного в пусть и вынужденных, но весьма краткосрочных неудобствах.

– Ну, смотри командир… – как-то нехорошо усмехнулся Ипатов. – …Может, у тебя и служба… Вот только и я оставлять подобный бардак в своём цехе, уж точно, не намерен. Придётся мне доложить о данном факте директору станции.

– Да, хоть президенту… – съязвил майор вслед уходящему Ипатову.

Ну, а далее произошёл несколько курьёзный случай. Подчинённые Шаталова из внешнего отцепления станции обнаружили в бетонном заборе дыру. А, кроме того, ещё и задержали мужичка, пытавшегося минуя проходную пробраться на территорию ТЭЦ. Во время досмотра у него были изъяты две бутылки водки. При этом, задержанный мужичок принялся утверждать, будто бы является он рабочим топливного цеха. В обеденный перерыв он, якобы, сбегал в магазин за спиртным, которое купил исключительно на свой вечерний семейный праздник.

– Отпустите его. Это не наш «клиент»… – посмеявшись над возникшим недоразумением, распорядился Сергей…

Около двух часов дня объявился Демченко, отправленный майором на поиски сидоровского прошлого. Опер успел раздобыть весьма любопытную информацию. Оказалось, что начальник смены Сидоров действительно был, судим, причём дважды. Свой первый срок (два года) он отсидел ещё в молодости за драку. Тогда как вторая судимость и условный срок он получил совсем недавно. В пьяном виде стрелял со своего балкона по прохожим из стартового пистолета, переделанного под «мелкашку».

И если данное сообщение лишь посмешило и отчасти насторожило Шаталова, потому как уж слишком много в нём было совпадений с его собственными гипнотическими видениями, то последующий доклад подчинённого, Сергея просто шокировал.

– На момент своего трудоустройства… – продолжал Демченко. – …Сидоров проживал в частном секторе Привокзального посёлка, по улице Байкальской. На той же самой улице, в доме напротив, действительно проживал интересующий вас Артём Скороходов.

О последнем удалось выяснить совсем немного. Погиб он давно, в конце пятидесятых, еще будучи молодым человеком. Причём, смерть его произошла при весьма странных обстоятельствах. Старожилы рассказывают: якобы, Артём покончил с жизнью, выбрав для этого весьма мучительный способ: самосожжение.

Как сообщают источники данной информации, до своей смерти Скороходов успел отслужить в армии, работал на ТЭЦ. Примерно за месяц до своего суицида, он проходил курс лечения в местной «психушке». Вроде бы, страдал шизофренией или нечто подобным. Короче, его мучили какие-то видения. Именно с этим самым психическим отклонением, многие и связываю то самоубийство. До сих пор, жива мать Артёма. Правда, она совсем уже старая и ни черта не видит.

– Молодец, оперативно сработал… – Шаталов не упустил случая похвалить подчинённого. – …А теперь, бегом к Кучеренко. Он сейчас в отделе кадров. Должен был «пробить» адресок некоего Волкова. Если Кучеренко ещё никого не отправил по данному адресу, то будь другом, сгоняй туда сам, ведь ты нечем пока не занят. Проверь там всё хорошенько и по возможности, притащи этого парня сюда.

«Вот вам и экстрасенс, вот вам и мошенник… Вот тебе Шаталов и гипнотический бред. Скороходов-то наш, на поверку, вдруг оказался реальным человеком. Более того, тот погибший парень – это и есть твоя прежняя жизнь… – Сергей ненадолго ушёл мыслями в себя. – …Ничего не скажешь, повезло же мне с таким «предком». Хорошо ещё, что этот врач-психотерапевт, проводивший со мной сеанс, не узнал о причине смерти моего предшественника. Иначе, он тотчас бы нашёл причину моих нынешних нервных срывов. Нечто вроде кары небесной за прошлый суицид или того хуже: мол, перенял я у своего предшественника все, свойственные тому психические недуги. Более того, не заставил бы себя ждать и мой настоящий диагноз…»

Из состояния некой отрешённости майора вывел внезапный телефонный звонок. На проводе был Жителев, директор ТЭЦ. Очевидно, Ипатов уже успел ему «настучать», исполнив свою прежнюю угрозу.

– Сергей Георгиевич, что же вы меня так подводите? По-моему, мы договаривались с вами о том, что я разрешу вам проводить своё расследование при одном условии. Если вы не будете понапрасну отрывать людей от работы. А, кроме того, в нашем договоре не было и речи о «штурме» котельной и захвате рабочих в заложники. Быть может, мне следует уточнить ваши полномочия у ныне действующего начальника УВД?

– Виктор Николаевич, не беспокойтесь. Буквально через пол часика все ваши люди будут отпущены по домам. Более того, я полностью уберу опергруппу с объекта. Мне осталось допросить лишь одного человека… – с директором станции Шаталов предпочёл не спорить. Иначе, можно было лишиться и того, что он ныне имел. Да и если положить руку на сердце, сейчас он прибывал на ТЭЦ уже без каких-либо санкций и распоряжений. Можно сказать: по собственной инициативе. А любая инициатива, тем более в правоохранительных органах, чревата серьёзным наказанием.

– Уж вы, Сергей Георгиевич, поторопитесь… – подытожил Жителев.