Тайный груз
Официальной Москве с большим трудом удалось добиться от англичан кое-каких сведений, касающихся деятельности ИРА на протяжении последних месяцев. Хладнокровные сыны Туманного Альбиона упрямо продолжали считать взаимоотношения со всеми островными нелегальными формированиями своим внутренним делом, и если бы не факт захвата лайнера…
В общем, для всего мира давно уже не секрет, что оружие для ирландских боевиков поставляется из секретных центров «Аль-Каиды» на побережье Северной Африки. Соответствующие подразделения британских спецслужб безуспешно пытаются перекрыть эти каналы. И это несмотря на внедренных агентов и законспирированных информаторов. Месяца четыре назад спецслужбам каким-то чудом удалось получить сведения о готовящейся сделке по продаже крупной партии вооружения. Не просто слухи, а вполне определенное место и время встречи резидента ИРА с «торговым представителем» «Аль-Каиды».
Британцы смогли «делегировать» на эту встречу своего агента и получили весьма интересные сведения. В отличие от обычного заказа по «предлагаемому прейскуранту» «истинные» ирландцы уделили особое внимание новейшим модификациям взрывчатых соединений и таким видам оружия, как переносные ракетные установки класса «земля – воздух» для обороны от самолетов и вертолетов. И уж вовсе специфичным средствам противодействия подводным лодкам: ракетам-торпедам типа «Саброк», глубинным бомбам и приборам имитации основных характеристик движущихся по воде и под водой объектов: акустических шумов винтов, электромагнитному полю, тепловому излучению.
Ирландия – государство островное, но в «океанском терроризме» пока не замеченное. Зачем подобная экзотика «добрым ирландским католикам», хоть и отмороженным на всю голову?! Англичане так и не смогли это объяснить, тем более что их внедренный агент сразу после передачи сведений таинственно исчез, а проследить путь доставки заказа по назначению не удалось.
– Зато, наверно, теперь им стало все предельно понятно! – Вадим не скрывал сарказма. – Какого же черта тогда молчали?!
– Так ведь мы и не спрашивали, – резонно заметил Толя, на что его друг только возмущенно фыркнул.
Досконально проанализировав полученные данные и скрупулезно сравнив их с уже имеющимся обширным материалом по деятельности ИРА за многие годы, агенты Ее Величества пришли к однозначному выводу: им подсовывают «дезу»! Провоцируют на необдуманные поступки, которые могут нанести непоправимый вред успешно, хотя и весьма неторопливо протекающим мирным переговорам с лояльной верхушкой «революционеров». К тому же в сообщениях исчезнувшего агента мелькнуло имя: Саллах! Якобы именно он и был тем самым «торговым представителем» «Аль-Каиды». А это, учитывая статус последнего в мировых террористических кругах, примерно то же самое, как если бы лично Усама Бен Ладен, надев «пояс шахида», отправился взрывать синагогу в Израиле.
Зато в свете данных, полученных на Шпицбергене группой Талеева, события выглядят совсем не так однозначно. Безусловно, налицо двойная, если не тройная игра. Не исключен «гамбитный вариант», при котором для достижения главной цели могут быть принесены в жертву не только «пешки», но и более значимые фигуры…
Вадик поерзал на жесткой койке и очень негромко прокомментировал:
– Тоже мне, гроссмейстер!
– Негоже, друг мой, за глаза, пусть даже шепотом, нелестно отзываться о высоком начальстве. А уж о нашем-то и вовсе смертный грех. Тем более что оно, – Толя кивнул на экран, – безусловно, право: нам, например, уже известно о Вирском и об этой медицинской гадюке, хоть она и пропала.
– Ха! Это только благодаря нашей активности! При чем здесь «поддавки»?
Анатолий только пожал плечами и жестом пригласил слушать дальше.
Российские эксперты проанализировали несколько вариантов возможного развития событий. Получалось, что, скорее всего, Главный антитеррористический штаб изберет наиболее апробированный из них: никаких силовых акций, частичное удовлетворение требований, например, в плане доставки запрашиваемой террористами денежной суммы, и всемерная затяжка решения вопросов, связанных с освобождением из тюрьмы их предводителя и предоставлением всем ирландским заключенным статуса военнопленных. Здесь возможна имитация какого-либо тяжелого заболевания Маккевита или его спонтанного психического расстройства. Потом будет развита бурная деятельность по созыву «самого компетентного» мирового жюри, подключены Брюссель, Гаага и т. д., и т. п. При этом основное внимание сейчас англо-американцы уделят скрупулезному наблюдению за всеми передвижениями захваченного лайнера в попытках определить конечный пункт его следования. И предположительно, что, как всегда, у них ничего не выйдет! В последний момент террористы опять окажутся «дегенеративно-непредсказуемыми» и разрушат гениальные планы объединенных союзнических спецслужб. Это (подчеркивается) лишь «информация для размышления» и возможной корректировки действий группы Талеева – Редина.
– Обрати внимание, друг Толян, до каких высот признательности и известности докарабкались: прямо тебе Бойль-Мариотт или Немирович-Данченко!
Далее: повторная экспертиза в Москве сумела однозначно установить, что обгоревший труп на даче под Мурманском – это не Азер. Сохранились дубликаты медицинских обследований этого человека еще в бытность его курсантом Бакинского военно-морского училища. Так что застрелен в затылок был, скорее всего, кто-то из подручных бандита, а самому ему в суматохе боя удалось скрыться.
Удручающая картина складывается с данными на фигурантов из состава экспедиции: они практически отсутствуют, кроме рутинных общеобязательных анкет (прилагаются ниже) на Вирского, начальника отдела кадров и по совместительству главного бухгалтера и еще на трех(!) ИТР. Как такое могло произойти с людьми, отправляющимися на работу за границу, сейчас разбираются соответствующие органы. Возможны два пути: оформление поездки происходило по любым другим каналам – туризм, отдых и пр., а на работу они принимались уже на Шпицбергене. Документы, как положено, в Москву не пересылались. Второй путь: вариант первого, когда люди набирались прямо на острове, тогда…
– И оформлять ничего не надо!
Все-таки удалось установить, что Семен Вирский не имеет никакого геологического или геофизического образования и нанят компанией «Уголь-нефте-газ-разведка» как обязательное условие соглашения о предоставлении кредита на производство работ. Пути поступления крупных денежных сумм в виде этих кредитов сейчас пытаются отследить, но вряд ли это удастся, так как в общую цепочку вовлечены многочисленные фирмы-однодневки со счетами в офшорах по всему миру. Кстати, последнее место работы Вирского два года назад – старший экономист Мурманского рыбного порта. Проходил свидетелем по делу о незаконном сбыте продукции в особо крупных размерах, уволен с должности. Исчез из поля зрения правоохранительных органов.
– Тьфу ты…
И еще, среди российского контингента на Шпицбергене указанная в запросе медсестра не значится. Возможно, она имеет норвежское гражданство. Тогда на месте проще разобраться.
– Ну-ну, «проще»! Ищи теперь ветра.
На самого Саллаха Москва не располагает сколь-нибудь обширным досье, так как до указанных событий не имелось документальных подтверждений его деятельности на территории России. А то, чем посчитали возможным поделиться англо-американские коллеги, практически не выходит за рамки сообщений мировых информационных агентств. Хотя нюанс есть: подразделение ЦРУ, отслеживающее перемещения известных крупных террористов, обратило внимание на появление в «свите» Саллаха нового человека – женщины. Произошло это уже года полтора назад. Сотрудники подразделения не придали этому особого значения, так как посчитали ее за новую наложницу (Саллах позволял себе такие вольности), а точнее, наложниц, потому что женщины всякий раз выглядели по-разному. Осложняло восприятие характерное восточное одеяние. Пока какому-то разведклерку не пришло в голову задать компьютеру программу идентификации по накопившимся видеокадрам и словесным описаниям. Машина однозначно определила: женщина везде одна и та же! В архивах спецслужб никаких данных на нее нет. Возраст примерно 28–35 лет, рост около 175 сантиметров, глаза темные, кожа светлая. Анализ характерных движений позволяет предположить профессиональную боевую подготовку. В этом случае ее возможная обязанность – личный телохранитель.
– Во-о-о! Медсестренка проявилась!
– Тьфу ты, напугал! Не ори! «Наша» постарше, сутулится и вообще… какой из нее профессиональный телохранитель, какая боевая подготовка?! Тряслась, как студень; туповата…
– Ни хрена ты в женщинах не понимаешь! Колпак белый с головы сними, волосики распусти, распрями ее – вот тебе и 30 лет. А испуг да тупость сыграть для них всех – раз плюнуть. Каждая – Сара Бернар! Когда надо, и слезки потекут, и поджилки затрясутся. А зазеваешься, враз оприходует тебя какой-нибудь заколкой для волос, потом расчленит за 5 минут маникюрными ножницами, а еще не остывший труп растворит тут же собственной слюной!
– Когда же ты от них столько успел натерпеться? Неужто в цирке? Ну-ну, не обижайся и не лезь в бутылку. Я ведь не отрицаю никаких возможностей, а просто рассуждаю. Вот, например, под такое описание идеально подошла бы и наша Гюльчатай. Хотя возраст…
– Женщине столько лет, на сколько она хочет выглядеть! – авторитетно заявил Вадик. – Зато черные глаза и белую кожу не так легко часто менять. А гюльчатаев у них своих предостаточно.
Дальше не было ничего важного, разве что категоричное напоминание об исключительной анонимности их миссии на борту захваченного судна.
– Красиво излагает! Мог бы и по-простому: мочить всех в сортире! То есть, пардон, в гальюне.
– А ведь это вовсе не такая простая задача. Одно дело террористы, и совсем другое – не засветиться перед экипажем лайнера и пассажирами.
– А чего это мы с тобой тут вдвоем головы ломаем? У нас начальник Редин есть и целая группа мартовских «котиков». Пусть разъяснят свою тактику «неощутимого проникновения» и «невидимой ликвидации». Пошли на общее производственное совещание!
Глава 10
Как только за Талеевым и Галиной закрылась дверь каюты и дважды повернулся снаружи ключ в замке, Гера быстро приложил палец к губам, призывая к молчанию. Гюльчатай ответила еле заметным наклоном головы. Они молча сложили на небольшой столик под наглухо задраенным иллюминатором свой съемочный реквизит – камеру, микрофон, репортерскую сумку и непригодившуюся раздвижную треногу – и удобно расположились на двух шикарных деревянных кроватях. Каюта была никак не ниже класса «люкс» и предоставляла полный комплект удобств: плоский телевизор со встроенным DVD, небольшой холодильник-бар, душевая кабина в отдельном помещении рядом с умывальником. Палубу покрывал приятных расцветок большой ковер. В общем, «все включено».
Девушка порылась в сумке, вытащила пухлый ежедневник с ручкой и, пристроив его на коленях, собралась что-то написать. Однако тут же раздались предупреждающее покашливание Талеева и его громкие слова:
– Господи, как же я устал! Никаких сил нет даже что-то записать. Лучше просто отдохнуть хоть несколько минут: вдруг сейчас нас снова выдернут на какую-нибудь съемку, заставят запечатлевать «для истории» новые откровения этих бандитов или мучения их несчастных жертв?
Галя все поняла мгновенно и правильно: шеф справедливо предполагал, что помимо «звуковых жучков» за ними наблюдают и скрытые камеры.
– А я тогда приму душ. – Она намекала, что можно перекинуться парой фраз под шум воды. Ей очень хотелось поделиться своими наблюдениями и кое-какими выводами. Однако Гера отреагировал хоть и устало-лениво, через зевоту, но предельно однозначно и понятно:
– Да-да, и постарайся не шуметь. Особенно когда назад вернешься. Я засыпаю… – Он закинул ноги в туфлях прямо на розовое покрывало кровати, повернулся на бок и прикрыл глаза.
Ему было о чем подумать. Во время съемок в помещениях лайнера под жестким контролем сразу нескольких террористов сосредоточиться на анализе увиденного было просто невозможно. А уж тем более сделать какие-то выводы. Оставалось подмечать любые факты и подробности, запоминать незначительные детали, чтобы потом классифицировать полученные сведения и определить свою четкую линию поведения. Случайно оброненное бандитами слово, их вооружение, размещение заложников и организация охраны, схема минирования судна и взаимоотношения с его командой, точный хронометраж времени… Все имело значение и на разных этапах могло стать определяющим. Напряженная работа мозга не прекращалась ни на секунду.
И все-таки главным для Талеева оставался вопрос о шпицбергенской находке. Все события последних дней и часов не были случайностью. Захват круизного судна, присутствие самого журналиста на его борту по требованию бандитов – звенья одной цепи, начало которой многие десятилетия скрывалось под ледяным панцирем острова. Что бы конкретно ни заполучили в свои руки террористы, это представляло смертельную угрозу для всего человечества. И они понимают это! Потому готовы сейчас на любую провокацию, на любой блеф, подставу, жертвы, чтобы… Стоп!
Чтобы… что? Скрыть, обезопасить. Вот! Значит, реальная опасность для воплощения их замыслов существует. И заключается она в неполной завершенности, так сказать, подготовительного этапа!
Нет у них готового оружия, не получили еще меч-кладенец или зловредный порошок. Иначе любопытного журналиста уже давно бы просто ликвидировали со всей «свитой».
«Ну, положим, вовсе и не просто». – Гера хорошо знал возможности и уровень подготовки Команды и не страдал заниженной самооценкой. Но ведь они пошли другим путем! Они хотят знать… Что? Уровень нашей осведомленности! Из этого будет вытекать, какие усилия мы, то есть их противники, готовы приложить в борьбе с ними. Чувствуют, гады, что сейчас наиболее уязвимы! Но мы-то, на самом деле, не так много и знаем. А хвост им прищемили!
Интересная получается картина! Куратор, безусловно, охарактеризовал бы ее одним шахматным термином: цугцванг. Это когда в партии у соперника нет полезных ходов и любой ведет только к ухудшению позиции. Это хорошо. Вот только мы сейчас во взаимном цугцванге! Ход любого из нас ухудшает собственную позицию. Но это не шахматы, где право – и обязанность! – на очередной ход строго определены. Можно попытаться выждать…
Из душа появилась Гюльчатай, завернутая в большое махровое полотенце.
В это время палубой выше в массивную дверь шикарных «президентских» апартаментов негромко постучался человек в темном комбинезоне и, дождавшись невнятного «Come in!», осторожно шагнул через комингс, стягивая на ходу с головы черную шапочку с прорезями для глаз.
В разлапистом кожаном кресле сбоку от дубового письменного стола сидел неприметный человек в немодном и слегка поношенном европейском костюме. Он мельком окинул вошедшего небрежным, но цепким взглядом и по-английски спросил:
– Ну, как там дела у наших боевых ирландских друзей?
Мужчина в комбинезоне пригладил пятерней всклокоченные черные волосы и, почтительно замерев в трех метрах от кресла, негромко ответил тоже на английском, но с заметным акцентом:
– Вполне удовлетворительно, эфенди. Благодаря вашим указаниям мы избрали абсолютно верную тактику взаимоотношений с этими боевиками. Хотя какие они боевики, так, шелупонь отмороженная.
Последние слова после короткой заминки мужчина произнес по-русски. Ответ «европейца» тоже прозвучал на этом языке:
– Я не очень хорошо говорю по-русски, поэтому твои идиомы не всегда правильно мною воспринимаются. Но теперь, кажется, я уловил смысл. И все-таки постарайся объясняться на английском, это сэкономит нам значительное время.
Пришедший поклонился, приложив ладонь к левой стороне груди:
– Как прикажете, эфенди. Итак, наши требования поставили противника в затруднительное положение…
Мужчина в кресле ухмыльнулся одними уголками рта:
– Хм, затруднительное… Да они просто невыполнимы! «Освободить… признать… предоставить права…»
– Но зато уже в течение ближайшего часа на наш борт будут доставлены деньги!
Мимолетным взглядом холодных светлых глаз хозяин каюты мгновенно дал понять собеседнику свое недовольство, когда его перебивают. Слов не потребовалось, подчиненный отступил на шаг, низко склонив голову, и негромко пробормотал какие-то почтительные извинения. Мужчина в кресле был удовлетворен.
– Ты головой отвечаешь за прием этого груза. – Он пригубил из большого пузатого бокала и задумчиво посмотрел куда-то в сторону полуприкрытого иллюминатора. – Знаешь, Азер, какие этапы наиболее опасны при проведении… э… мероприятий, подобных нашему? – Ответа он явно не ожидал. – Таких моментов два: непосредственная передача выкупа и окончательный выход боевиков из операции. Разумеется, с наименьшими потерями. Думаю, что, несмотря на показную сговорчивость, наши противники непременно воспользуются тактической слабиной этих мест. Однако предпринимать какие-либо радикальные действия на первом этапе они не станут: никто не позволит подвергать угрозе жизни ВСЕХ заложников. Но, – мужчина за столом назидательно поднял вверх указательный палец, – информацию при максимально близком и, пожалуй, единственном контакте они постараются получить всеобъемлющую.
Хозяин каюты еще немного отпил из бокала. Взгляд его бледно-голубых глаз полыхнул фанатичным огнем.
– Я нанесу упреждающий удар! О нет, мой кровожадный друг. Никакой горы трупов. Надо прежде всего постоянно помнить, для какой великой миссии нас избрал Аллах! Мы ни на секунду не выпустим из рук инициативу и проведем свою операцию, когда противник даже не подозревает о нашей максимальной собранности и активности. Мы реализуем план прикрытия уже сейчас! Для этого, – мужчина в упор посмотрел на замершего в почтительном ожидании террориста, – как только поступит сообщение о вылете самолета с грузом денег, ты отправишь условный сигнал на «Альтаир» и передашь туда координаты вот этой точки.
Человек за столом придвинул к себе небольшую карту и взял в руки карандаш. Террорист от двери пересек просторную каюту и склонился к тому месту, где остро заточенный конец карандаша поставил едва заметную точку. Через пару секунд он неуверенно поднял голову и непонимающе уставился на своего хозяина.
– Но ведь это не наш корабль! Это открытое водное пространство, и даже полным ходом нам туда и за полчаса не добраться! Я не понимаю…
«Европеец» вновь усмехнулся одними уголками рта.
– Карту хорошо читаешь, Азер, – похвалил он, – и в масштабе быстро сориентировался. Мы будем там через час. И подойдем вот с этой стороны, – карандаш заскользил по карте, – а «коридор» для пролета самолета с грузом ты задашь этим неверным вот такой. – На карте получились две почти перпендикулярные линии. – При малейшем отклонении в сторону пригрозишь уничтожить самолет и начать расстреливать заложников. Груз должен быть сброшен не на палубу корабля, как раньше условились, а непосредственно на воду. Мы сами его подберем.
Лицо Азера осветилось пониманием:
– Если гяуры и задумали какую-то подлость, такая резкая перемена планов спутает им все карты. Им ничего не удастся увидеть и выследить!
– Я бы сформулировал по-другому. И в этом заключается вся суть нашей операции. Они, как ты выразился, увидят и выследят именно то, что требуется нам! Это обеспечит группа с «Альтаира».
Азер закивал головой, но мужчина предостерегающе поднял вверх руку:
– Не надо лишних слов. В «багаже» должен быть мощный «маячок». Когда груз окажется в воде, а самолет-доставщик удалится по указанной нами траектории, – карандаш изобразил на карте растянутую параболу, удаляющуюся на северо-восток от точки сброса, – ты спустишь на воду все шлюпки и катера, имеющиеся на борту лайнера. В каждое такое спасательное средство надо посадить несколько заложников, одного вооруженного бойца из твоей «гвардии» и парочку ирландских республиканцев. Конечно, тоже вооруженных до зубов. Пусть думают, что это они выполняют главную миссию. Однако движением шлюпок должны руководить твои люди! Вылавливать груз, загружать его на плавсредства, доставлять на борт лайнера – это работа для заложников под присмотром ирландских бойцов. И поменьше церемоний. Жестоко подавлять всякое неподчинение. С любой стороны! Не говоря уже о попытке побега. Ты все понял?
– Да, эфенди!
– А то что-то уж слишком мирными выглядят в глазах мировой общественности кровожадные солдаты нового молодого поколения непримиримых ирландских террористов, тебе не кажется?
– Они будут грубы, злы и жестоки, эфенди!
Мужчина несколько раз задумчиво кивнул головой, расслабился в мягком кресле, откинувшись на его широкую спинку, и после секундной паузы поинтересовался:
– Кстати, как обстоят дела с подготовкой ящиков?
– Я специально зашел к вам в каюту, чтобы доложить о завершении работ. – Азер взглянул на ручной хронометр. – Сейчас уже, вероятно, их доставили в грузовой трюм.
– Замечательно! Пойди и лично убедись в этом. – «Европеец» взял в руку бокал. – Ты что-то еще хочешь мне сказать?
Террорист у двери неловко переминался с ноги на ногу, потом решился:
– Эфенди! Что делать с журналистом?
– Так вот какая проблема беспокоила тебя на протяжении всего нашего разговора!
– Я не верю ни ему, ни его спутнице. Они – люди КГБ!
– Он это сам тебе рассказал? – В голосе мужчины была ирония. – Или подтвердил твои подозрения своими действиями?
– Как раз наоборот. И это еще больше настораживает. Только прикажите, и я выбью из них полное признание!
– Послушай, Азер. Иногда мне кажется, что это не ты, а я родился в Советском Союзе, учился в советской школе, а профессию химика-подводника получил в советском военно-морском училище.
На скулах стоящего террориста заиграли желваки, все тело напряглось, словно готовое к прыжку, пальцы рук сжались в кулаки, он не сумел сдержаться:
– Я не советский! Моя родина – Азербайджан!
В глазах мужчины за столом появилась заинтересованность, какую можно часто наблюдать у посетителей кунсткамеры перед стендом с особо редкими экземплярами: этакая смесь удивления, восхищения и брезгливости.
– Вон оно как… – протянул он. – Может, действительно, правы те, которые утверждают, что такие… э… искусственные этно-географические образования, как «советская Прибалтика», «советский Азербайджан», – последовал легкий кивок в сторону возбужденного террориста, – исторический нонсенс, не имеющий права на существование и безвозвратно исчезнувший с развалом СССР. Тогда мне искренне жаль титанических усилий талантливых революционеров, каковыми, безусловно, являлись большевики, по созданию новой мировой искусственной расы – homo sovetikus. Но в одном, мой друг, ты прав: никому не дано исправлять Аллаха! Впрочем, я ведь немного о другом. Как в столь ненавистном тебе Советском Союзе, так и в современной России любой сколь-нибудь значимый журналист сотрудничает с органами безопасности. Будь то КГБ, ФСБ, НКВД или ГПУ. – «Европеец» продемонстрировал завидную осведомленность. – Талеев не исключение. Вопрос здесь в уровне сотрудничества. Опасно, когда подобное… э… хобби оказывается на деле основной специальностью. – И предвосхищая готовый сорваться с губ террориста вопрос, мужчина добавил: – В отношении нашего московского гостя у меня не сложилось определенного мнения. Не похож он на сотрудника ни одной из перечисленных структур. Не похож!
– Так позвольте мне с ним поработать, эфенди!
– Ты так уверен в своих силах, Азер?
– Со мной любой поделится своими самыми сокровенными тайнами! Просто сил не будет молчать. – В голосе террориста явно звучало национальное восточное бахвальство.
Это начало раздражать хозяина каюты:
– О Аллах! Избавь неразумных от самоуверенности и неведения! – Он даже повысил голос. – А приходилось ли тебе слышать о специальных методиках искусственного снижения болевого порога чувствительности организма?
Замешательство Азера послужило вполне красноречивым ответом.
– Это целый сложнейший комплекс психофизического тренинга в сочетании с углубленным применением гипноза и длительного медикаментозного воздействия. Используется также точечная обработка определенных участков головного мозга токами СВЧ на бесконечно коротких временных интервалах… Ладно, не буду читать тебе весь курс. Но на деле выходит, что не успеешь ты такому «пациенту» вогнать под ноготь и пары миллиметров иголки, как его организм автоматически включит созданные защитные схемы, и пожалуйста: получите бессознательное, бесчувственное тело.
– Я думал, что так только у рафинированных барышень бывает. Попалась мне однажды такая: даже заверещать по-человечески не успевала – брык и в обмороке. Никакого удовольствия и проку! Но зачем тогда, эфенди, мы продолжаем возиться с этой парочкой?
– А тебе не приходило в голову такое элементарное обстоятельство, что борт этого гостеприимного парохода – единственное на Земле место, откуда, находясь под нашим неусыпным контролем, Талеев не сможет причинить никакого вреда ни нам, ни, главное, нашему богоугодному замыслу?!