Мировой заговор против России

Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.

С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.

В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом.

И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом».

Теперь скажите, что Сталин не был провидцем, который вполне допускал, что то, что он строит, будет развалено отребьем. Хотя даже разоблачители-семиты признают, что Сталин антисемитом как раз не был.

Сталин, опираясь на «Заветы Ильича», построил Советскую Коммунистическую Россию, сумевшую выстоять в войне против всей Европы во главе с Гитлером. «Горби» с «ЕБН», по «Заветам Бронштейна», вернули Россию в семью цивилизованных народов, сделав Россию о-очень большим сырьевым придатком Запада.

Из книги Ф. Чуева «140 бесед с Молотовым»:

«– Вячеслав Михайлович, у меня есть одна неясность…

– Только одна? У меня больше.

– О создании государства Израиль. Американцы были против…

– Кроме нас, все были против. Кроме меня и Сталина. Меня некоторые спрашивали: почему пошли на это? Мы – сторонники интернациональной свободы, почему мы должны быть против, когда, собственно говоря, отказать – значит повести какую-то враждебную политику в национальном вопросе. В свое время, правда, большевики были и остались против сионизма. И даже против Бунда, хотя тот социалистической считался организацией. Но одно дело быть против сионизма – это осталось неизменным в политике, против буржуазного направления, а другое дело – против народа еврейского.

Мы, правда, предложили два варианта на выбор: либо создать арабско-израильское объединение, поскольку живут та и другая нации вместе, мы поддерживали такой вариант, если об этом будет договоренность. Если нет договоренности, тогда отдельное израильское государство. Но оставались на позициях антисионистских.

– Но ведь вы не могли не понимать, что оно будет буржуазным.

– Господи!

– Почему не сделали его социалистическим?

– А почему? Ну-у-у! Тогда нам надо было (бы) воевать с Англией. И с Америкой… Вы скажите, а почему мы в Финляндии не сделали – это более простое дело. Я считаю, правильно поступили. Можно перейти определенный рубеж, и мы ввязывались бы в совершенно новую авантюру. В авантюру. Мы сами уступили Австрию.

А евреи, они давно боролись за свое государство, под сионистским флагом, и мы, конечно, были против. Но если народу отказать в этом, значит, мы их давим. Теперь это в нехорошее дело вылилось, но, господи, боже мой!.. А то, что есть американский империализм – хорошее дело? 04.10.1972.»

Если и дальше сравнивать то, что произошло в 91-м году с Россией-СССР, и то, что собирались провернуть еще в 1930-е Троцкие-Бухарины, можно также сравнить и самих людей – «жертв сталинизма» и нынешних их поклонников, сегодня смело борющихся уже с «путинским режимом».

Есть одна общая черта у русской интеллигенции, которая никогда не меняется уже не один век. Русской это можно назвать очень условно. Кто до Романовых составлял элиту России? Свои князья-дворяне – русские и братья-татары. Уже с Годунова, с первой Смуты, на Русь поперла немчура со всей Европы. И уже эти немцы осели на Руси и постепенно иной раз вытесняли самих русских из зарождавшегося слоя городских жителей, – будущей интеллигенции. После 1917 года место «русской интеллигенции» прочно заняли представители несколько других народов.

Общая их черта – поклонение перед Западом. Все, что есть в России, – сплошное недоразумение (дикость, отсталость и т. д. и т. п.). А вот то, что есть на Западе, – пример для подражания, обо всем, что там есть, говорить лучше с придыханием – и столбы телеграфные у них ровнее стоят, и дороги глаже, и люди умнее, и армия сильнее. А русские, это сброд неясного происхождения, без руководства со стороны других наций неспособны существовать и, тем более, управлять этой страной. (Кстати, примерно то же самое и Гитлер говорил, – русские сами управлять своей страной не в состоянии, сначала за них управляли немцы, а потом евреи… Теперь собирается Гитлер поуправлять…)

А теперь чуть подробнее о преклонении нашей военной и прочей интеллигенции перед зарубежной армией. Мог ли быть заговор против реформ Сталина среди военных? А почему нет?

После привода Гитлера к власти в Германии наша военная интеллигенция, наши «великие полководцы» в лице Тухачевских, Якиров, Уборевичей, Корков, Фельдманов, Путнов, Эйдеманов и прочих поняла, что в будущей неизбежной большой войне за передел мира, Запада против России (а Гитлера только для этого и приводили к власти!) она вряд ли выстоит. Наверняка не выстоит – одна-то против всех.

Интервенция 20-х гг. с небольшими экспедиционными корпусами союзников по Антанте против России – цветочки, проба сил, что-то вроде разведки боем. А когда стали вооружать Германию и всю Европу против СССР-России, то наши военные, прекрасно знающие состояние РККА, похоже, просто испугались. Для них проще было пойти на сотрудничество с Западом, которому Россия-СССР не сможет противостоять. Проще оказалось дружить с Западом, даже если за нее придется расплатиться независимостью и суверенитетом России, ее ресурсами, территориями и т. п.

Потом эту политику «лишь бы не было войны», проповедуемую уже при Брежневе, Молотов назвал политикой «спущенных штанов». Сталин же вел Россию только к конфронтации против Запада. А точнее, вел политику отношений с Западом только на равных, что для Запада и его поклонников в России было совершенно неприемлемо – ведь Запад никогда не желал воспринимать Россию как равного ему партнера.

После 1933 года, после привода Гитлера к власти Западом и военные, и «правые» (в лице Бухариных) активизировали свою деятельность по свержению сталинского режима. Цель была не просто устранить Сталина, а восстановить капиталистическую систему в России. Для этого надо было либо дождаться новой интервенции (организовать поражение в войне и «свергнуть сталинскую банду») или попытаться провести государственный переворот самим. Правда, в этом случае рассчитывать на поддержку народа им не приходилось. Ведь чтобы свергнуть сталинский режим, необходимо было настроить против Сталина и его идей народ, развязав новую гражданскую войну в СССР. И тут население СССР точно не пошло бы за ними.

Но, придя к власти в России с помощью западных штыков, они могли рассчитывать на милость победителей-союзников и получить из их рук посты в расчлененной России. Подобный переворот и произошел уже в конце 1980-х – начале 90-х, когда в расчлененной России к власти на местах пробралось такое отребье, которое без указки Запада ничего не делало.

Общей чертой тех заговорщиков-антисталинистов и нынешних борцов с путинской сатрапией является постоянно проповедуемое преклонение перед Западом, которому «не стоит противиться», мол, куда нам в наших лаптях против «просвещенной Европы», против сильной в военном отношении Америки.

Поведение оппозиционеров 30-х очень напоминает поведение нынешних восторженных поклонников Запада. Тогда, так же как и сейчас, основной целью антисталинистов была банальная и пошлая сдача России Западу. Россия не может противостоять и противиться Западу, т. к. он и богаче, и сильнее. Неважно, какой режим в России – коммунистический сталинский или капитализм ВВП. При любой системе Россия не должна противиться воле Запада – нельзя состязаться с Западом в военной мощи, в смелой риторике и злить США. А если дойдет до разговора о военном соперничестве, то России лучше сразу сдаться. При этом Тухачевские и их приятели, «правые» поклонники Запада, на гражданке делали все от них возможное, чтобы СССР-Россия не устояла в приближающейся мировой войне.

Нынешние их последователи сегодня действуют и говорят несколько по-другому, но суть одна и та же. Так что – среди военных, конечно же, были и должны были быть оппозиционеры Сталину, «семинаристу-недоучке». О них мы еще поговорим подробнее в следующей главе, а пока вернемся с другому подвиду «оппозиционеров»… Современных.

Например, Сванидзе, Млечины и им подобные русские интеллигенты, допущенные на ТВ, убеждают зрителей и слушателей, что Запад не собирается угрожать войной России. Сванидзе совершенно не боится американских ракет у наших границ, которые сократили время подлета до нескольких минут. Ведь никто не полезет воевать на Россию и развязывать ядерную войну. И Сванидзе совершенно прав. На ядерную Россию – нет. Надо только уничтожить остатки ядерного щита (зачем он нам, ведь на Западе у России нет врагов!).

Боеспособной армии, чтобы могла на равных противостоять НАТО, у России давно нет стараниями друзей сванидзевских, пришедших на смену выродившимся «комунякам». А Млечин со своей стороны слушателям и зрителям на «Эхо Москвы» еще пару лет назад проповедовал – «…говорят, что «холодной войны» нет и быть не может, потому что нет двух мощных лагерей, нет идеологического противостояния, поэтому и нет «холодной войны». Я с этим категорически не согласен. «Холодной войны» нет с одной стороны – с западной, потому что они действительно не видят на сегодняшний день опасного для себя противника. Но «холодная война» есть с нашей стороны, потому что российское общество и российское руководство видят такого противника…»

Оказывается, Запад только спит и видит, как бы еще отлюбить Россию, подбросить убогим «гуманитарки» да помочь в разрезании самолетов и ракет. А тупые русские в Западе только врага и видят:

«…Почему у людей какая-то такая истерическая реакция вместо того, чтобы заняться строительством государства, добиваться того, чтобы оно процветало, и употребить на это все силы свои, вообще говоря? Быть гражданином и государственником в хорошем смысле этого слова. Люди готовы или воевать, или сдаваться. А вот что, в мирное время нельзя пожить хорошо и позаботиться о своей стране?»

Млечину вторил-ерничал ведущий с «Эха Москвы» С. Бунтман:

«Нет! Вокруг враги, все сволочи вокруг. И мы такие несчастные, маленькие. Вот все над нами издеваются, а мы должны стоять, стойко держаться!» «…Чего ж боятся-то кого-то? Ну вот, когда живешь в крохотной стране, я понимаю, там бывает страшновато. Но живешь в большой стране с надежными, в общем, вооруженными силами, способными защитить страну, это точно. Ну что ж так бояться? Что ж видеть вокруг врагов-то? Тени уже какие-то мерещатся».

Осталось только спросить у историков Млечина и Сванидзе – в какие времена Россия нападала на Запад? И сколько раз Запад нападал на Россию (сам или спонсируя других) за последние 200 лет? Впрочем, у этих «миротворцев» всегда под руками хороший ответ – Запад нападал на Россию, только защищаясь от ее агрессивных намерений! Западу казалось, что Россия ведет себя слишком смело по отношению к Западу, и поэтому стоит на нее напасть. Даже Гитлер говорил что-то такое в своем меморандуме от 22 июня, – иду защищать западные ценности от готовящей агрессию России.

Дальше Млечин вещал в эфире: «Агенты влияния… терминологии западных спецслужб, мне известной, такой нет терминологии, и задачи такой никогда не ставилось, потому что она была бесполезна в советском обществе. А вот как раз КГБ всегда ставил задачу создания агентов влияния …это наша терминология и наша работа. А здесь их не было. Как в Советском Союзе могли вообще быть агенты влияния? Ну как это?»

И действительно, как? Как в России могут быть какие-то мифические агенты влияния! Да Запад ни в жисть не ставил себе целей нагадить России! Только халвой готов был бомбить наши города. А говорить о западных холуях – просто неприлично и смешно. Вот КГБ могло, конечно, вербовать агентов влияния, это как раз в духе злобных чекистов. А западные структуры – как вы можете такое говорить! Подумаешь, приятель «Горби», Яковлев, пробыв послом в Канаде, засветился так, что КГБ открыто его объявило предателем, завербованным ЦРУ, доложив об этом Горбачеву. Подумаешь, Шеварднадзе сегодня смело и гордо заявляет, что всегда проводил внешнюю политику СССР, в бытность свою на посту министра иностранных дел, в интересах США. Какие ж они агенты влияния»!?! Они борцы с коммунистическим режимом! Интересно, а с каким режимом всю жизнь борется русский интеллигент Млечин и прочие Сванидзе? И главное, в чьих интересах?

На тему и о сути российской интеллигенции» достаточно написано более умными людьми. Но мне хотелось бы коснуться творческой элиты на примере известных советских писателей и актеров времен Сталина, преподносимых сегодня как ярых (и не очень) антисталинистов.

О «великом физике» Ландау, занимавшемся звездным лучеиспусканием на примере протокола его допроса (который, безусловно, «сфальсифицирован» сталинско-бериевскими палачами) выше уже говорилось.

О том, какие хвалебные оды Сталину и советской власти писала А. Ахматова, которую вывозили персональным самолетом из блокадного Ленинграда, говорить не буду. В этих одах проглядывает что-то противоестественное, вынужденное и неискреннее, тем более, потом Ахматова пришла в себя и смело бичевала пороки сталинизма.

Но хотелось бы привести слова другого писателя и поэта К.И. Чуковского из личного дневника.

Надо учитывать, что дневники всегда пишут в тайной надежде, что их либо прочитает объект тайных вожделений, либо потомки. Но пишущий дневник не готов к тому, что это произойдет скоро. В написании дневника всегда присутствует некая искренность. Хотя бы чуть-чуть. И вот, что писал Корней Иванович после личной встречи со Сталиным 22 апреля 1936 года на X съезде ВЛКСМ, на котором он присутствовал со своим другом Б. Пастернаком:

«Что сделалось с залом! А ОН стоял немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила и в то же время что-то женственное, мягкое. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные смеющиеся лица. Видеть его – просто видеть – для всех нас было счастье. К нему все время обращалась с какими-то разговорами Демченко. И мы все ревновали, завидовали – счастливая! Каждый его жест воспринимали с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства. Когда ему аплодировали, он вынул часы «серебряные» и показал аудитории с прелестной улыбкой – все мы так и зашептали: «Часы, часы, он показал часы» – и потом, расходясь, уже возле вешалки вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне все время о нем восторженные слова, а я ему, и мы в один голос оба сказали: «Ах, эта Демченко заслоняет его!..» Домой мы шли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью».

И ведь нечто подобное писали явно или тайно многие тогдашние представители творческой интеллигенции (богема!). И действительно, пообщавшись с людьми такого уровня, как Сталин (имею в виду не должность вождя), или даже просто увидев и услышав Сталина на трибуне живьем, любой нормальный человек отреагирует так же. В конце концов, ничего плохого нет в том, что люди восхищаются великой личностью. Но вскоре у человека наступает отрезвление.

Нормальный человек просто успокаивается от таких впечатлений. И просто живет дальше с уважением к такому человеку. Но у богемы не так, как у обычных людей. У них со временем рождается ненависть к человеку, вызвавшему такие эмоции. И такой товарищ начинает ненавидеть сначала себя за эту минутную слабость, за свое унижение. А потом ненависть переносится и на объект своего вчерашнего вожделения. В общем-то, обычная реакция не очень умного пигмея на великого человека – сначала оду хвалебную, потом станет стыдно за свое унижение, и помоев плеснут в «любимого тирана». Но от сталинских премий не торопилась отказываться наша творческая интеллигенция.

Был и другой вариант будущих ненавистников Сталина – Хрущевы. Ужасно льстить ничтожеству, но вдвойне ужаснее – умному человеку, который все понимает и относится к льстящим так, как они того заслуживают, – с легким презрением. Прогибающийся до неприличия всю свою жизнь при Сталине Хрущев, как и многие ему подобные, до самой своей смерти не мог простить Сталину своего прилюдного унижения, понимания собственной подлости и принародной низости лизоблюдства и угодничества.

И стоило потом прийти таким людям к власти, как они тут же стали мстить Сталину именно за эти свои унижения, хотя их тогда так делать никто не просил и не заставлял. Сюда же можно прибавить и ненависть за не прощенного Сталиным сына Никиты Сергеевича и участие самого Хрущева в убийстве Сталина (даже не оказание помощи можно классифицировать как убийство).

Когда нам показывают дурные толпы людей, призывающие к «расстрелу предателей-собак» в старой хронике, хорошо бы помнить, что снималось это в Москве (в других городах такого почти не было), и организовывал это тогдашний руководитель Москвы Н.С. Хрущев. Виноват ли в этом Сталин, разрешавший Хрущеву эти праздники обличения? Наверное, да – не запрещал. Но только, кроме Хрущева, никто больше не преуспел в этом. С другой стороны, эти митинги нужны были как политическая акция. Но есть замечательная поговорка – «Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет». У Сталина были те руководители, которые были (как и сегодня у нынешнего руководства России), и выбирать приходилось между теми, кто был под рукой.

Представители богемы, сначала боготворившие вождя, узнавшие о страшных репрессиях после «доклада Хрущева на XX съезде, похожи на религиозных фанатиков, усомнившихся в непорочности святого зачатия Девы Марии.