Невидимый рубеж. Книга вторая. Странники

– Да, на Нагорную и Заречную. Заречная часть – Сормово, Канавино раньше не были городом, вернее, это были отдельные городки. Потом их присоединили к Нижнему Новгороду.

– А почему малиновая гряда?

– Что? – не понял Царьков.

– Почему водозаборная станция называется «Малиновая гряда»?

– Не знаю. Наверное, потому что вдоль берега когда-то росла дикая малина, – Царьков пожал плечами. – Сейчас ее нет. Одно название осталось.

Они ехали по настоящей зимней дороге – весна пока не вступила в свои права, а зима в этом году была на удивленье снежной. За городом дорога повторяла траекторию реки с ее небольшими извивами, но в целом была относительно ровной, только ограничивалась по краям небольшими снежными бордюрами. Сквозь рваные низкие облака иногда пробивалось солнце, играло бликами на стеклах черной «Волги».

– С левой стороны у нас ипподром, – продолжал пояснять Царьков, играя роль экскурсовода. – Отсюда, конечно, не видно, он за деревней Ольгино.

Посмотрев влево, Шумилов сквозь редко росший кустарник, увидел маленькие строения, домики, отстоявшие от дороги на приличном расстоянии. Видимо, это было Ольгино. Между кустарником и деревней раскинулось огромное снежное поле.

– Ну вот, и приехали! – между тем сообщил Царьков, едва их машина остановилась перед воротами. Рядом находилось кирпичная будка, в которой сидели охранники. На ней красовалась надпись: «МП Нижегородский водоканал».

Заприметив чужую машину, один из охранников отворил дверь и вышел наружу. Это был среднего роста, кряжистый мужичок в потертом, застиранном камуфляже. Следом за ним появился другой, похожий на первого своей комплекцией и внешним видом.

– Смотри, какие мужички-боровички! – не удержавшись от улыбки, заметил Шумилов.

– Здесь все как на подбор, – нахмурился Царьков, – только пьют, да жрут и ничего больше не видят.

Они выбрались из машины, поздоровались.

– Вот, привез человека из Москвы, хочет все посмотреть сам, – пояснил Царьков причину их визита.

– А че, щас ворота откроем, пускай смотрит, если интересно, – ответил тот, который вышел из сторожки первым.

– Кто в тот день дежурил, не подскажете? – спросил у него Шумилов. – Мне надо с той сменой переговорить.

Охранник вблизи оказался усатым, с жидкими рыжими усами над верхней губой и почти безбровым. Вернее, брови у него были, но тоже рыжие и оттого почти незаметные.

– Да мы же и были с Лехой, – ответил он. – Все время, с самого начала. Но ничего такого, ей богу! Правда, Леха? – обратился он к напарнику.

Тот, лязгая задвижкой от ворот, ответил:

– Ничего не видели, точно Иваныч.

– Мы вообще-то военные пенсионеры, тут подрабатываем, – пояснил Иваныч Шумилову, – сами знаете пенсия нынче какая! Так что лишняя денежка в семье не помешает. Опять же, надо детям помогать, им внуков растить, куда они без нас!

– Ага, вот мы и помогаем им, – хохотнул, открывая ворота Леха, – всяко-разно.

– Что, поехали, Николай Поликарпович? – предложил Царьков, увидев, что въезд свободен.

Они сели в Волгу и въехали на территорию станции. Она была не слишком большой. Ближе к берегу стояло несколько емкостей – внушительного вида баков, покрытых серебрянкой, на которых можно было заметить полустертые надписи «Хлор» и «Аммиак».

– Неудачно станцию разместили, – заметил Царьков, – берег осыпается, того и гляди, в реку сползет. Приходиться каждый год укреплять.

– Значить, возле этих цистерн стояла «Газель»?

– Да.

Шумилов встал возле симметрично стоящих баков. Следов на земле от «Газели» уже не осталось – сыпал снежок. Другие машины, подходившие на эту площадку, заездили все, что можно. Естественно, что и СВУ было уже вывезено с территории станции.

Он огляделся. Камера наблюдения была одна – над воротами при въезде. Вся станция по периметру имела заграждение из колючей проволоки. С противоположной стороны от въездных ворот, неподалеку от цистерн, находились запасные ворота – дань требованиям противопожарной безопасности.

«Если те, кто захватил наших ребят, смогли выехать незаметно, то сделать это можно только при отключенной камере наблюдения, – подумал Шумилов, – тогда у них должен быть сообщник среди охранников, этих двух «боровичков». Или есть другой выезд, где нет камер…»

Он двинулся по снегу к задним воротам, куда дорога была только слегка расчищена, и его ботинки сразу покрылись снежной коркой. Царьков, не спрашивая, отправился следом. Как выяснилось, двустворчатые невысокие ворота закрывались на большой амбарный замок, продетый в ушки. На верхних перекладинах, как и повсюду на станции, лежал снег. Шумилов снял перчатки и потянул железный замок к верху, чтобы внимательно осмотреть отверстие. Холодный металл сразу застудил руки, он подул на них.

– Что видно? – спросил из-за спины Царьков. – Наши специалисты здесь все осмотрели, но насчет ворот не знаю. Должны были.

– Пока ничего! – ответил Шумилов. – Замок, как замок. Ржавчины нет, внешних следов недавней смазки тоже. Но это ни о чем не говорит, могли вытереть тряпкой. По-хорошему, его надо отправить на экспертизу.

– Тогда будем снимать? Я сейчас дам команду.

– Погоди. Экспертиза требует времени, а у нас его уже нет. К тому же, что она нам даст? Допустим, что замок недавно вскрывали. Это только докажет, что задние ворота открывались и отсюда кто-то выехал.

– А отпечатки пальцев?

– Могут остаться, а могут, и нет. Во-первых, шел снег. При использовании замка, если его снимали, надевали, он мог оттаять и смыть все следы. Во-вторых, если было холодно, то неустановленные лица замок могли открывать в перчатках. В-третьих, если действовали профессионалы, то следов однозначно не будет.

Шумилов отпустил замок и осмотрел проволочные заграждения рядом с воротами. Они были целыми, не порванными. По всему периметру заграждений шли деревянные столбы, на которых висели плафоны с лампочками, освещавшие подступы к водозаборной станции. Свет на столбах, поскольку уже давно был день, не горел, плафоны раскачивал летевший с Оки сильный ветер.

– Как же они выехали отсюда? – нарушил молчание Царьков. – Мне непонятно. Прямо загадка. Я думал, что такие только в детективных романах встречаются. Читал у кого-то из писателей, то ли у Агаты Кристи, то ли у Карра про преступление в закрытой комнате.

– Это хрестоматийно. У Конан Дойла есть рассказ «Тайна закрытой комнаты». Но, каждое преступление, как бы хорошо ни задумывалось, имеет свои изъяны и основной из них, совершившие их люди или их сообщники. Вещи, конечно, могут многое рассказать, но люди расскажут все.

– Для начала их надо найти, этих людей, – скептически усмехнулся Царьков.

– То-то и оно! В этом вся сложность.

Шумилов еще раз осмотрел фонарные столбы, стоящие поблизости от запасных ворот. На одном из столбов на ветру болтался огрызок провода.

– Как думаешь, почему провод порван, а свет есть? – спросил он, показывая Царькову на этот столб.

– Наверное, старая проводка осталась. Видите, рядом висит второй.

– Интересно… – протянул Николай Поликарпович, подойдя к этому столбу ближе. – А зачем крепление? Что там раньше было?

Подошедший следом Царьков увидел на столбе кронштейн стального цвета.

– Я, кажется, знаю, в чем дело, – заявил он, – скорее всего, там висел старый фонарь освещения. Сейчас другие на столбах закреплены.

– Все может быть! – задумчиво проронил Шумилов. – Все может статься. Однако сдается мне, что это крепление не для фонаря. Похоже, для видеоаппаратуры. Не находишь? Примерно на таком же кронштейне висит камера над въездом, возле основных ворот.

– Черт! Точно! – озадаченно согласился Царьков. – А я думаю, что оно напоминает? Хотите сказать, здесь была камера наблюдения?