Бытие. Философский роман

– Мои убеждения – только лишь мои, и, возможно, они ошибочны. В любом случае, сейчас это уже не имеет значения. Вы с мужем приняли это решение давно, и даже возникшие сейчас сомнения вряд ли его изменят. Ты все равно улетишь. Лучше, чтобы, покидая этот мир, ты была абсолютно уверена в том, что поступаешь правильно.

На это мама ничего не ответила, и в соседней комнате воцарилась тишина.

Услышанное поразило Адама, заставив забыть и о присутствии друга, и об их разговоре. Его родители покидали этот мир. Покидали навсегда. Событие, к которому его готовили всю жизнь, застало врасплох. Еще вчера факт того, что его мама и отец будут переселенцами, вызывал гордость в его юной душе, но сейчас…

Близость разлуки с родителями в один миг приобрела явственные угрожающие черты, и все проблемы, волновавшие его до этого момента, исчезли в один миг.

Пустота и предательский ком в горле – это все, что сохранит его память о вступлении во взрослую жизнь.

2.

С высоты школа пилотов походила на части разноцветного детского конструктора, разбросанные по яркому ковру-парку. Как будто что-то отвлекло юного архитектора от созидательного процесса, и все, что он успел построить, – это некое подобие дворца с огромным прозрачным куполом, стоявшее в стороне от хаотического скопления других кубиков-зданий.

Место для посадки ковчегов находилось довольно далеко от основного здания. Это был учебный полигон школы и одновременно некое подобие музея под открытым небом, где были представлены все модели ковчегов, начиная с еще очень древних. Корабль мягко и быстро приземлился. Одна из стен плавно раздвинулась, и Адам встал с удобного кресла, даже не дослушав свою любимую мелодию, развлекавшую его в течение всего полета. Но на это была очень веская причина, и ковчег должен был понимать это и не обижаться на столь невнимательное отношение к его стараниям. Его единственный и самый близкий друг стоял по другую сторону ковчега.

Сегодня заканчивался срок его обязательного обучения, и сегодня Яхве и его товарищи будут объявлены пилотами. Торжества по этому поводу вошли в традицию с незапамятных времен, когда еще профессия пилота была не только почетной, но и крайне опасной, и хотя с тех пор звание пилота стало более обыденным, сама церемония посвящения нисколько не утратила своей значимости.

Ступив на мягкий газон, Адам тут же оказался в объятиях друга. За те несколько лет, что они не виделись, Яхве сильно возмужал, хотя, изменившись внешне, внутри он оставался все тем же, а в глазах молодого бога светилась та же любовь и преданность их дружбе.

– Адам, я очень рад тебя видеть. Спасибо, что нашел для меня время.

– А разве могло быть иначе?

– Да, конечно. Извини, это все от волнения.

Не торопясь они пошли по едва заметной тропинке к небольшому зданию на границе между учебным комплексом и полигоном.

– Как отец?

– Ты его сегодня увидишь, он уже прибыл. Оказывается, один из наших преподавателей – его старый знакомый. Они не виделись сотни лет, а сегодня благодаря мне встретились. Так что наверняка сейчас где-то в укромном уголке предаются воспоминаниям и появятся только к торжественной части.

– Может, ты и мне устроишь небольшую экскурсию? О вашей школе ходят легенды, а мне ведь впервые посчастливилось здесь побывать.

– Детские мечты так до сих пор и не дают покоя? – Яхве улыбнулся, но улыбка эта была не иронической, а скорее виноватой. Как будто он до сих пор чувствовал за собой вину, что именно ему выпало здесь учиться.

– Нет, ты знаешь, мне действительно просто интересно. А что касается выбора, я нисколько не жалею о решении Совета. Генетика – поразительная наука. Ее границы необъятны, а взаимодействия души с различными проявлениями вселенской силы настолько сложны, что я сомневаюсь, удастся ли когда-нибудь до конца в них разобраться.

– Что ж, раз так, тогда меняем направление движения и возвращаемся обратно на полигон. Суть нашей профессии можно понять только тогда, когда знаешь историю.

Повернув направо, они пошли по направлению к живой изгороди, служившей условной границей полигона.

* * *

Издали казалось, что вековые деревья плотной стеной окружают поле, на которое тем временем садились ковчеги, привозившие гостей. Деревья были посажены в несколько рядов и отделяли одну часть полигона от другой. Юноши прошли сквозь этот небольшой лес и оказались на поляне. Посреди нее, блистая в солнечных лучах, стоял необычный ковчег. Размерами с большой дом, сложной геометрической формы, он и отдаленно не напоминал ковчеги, использовавшиеся в быту. Конечно, Адаму уже приходилось покидать планету, так как одна из лабораторий генетиков находилась за ее пределами (давным-давно в целях безопасности ее разместили на одной из искусственных лун), но и там не было ничего подобного.

– Вот, уважаемый экскурсант, перед вами главный модуль межзвездного ковчега – это, так сказать, его сердце и мозг. Остальные модули, правда, здесь ты не увидишь, так как они не представляют интереса для пилотов, – выполняют функции жилых помещений, лабораторий и так далее. Все вместе эти модули образуют огромный комплекс, который на долгие годы становится домом для переселенцев.

– Я такого раньше не видел.

– Неудивительно, ведь на всей планете это – единственный экземпляр. Такие ковчеги даже собираются в открытом космосе и не предназначены ни для взлета, ни для посадки. После переброски переселенцев они навечно остаются на орбите новых миров. Школе стоило огромных трудов, чтобы без повреждений привезти этот экземпляр. Но пойдем дальше. Этот модуль рано или поздно станет твоим домом, и у тебя будут впереди сотни лет, чтобы успеть им налюбоваться.

Они прошли очередной участок леса и оказались на другой поляне. То, что открылось глазам Адама, тоже наверняка было ковчегом. По форме он напоминал огромный колосс, имевший в диаметре не менее десяти шагов, а по высоте был даже выше окружавших его деревьев. Оболочка ковчега, некогда, без сомнения, гладкая и идеальная, была во многих местах деформирована, со множеством вмятин и царапин. Даже раздвигающаяся стена, служившая входом, была неплотно закрыта. Яхве медленно подошел к ковчегу и, протянув руку, с нежностью, как показалось Адаму, дотронулся до его поверхности. Таким образом он приветствовал ковчег как старого товарища. Адам с изумлением почувствовал, что ковчег ответил на приветствие его друга.

– Это наша гордость, – произнес Яхве. – Ковчег-разведчик, один из немногих, вернувшихся обратно. К сожалению, он был пуст, судьба богов, покинувших наш мир на нем несколько тысячелетий назад, неизвестна. Но знания, которые великодушно предоставил нам Лейл, поистине бесценны.

С этими словами Яхве взял под руку удивленного Адама и увел его с поляны дальше в лес. Отойдя немного от ковчега, он продолжил:

– Лейл, а это имя он выбрал себе сам, очень обидчивый, что не характерно для ковчегов-разведчиков, но с этим приходится мириться. Информация, которой обладает корабль, уникальна и важна, а получить к ней доступ без его согласия мы не можем.

Признание друга немало удивило Адама:

– То есть ты хочешь сказать, что душа его по-прежнему не отключена?

– Конечно, ведь это уникальный случай, когда ковчег-разведчик, прошедший вселенские коридоры и повидавший тысячи миров, попадает в наши руки.

– А что же остальные? Неужели никто больше так и не вернулся в наш мир?

– Почему? Возвращаются. Правда, немногие. Из пилотов-разведчиков, по статистике, лишь один на десять тысяч экипажей находит путь домой. Но проблема в том, что все они практически не общаются с нами. Давным-давно, в целях безопасности, на одной из планет Вселенной для первого вернувшегося экипажа была построена небольшая база. Предполагалось, что после непродолжительного карантина боги-разведчики вернутся к нормальной привычной жизни. Но, к удивлению всех, они остались там жить и, мало того, запретили доступ к их ковчегу. С тех пор все, кто вернулся, селятся именно там. Их планета живет собственной жизнью и закрыта для будущих переселенцев. Лишь члены Совета поддерживают с ними связь, да и то она носит больше административный, чем научный характер.

– И что, никто и никогда не пытался что-нибудь разузнать?

– А каким образом? Свобода выбора – вот основа нашего общества. Их выбор – жить таким образом, и никто не может лишить их этого права. Они выполнили свой долг перед нами, и можно лишь догадываться, какую цену им пришлось заплатить за это.

Немного помолчав, Яхве добавил:

– Теперь ты понимаешь, как важен для нас Лейл.

Они вышли на очередную поляну, на которой находилось несколько небольших ковчегов.

– Эти ковчеги, хоть и созданы в разные годы, мало отличаются друг от друга. Они предназначены для транспортировки грузов и самих переселенцев с межзвездного ковчега на поверхность иных миров. И по устройству, и по управлению они практически такие же, как и те, что мы используем в повседневной жизни, и поэтому для пилотов не представляют особого интереса. Их уникальность заключается в другом. Каждый из них – это целая лаборатория, оснащенная оборудованием и знаниями, необходимыми для воссоздания мира богов. Так что там, в далеком мире, они сослужат нам незаменимую службу.

– Если не ошибаюсь, на подобных им я покидал планету, чтобы попасть в нашу лабораторию.

– В общем-то ты прав. Как я говорил, внешне они очень схожи с теми, что тебе известны.

Они еще долго бродили от одной поляны к другой, где стояли сотни различных кораблей, созданных за долгие годы их предками. Слушая занимательные рассказы Яхве, Адам все вспоминал ковчег-разведчик со странным именем Лейл и с еще более странным капризным характером.

* * *

Торжественная часть по посвящению Яхве и его товарищей в пилоты проходила в огромном, с прозрачной кровлей, здании, стоявшем отдельно от остальных небольших корпусов школы.

По старинной, уходившей корнями в незапамятные времена традиции, на церемонии присутствовали не только преподаватели и близкие выпускников, но и члены Совета. Проведя Адама в зал, Яхве присоединился к остальным виновникам торжества.

Оставшись один среди гостей, Адам огляделся. Зал был огромен. Множество колонн, стоявших по периметру, уходили высоко вверх. Между ними ярусами располагались балконы, на которых приглашенные неторопливо занимали свои места. Пока Адам осматривался, на плечо ему легла чья-то рука. Даже не обернувшись, он узнал Оларуна, отца Яхве. Тот по-отечески нежно приветствовал друга своего сына. Этой встрече Адам был рад не меньше, чем встрече с Яхве. С того дня, когда его родители покинули планету, Оларун заменил Адаму и маму, и отца, так что он испытывал к этому богу поистине сыновью любовь.

– Ты здесь впервые, Адам?

– Признаться, да.