Море
Вздохнулось мне. Вздыхает море.
И я подумал с тихой нежностью:
у нас полнейшая гармония,
у нас созвучье душ полнейшее.
Проснешься утром – и потянешься.
И море – вширь – на полпланеты.
И нет ему нигде пристанища.
И мне нигде покоя нету.
По десять раз в любую сторону
меняем за день настроение.
И – то ему тепло, то холодно,
и мне – то сине, то сиренево…
1973
Айсберг
Подобный
божьей каверзе,
возник он – не таящийся,
от нас на правом траверзе
все выше становящийся,
раскачанный, как маятник,
в ручьях весь, будто с насморком —
не айсберг, Айсберг-памятник
всем неизвестным айсбергам!..
Его друзья-приятели
давно азарт оставили,
давно за ним в кильватере —
отстали и растаяли…
А он маршрутом странников
плывет, волну ворочая —
титан, гроза «Титаников»,
и прочая, и прочая!..
На юг, в края беспечные,
на все деньки остатние…
– Эй, мореходы встречные,
вы там поаккуратнее!
И повстречав нечаянно
среди тумана ватного,
не трогайте молчания —
его, зеленоватого…
1973
Первый трал
Пришли под вечер.
Океан роптал —
и нервничал, и не скрывал волненья…
А утром мы подняли первый трал —
событие не хуже дня рожденья!
И – рыба, рыба!
Целых десять тонн!
Считать на всех – по сто кило на брата…
Вот окунь – пучеглаз, как император.
колюч, как еж, и красен, как пион…
Грозила пастью – каждый зуб кинжал! —
пятнистая, как леопард, зубатка…
И палтус, сдвинув глазки, возлежал —
и было видно, что ему не сладко…
А вот налим, как тот казак в загуле —
усами тряс, искал себе врага…
Сверкала сельдь, но сельдяной акуле
был свет не мил и жизнь не дорога…
Морской карась, как рекрут от тоски,
то взбрыкивал, выскакивал из массы —
то замирал по струнке, у трески
приметив генеральские лампасы…
А вслед макрурус хвостиком мотал,
мерцал огромным красноватым оком…
И снова – окунь,
окунь,
окунь,
окунь!
Я брал его и в противни кидал.
…В цеху аврал – мельканье лиц и рук.
Сосед под ноги сплюнул папироску:
– Прости нас, рыба!
Вот он, твой каюк, —
тележку повезли на заморозку!..
1973
Перед утренней вахтой
Любезные товарищи мои