Мир по швам. Три игольчатых рассказа

– Справедливо, конечно, но нет. Просто кони любили хорошо поваляться по земле, по траве и только потом разрешали надеть на себя хомут. Это существенно тормозило процесс начала работы.

– Понял, Костян, поваляйся да уборку начнем. —с усмешкой предложил Ишат

– Ишат, я так счастлив, что следующие два месяца тебя видеть не буду.

– Я тоже буду скучать, друг мой постоянный.

– Парни, хватит уже – вмешался я – А то я себя уже Леопольдом чувствую.

– Ну вот, там был кот Леопольд, а у нас Лев Леопольд. —пошутил Ишат – И вообще, прошу заметить одну вещь, что у Константина один аргумент на всё, что связано со мной, это моя национальность.

– А ты, Ишат, почему в Уфу не поехал учиться? – спросил я

– А Уфа город национальный, там русских не любят.

– А ты – то причем, что там русских не любят, ты же башкир? – спросил Костя

– Ну как тебе объяснить, меня ведь даже бабушка не признает, я башкирского языка не знаю, к религии равнодушен, то есть, атеист. Как-то так. Вообще Уфа, конечно, красивый город, развит хорошо. Дороги широкие, тут таких нет. Памятник Салавату на набережной красивый, большой, чем-то памятник Петру напоминает. Со спортом всё в порядке. Да вообще у нас вся республика хороша, природа красивая, поля подсолнечные, сколько глаз видит, мед вкуснейший.

– Не знаю, у меня родственники в Уфе живут, нормально живут, хотя русские. – возразил я

– Замечательно, значит, я ошибаюсь.

Тут в дверь постучались, и в комнату зашел Глеб Оскольский. Глеб учился на втором курсе факультета журналистики. Он писал стихи, увлекался музыкой. Часто приходил к нам спеть свои новые песни. Всегда рассказывал какие-нибудь истории про то, что происходит в универе, что происходит в общаге. Казалось, что он был в курсе всего. Одним словом, журналист. Я с ним познакомился на тренировках по футболу. Он входил в состав сборной ВУЗа. Одет он был практически всегда в одну и ту же одежду, серый свитер с высоким воротником и тертые джинсы.

– Ну что мученики, как экзамен? Кстати, Лёва, тебя Аня искала, позвони ей.

– Какая Аня? – резко спросил Костя

– Не бойся не Кольцова. Ковшук Аня. Кольцова уехала со своим парнем в ресторан, отмечать его защиту. Вот повезло ему с девчонкой, отхапал такую себе, хотя сам пустое место.

– В смысле, пустое место? —заинтересовался Костя

– Так за него все папа его решает. Он с нашим Дудиным однокурсник.

– Дудин это из ректората, который? – спросил Костя, всё более погружавшийся в эту историю

– Да, Николай Петрович. Он этого клоуна и в профорг потащил, и на практику в Германию отправил. Все по просьбе своего друга однокурсника. Так что вот. А сам он. Без папы и папиных друзей ноль на палочке. Он историю сдать не мог долго. Там препод был старичок такой, советской закалки. У меня брат старший у него учился. Так вот, это препод рассказывает что-нибудь, ты задумался, в окно отвернулся, а он как схватит тебя за плечи и как закричит «Там танки наступают, там десант спускается, а ты в окно смотришь, будь достоин своего прошлого и прошлого своей страны!» Вот этот Женя не мог сдать ему историю, в итоге уволили старика, по приказу Дудина. Вот так вот парни, можно и из Хантов дотянуться до нашего ВУЗа.

– Почему из Хантов? У него же папаша из Нижневартовска. – спросил Костя

– Не, из Хантов они все. И Аньку твою увезут в Ханты.

– Полно вам сплетни нести – вмешался Ишат – самим не противно? У кого какие возможности есть, те так и живут.

– Ладно ребята, побасёнки это хорошо, но голод не тетка. Я пойду на кухню готовить, а вы холодильник размораживайте да прибирайтесь в комнате. – сказал я

– Погнали на кухню, я с тобой пойду, помогу – предложил Глеб – потом вместе и поедим.

– Ага, помогать он пошел, уши свободные просто нужны, вот и всё. – усмехнулся Ишат

– Мне не принципиально – сказал я – мне же веселей будет.

Действительно, дело было к вечеру, а мы комнату не приготовили к сдаче, не собрали вещи, ужин не приготовили. По поводу помощи Глеба, я и сам без Ишата понимал, что он поболтать идет. Он любил так, шататься по общаге, останавливаясь у каждого угла поговорить с кем-нибудь. Поэтому он и был в курсе всего.

– Вот смотри, – начал рассуждать Глеб на кухне – у меня по мамкиной линии прадед с прабабкой из рода Киевского дворянства.. Когда началась в стране смута эта, гражданская война, в Киеве вообще непонятно что было. Там тогда, в конце десятых начале двадцатых годов, в следствии революций 1917 года в империи и после ее падения много военно-политических конфликтом возникло. В Киеве – то Украинская центральная рада у власти, потом немецкая марионетка гетман Скоропадский был. Простой люд им явно был недоволен. В восстание против гетмана пошел Петлюра. В общем, каша та еще была заварена. Вот прадед тогда взял прабабку, они тогда еще не муж и жена были, и уехали они в Курск, сокрыв свое дворянское прошлое и поменяв документы. Может поэтому я так остро воспринял «Белую гвардию» Булгакова, кровь все помнит, всю боль предков, поэтому каждому поколению всё тяжелей жить, груз давит. Еще по мамкиной линии из Москвы предки, полотеры да кухарки в каком-то богатом дому были. Чуешь смешение, дворяне и холопы. По отцовской линии предки – смесь каторжан из Сибири и татар. Там вообще у прадеда история интересная была. Он жил в деревне, которую на две части река делила, с одной стороны русские жили, с другой татары. Вот ему там одна татарка понравилась сильно, ну он отправил к ней сватов. А она им говорит, мол, жду своего жениха, его в армию на много лет забрали. Прадед мой подумал и решил, ну ладно, подождем. В общем, через года три, она через паромщика передала моему прадеду, что она согласна, пусть сватов присылает. Так и поженились они. Я вообще, к чему всё это говорю, вот представь, какое во мне смешение кровей. Украинцы, татары, ну я то чисто русский – это понятно. А вот еще бывает, утром проснешься и так неохота на пары идти, так лень что-то делать и думаю, вот это холопские ленивые гены, их палкой били они работали, их не били – они не работали, или это самодовольные дворянские гены, которые не привыкли к такому, они привыкли, что у них холопы для работы есть. Вот идет во мне постоянная борьба кровей, и так будет всегда, потому что никто не победит – силы-то равны.