Токсимерский оскал

– Хорошо. Я вызвал Гоблина и Ирландца. Сейчас…. Опа, – на коммуникаторе Челтона полыхнуло рубиновой строкой сообщение о нарушении второго внешнего контура, – А гости-то приближаются.

Из тьмы словно чертик из табакерки выпрыгнул долговязый Тутор. Сержант послал его в оружейку за небоевым оружием. От жилых блоков подскочили еще двое вызванных пехотинцев. Тутор вернулся притащив «Спайдеры» и «Слайт винды». Монитор сканера, входящего в экипировку часового четко показывал три двигающиеся к лагерю цели. По жесту сержанта все активировали приборы ночного видения.

– Тутор, остаешься на часах, как и был. Ирландец и Гриз обходите левее. Гоблин – правее. Я иду по центру. На контакт без команды не идти. Двинули.

Тьма ночи поглотила их, двигающихся словно призраки, видящие все в этой кромешной тьме. Двигались быстро, давно изучив в пределах лагеря каждую кочку. Гоблин первым стукнул по гарнитуре связи – «Вижу». Залегли. Еще через минуту Челтон и сам увидел медленно идущих диверсантов. Они явно не были на прогулке – шли крадучись с вынутыми наизготовку короткими мечами.

– Берем живыми, – едва слышно шепнул сержант в микрофон.

Пехотинцы начали быстро сближаться, готовясь к стремительному и неожиданному захвату. Но неожиданно их заметили. Это было невозможно на таком расстоянии в такой темноте, но это было так. Третий, самый дальний от крадущихся солдат коротко и гортанно крикнув метнул короткий дротик, который едва не попал в сержанта.

– Вперед! – не скрываясь уже, скомандовал Челтон.

Пехотинцы бросились к диверсантам, которые, выставив мечи, начали медленно отступать. Гризли и Ирландец применили «Спайдеры», упаковав парочку с мечами в сеть-путанку. Эти четырехзарядные одноразовые сетевые пушки были эффективны лишь на близком расстоянии. Они выплевывали сверхтонкую сеть, мгновенно оплетающая жертву. И чем сильнее барахталась жертва, пытаясь высвободиться, тем сильнее сжималась сеть. Гоблин метнулся за третьим. Однако этот третий так стремительно удалялся, что шансов нагнать его не было никаких. Гоблин, упав на колено, начал расстреливать из «Слайт винд» одну ампулу за другой. Детище концерна «Эр Армс» – пневматический многозарядный автоматический пистолет «Слайт Винд», стрелял иглами-капсулами со сложным седативным средством, действующим на все входящие в Империю расы. Но, не смотря на то, что пехотинец готов был поклясться, что хоть однажды попал в цель, стремительный диверсант, не замедляя бега, растаял во тьме не досягаемой ужу приборам ночного видения. Двое попавшихся в сети «Спайдера» пытались вырваться, но лишь окончательно затянули свои путы, потеряв всякую возможность двигаться. Их потащили в лагерь, стараясь не задевать за каменистую почву. Каким-то образом уловив беспокойство или услышав шум, на улице появился кто-то из ученых, сразу же поднявший шум среди всей научной братии. Возбужденные исследователи с интересом осматривали пленников. Те походили на прямоходящих львов, как и виденные совсем недавно всадники, охраняющие караван. О дальнейшем сне никто больше не заикался, поэтому ученые предложили немедленно начать исследования с привлечением устройства лингвоинтеллекта. Этот сложный аппарат был уникальнейшей разработкой имперских ученых. Он позволял, не имея никаких иных исходных данных кроме живого носителя неизвестного языка, анализируя его речь, движения и эмоции строить структуру языка и довольно быстро создавать простейший словарь для перевода.

– Ну что ж, – Челтон не чувствовал никакого восторга, лишь тревогу, – Нам пока нечего делать тут. Поэтому мы можем, как минимум выспаться. Тем более один из них сумел сбежать и возможно более серьезное продолжение следует. Капрал, выставьте у пленных дополнительного часового и разгоните остальных наших бездельников по койкам. Наше время еще не пришло.

* * *

Саган больше не позволял себе заводиться и отдаваться ощущению боя. Он относился к тренировкам как к гимнастике – сложной, странной, возможно полезной, но гимнастике. Токс резко выдохнул, смягчая удар о палубу и вновь, как многократно уже за последние дни, увидел перед самым своим носом доски палубы.

– Но, во имя Подмастерьев Великого Мастера, что я опять не так сделал? – Саган стукнул кулаком по доскам пола, стукнул не в сердцах, а лишь собираясь и концентрируясь.

– Не переживай, воин, – улыбка старца была как обычно доброй и спокойной, – Многое из того, что познаешь ты, сейчас с первого взгляда расходится с тем, чему учился ты долгие годы. Ты учился держать удар и силой переламывать силу. А теперь тебе нужно стать податливым и мягким как зыбучие пески. Ты должен почувствовать противника, его напряжение, его силу, и поддаться, словно гибкий молодой куст под порывом ветра. И многое еще, чему так противится сейчас твое тренированное тело и твой разум опытного бойца.

– А ты действительно уверен, что мне не понадобятся годы для того, что бы освоить то, о чем ты говоришь? – токс поднялся, вновь готовый к тренировке и даже не запыхавшийся за то немалое уже время, что провели они сегодня в учебном бою.

– Чтобы сравниться именно в этом искусстве, допустим с благородным воином и великим королем Илакии, тебе не достанет и оставшейся жизни, – старик вновь удивился выносливости, чувствуя, что сам он уже давно выжат как виноградина на винодельне, – Но это искусство не может заменить того опыта, что имеешь ты. Войны ведут не на кулаках. И встреть ты меня, старого или кого-то другого из благородного рода правителей Илакии на поле боя с мечом в руках, у нас, наверное, не было бы ни единого шанса.

– Я не настолько глуп, уважаемый Рэмондо, что бы считать, что твое искусство заменит мне и добрый меч, и тугой лук, – токс шевельнул мускулами, словно ощутил вдруг тяжесть верного меча, – Но, так же часто я оказывался в ситуации, когда уже не было ни доброго меча, ни острого кинжала, ни хотя бы тяжелого кастета с шипами. И тогда оставалось только то, с чем я родился – кулак, клыки да когти. Великий Мастер дал мне силы – я могу кулаком убить ана. Но, владея твоим мастерством, я сумел бы много больше.

– Ты совершенно прав. Настоящий воин, такой как ты, объединяет в себе лучшее от разных стилей, сплетая все это в свою уникальную систему боя – систему, создаваемую им всю жизнь, – старик устало опустился на расстеленную на палубе циновку, – Поэтому тебе не нужно учиться этому искусству. Тебе нужно лишь понять суть его. Почувствовать то течение сил в каждом из нас, те законы движения, которыми можно управлять, превращая могучих воинов в неуклюжих младенцев. И тогда ты сможешь создать свое, данное свыше лишь тебе и неотразимое в твоих руках.

– Я хочу это понять, учитель, – слова старика улюка бередили и без того великое желание токса понять.

– Не волнуйся. Мы все успеем. Только не сразу, не сегодня, – старик улыбнулся на этот раз устало, – Я не уставал так уже много лет, с тех пор как был молодым.

– Хорошо, уважаемый, мы продолжим когда ты вновь будешь готов, – токс присел рядом со старцем, – Расскажи мне о своей любимой Илакии.

– Хм. Рассказ этот может занять годы, – старик мечтательно прикрыл глаза, – Это благословенная земля, обласканная богами и судьбой. Ее бескрайние просторы вмещают в себя все – дикие леса и бескрайние долины, могучие горные хребты и золото коварных пустынь, огромные города, где звучит многоголосье всех языков мира, красивейшие храмы и святые места. Но именно так ты мог бы описать свой родной Токсимер, не так ли?

– Да, Рэмондо, именно так, если только хватило бы красноречия, я и постарался бы описать Токсимер.

– Илакию надо видеть, что бы полюбить ее. Я очень надеюсь, что все мы дойдем до своих целей, проделав часть пути вместе, расставшись и встретившись позже вновь, – улюк стряхнул с себя воспоминания, – Я надеюсь, что ты побываешь в Илакии и поймешь что я не лукавил. И тебе будут там рады всегда, ведь ты однажды уже спас нас.

– Зачем считаться? – токс усмехнулся, подумав, что неизвестно что было бы в том бою, не прозвучи средь шума ненавистное имя, – К тому же это ты сначала спас меня. Хотя…. Я, надеюсь, все же помог вам в той таверне. Правда, теперь, узнав тебя получше, я уже сомневаюсь, что тебе нужна была моя помощь.

– Нужна была, – старик кивнул, – Вспомни, что я говорил про настоящий бой. Я учитель, а не воин. А там были воины. И противостоять им должен был такой же воин.

– Ты рассказывал про Храм Солнца. Скажи, уважаемый, мне все кажется, что тут есть и что-то личное для тебя. Что-то что я не понял или ты не рассказал, – Саган внимательно смотрел на старца и заметил, как тень мрачных воспоминаний набежала на его лицо, – Что у тебя связано с Храмом Солнца?

Улюк как-то сразу сник, окончательно сдавшись усталости и тяжелым думам. Он с трудом поднялся с циновки, еще более сгорбленный и высохший чем обычно.

– Прости, Саган, я слишком устал что бы продолжать разговор. Силы совсем покинули меня. Я должен немного отдохнуть в тиши и уединении своей каюты. Мы поговорим обо всем потом…. Когда-нибудь мы обо всем поговорим.

* * *

Кабан под дружное ржание и свист дружков помочился на капот стоящего у обочины гравитолета. Было бы, конечно намного веселее, если бы хозяин был внутри машины, но и так получилось прикольно. Они брели по полутемным улица забытого богом района Сатри города Сант Гадлена, которые были их родным домом. Этот район представлял собой что-то среднее между трущобами, в которых обитали самые низшие слои общества Сант Гадлена, и промзоной, в которой эти отбросы работали. По крайней мере жилые кварталы были обильно перемешаны со складами, пустырями, нагромождением заводов и каких-то заброшенных зданий совершенно непонятного назначения. Друзей было четверо – Кабан, Морок, Топ и Пузо. Конечно, это не настоящие их имена. Кто же из родителей назвал бы так новорожденных гурян. Ведь все четверо представляли собой именно расу гурян. Эти клички, под которыми их многие в этих районах знали, они придумали себе сами, когда были еще совсем детьми. Топ предложил пойти оттянуться в район ремесленного университета, где всегда суетилось много студентов – маменькиных сынков и дочек. Некоторое время обсуждали, но отказались из-за обилия там в это время суток полиции. Проходя мимо одного из домов, почти одновременно увидели сидящего перед темным подъездом человека. Повернули было к нему, но он поднял голову, посмотрев на них страшным взглядом, которым мог бы смотреть мясник на подъезжающую к нему на крючьях свежую тушу. Не обсуждая даже, они сразу отказались от идеи привязаться к нему. Морок даже пробормотал оторопело – «Добрый вечер». Пошли дальше, подтрунивая над Мороком. Через пару кварталов прямо на них вышла девушка-землянка. Идеальная мускулистая фигура, утянутая в тугую псевдокожаную одежду, упругая походка молодой кошки, что-то еще неуловимое почти аморфное, что делает таких женщин возбуждающе желанными с первой секунды. Короче выглядела она аппетитно, словно утонченное блюдо перед роняющим голодную слюну грузчиком. Кабан мгновенно представил, как шикарно она будет смотреться, когда он нагнет ее в ближайшем переулке и действительно едва не пустил слюну. Совсем недавно они вот так же попользовали молоденькую гурянку – кайф был ни с чем несравненный. Кабан до сих пор, онанируя в душе, представлял ту картину, когда она кричала, пытаясь вывернуться из-под навалившихся на нее мускулистых тел. Переглянувшись они не сговариваясь сгребли встреченную девушку, увлекая в ближайший темный проулок. Но она оказалась совсем не легкой добычей. Удар коленом Пузу в пах, локтем в челюсть Топу, снова коленом в голову согнувшемуся Пузу. Жесткий маленький кулак, словно лом чернорабочего грохнул в живот Мороку. Кабан обхватил ее сзади, зажав нижними руками руки, а верхними сжимая грудь. Девушка, ни сколько не смутившись, засадила тонкий каблук ему в ногу, а когда он взвыл от острой боли, ударила затылком в лицо. Морок влупил ей самой кулаком в живот и, подхватив за подбородок, потянул к себе. Но она, как-то слишком быстро оклемавшись, дернула, словно кобра головой с хрустом сжимая зубы на его пальцах. Кабан, заливался кровью из разбитой носовой пластины и больше не хотел ее трахнуть. Теперь он просто хотел ее убить. Со всех сил он ударил ей кулаком в лицо. Девушка, мотнувшись в строну, упала на колени. Он пнул ее не целясь, чувствуя восторженное удовольствие от этого. Но нога провалилась в пустоту, а девушка ударила теперь уже кулаком с колен ему в пах. Кабан дико взвыл согнувшись. Но тут подоспели Морок и Топ. Они сбили ее с ног, ожесточенно пиная. Присоединился плачущий и размазывающий сопли с кровью Пузо. Кабан широко ставя ноги поковылял к ним, что бы внести свою лепту и отомстить за то, что, похоже, несколько недель вообще с девочками общаться не сможет. Она не просила пощады и даже не стонала под тяжелыми ударами сыпавшимися на нее со всех сторон. И вдруг рядом возник тот страшный человек с крыльца. Кабан хотел позвать товарищей, когда заметил скользнувшие из рукавов темные лезвия клинков. Но слова застряли в горле, когда брызги крови попали ему в лицо. Страшный человек шагнул к Кабану, в один миг превратив троих гурян в агонизирующие туши парного мяса. Кабан попятился тихо заскулив. Он хотел бы убежать, но животный страх сковал ноги, по которым потекла теплая струйка позора. В глазах незнакомца не было ничего, что позволило бы гурянину молить о пощаде или просто надеяться. Человек махнул рукой и тотчас, словно потеряв интерес, вернулся к лежащей девушке. Кабан ощутил горячие струи заливающие грудь и плечо. Он дернулся, испуганно чувствуя, как сразу занемели конечности. Голова, не слушаясь, свесилась на бок, не поддерживаемая более перерезанными шейными мышцами. Гурянин упал на колени и дальше, словно тряпичная кукла, смявшись и опадая.

– Мия, девочка, мне показалось, или это ты тут отбоя не знаешь от кавалеров? – человек наклонился, протягивая руку. Девушка, сквозь застилающую глаза кровь, всмотрелась в лицо склонившегося, узнавая почти неузнаваемо изменившиеся черты.

– Черт бы тебя побрал, Стив, – она с трудом шевелила разбитыми губами, – Где же ты был так долго?

* * *

Ашер не заставил Реззера долго ждать. Считая, что с этим нечего тянуть, он быстро подобрал первого противника для своего нового подопечного. По части того, как именно надо оформить бой Брайан также имел верное представление. Световое шоу, девочки из модельных агентств, танцоры, облаченные в замысловатые костюмы, снующие между рядами официанты-разносчики. Реззер никогда не видел ничего подобного в свою честь. Он настраивал себя, все больше заводясь. Он повторял себе снова и снова, что это тот бой, от которого будет зависеть все его дальнейшее будущее, вся его карьера, его имя. Выходя на ринг, он был готов разорвать голыми руками прайд голодных львов. Но львов на ринге не оказалось. Бой длился меньше минуты. Дан, словно ураган, обрушился на противника по сигналу рефери. Он не оставил ему ни шанса, буквально размазав по рингу. И если бы в программе сегодняшнего вечера не было еще трех поединков, зрители, возможно, были бы обмануты в своих ожиданиях. Красивый словно фейерверк и эффективный бой они получили. Но фейерверк этот длился лишь секунды. Секунды, которых было бы явно маловато за те немалые деньги, что стоили билеты на шоу. Но, в предвкушении последующих боев, зрители бесновались, восторженно принимая бойца с такими критическими сериями чудовищных ударов.

Реззер не успел снять бинты, когда в раздевалке появился Ашер.

– Да! Я недооценил тебя. Похоже, тебе это выигрыш дался слишком легко. Ты не отработал своих денег, – Брайан усмехнулся, заметив тревогу во взгляде бойца при этих словах, – Но это моя вина. Вот твои тридцать легких косарей. Как ни жаль мне, что все было так просто, но денег я никогда не жалел. Тех денег, которыми я оплачиваю свои обещания, конечно. Можешь не считать. Я, к тому же, не обманываю тех, кто строит мое состояние. А ты, судя по всему, принесешь мне приличные дивиденды с каждого вложенного в тебя империала. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. Ну, наслаждайся победой и славой сегодня. Но завтра вспомни о том, что я не позволю тебе покрыться паутиной в ожидании следующего боя. Если боец жив и здоров, он должен биться.

Не прощаясь и не задерживаясь больше, импресарио исчез за дверью. Дан отпустил помощников и спрятал несколько пластиковых прямоугольников в бумажник. Затем только медленно размотал бинты, размышляя над тем, как стремительно и глобально может все перемениться от одного не слишком значимого события. Совсем недавно он едва сводил концы с концами, постоянно чувствуя вокруг нечистую игру, но, не зная, как с этой бедой справиться, да и можно ли с ней справиться вообще. И вот, лежат в его кармане тридцать тысяч империалов полученных за один единственный легкий бой. Тридцать тысяч – сумма примерно равная его прежнему годовому доходу. Дан был сейчас скорее даже растерян той удачей, что свалилась на него внезапно. Продолжая так размышлять, он залез под хлещущие струи горячего душа, пытаясь успокоить обманутые в ожидании тяжелого боя тело и разум. Раньше гораздо более тяжелые бои приносили ему несравнимо меньшие деньги. А ведь Ашер обещал ему, что это только начало. Как он только что сказал – «Я не обманываю тех, кто строит мое состояние»? Реззер вздрогнул от прикосновения к нагому телу. К нему прижалась, скрываясь за шумом водяных струй, забравшаяся в душевую кабинку Ли. А он, не утомленный боем, а лишь заведенный им, не в силах, да и не хочет противостоять соблазну, мгновенно ловя ее в свои объятия.

Еще через час они уже сидели в уютном зале маленького ресторанчика, куда затащила Реззера, требуя отметить победу, Ли. Дан пошел у нее на поводу чувствуя себя обязанным ей этим успехом.

– Я хотел поговорить…, – он пытался подобрать слова, что бы высказать то, что постоянно мучает его в последнее время, – Мне нужно…. Понимаешь, я не могу думать только о себе и решать….

– Ты не можешь оставить себя в покое, – девушка касается пальчиком его губ, заставляя замолчать, – Ты вновь и вновь бередишь свои переживания. Я ведь уже говорила тебе, что не покушаюсь ни на твою жену, ни на твою дочь в твоем сердце. Мне ничего большего от тебя не надо. Просто иногда быть с тобой. Иногда заниматься с тобой сексом. Разве не о такой послушной и ненавязчивой девочке мечтает каждый мужчина, чтобы отвлечься от быта и семейной идиллии? Я не хочу причинять тебе никаких неудобств. Просто небольшое приключение.

Легкий ужин прошел почти в тишине. Ли, похоже, была раздражена тем, что он вновь поднял неприятную для нее тему, а Дан чувствовал себя идиотом и не знал о чем можно поговорить. Девушка даже не притронулась к десерту, выпив лишь крошечную чашечку горького черного кофе.

– Не провожай, – она поднялась, остановив его попытку податься за ней, – На сегодня все. У меня был хороший вечер. Спасибо.

Такая же красивая и почти совсем чужая она прошла сквозь стеклянные двери и исчезла в услужливо подскочившем гравитолете такси.

* * *

– Удивительно, профессор. Я и не знал, что у нас существуют такие чудеса техники, – Челтон был искренне удивлен теми результатами, которых достиг лингвоинтеллект всего за пару дней работы.

– Я рад, что нашлось хоть что-то, что не вызвало вашего сарказма и сомнений относительно нужности, – Эль Гаррудт не скрывал того, что действительно доволен произведенным на военных эффектом, – В этом случае эффект от применения оборудования очевиден и скор. Уверяю вас, и во многих других случаях польза от нашего оборудования огромна. Просто период ее проявления значительно больше или эффект не столь примитивно применим.

Они обсуждали результат работы лингвоинтеллекта, который был установлен в непосредственной близости от места содержания захваченных в плен аборигенов. Прибор собирал и анализировал всю информацию, выстраивая систему перевода с их диалекта.

– Это оборудование впервые хорошо зарекомендовало себя довольно давно, еще во время…

– Сэр! Патруль совершающий обход внешнего периметра системы контроля доступа атакован! – в беседу вклинился вбежавший в модуль пехотинец.

– Черт! – сержант выскочил вслед за ним, – А почему не было сигнала тревоги? Каковы потери?