Записки кудрявого мальчика. Рассказ любящего отца

Думаешь только ты о себе.
Монстр ты противный, скажу я тебе.

Бросила трубку… Я прав, ерунда!
И без неё проживу, не беда.

P.S. Маме потом через год позвонил,
Пыл охладил свой, немного остыл.
Стал узнавать у неё, как дела.
Стала писателем мама моя!

Книгу свою мне прислала читать.
Точно, был в шоке. Ну что мне сказать?
Умные мысли, может быть, слишком,
Наверно, «слизала» с какой-нибудь книжки.

Но только Библию, знаю, читала.
Мудрость оттуда она получала.

    25 мая 2020
Грубо? Я был зол на неё. На самом деле, она никогда не звонила мне, узнать как дела. Со своими бедами и проблемами я тоже никогда не обращался к ней. Считал, что я, взрослый (не кудрявый, а лысеющий) мальчик, не должен спрашивать совет у мамы, а решать всё самостоятельно, тем более, что я намного умнее и опытнее её в жизни. К тому же, она верующая, а я – закоренелый атеист.

Был случай, когда я на шаг приблизился к Богу, но потом суета снова увела меня от Него. Мама считает, что этот уход от Бога, сарказм в словах по отношению к Нему и есть причина всех моих душевных, духовных и физических страданий. Но пока я ей не верю. Хочу «выплыть» и «плыть» сам, без Бога. Так что на религиозные темы я вообще не хочу с ней говорить, так как чувствую, что это опять меня взбесит, и мы поссоримся.

Конечно, я не должен её обижать, прекрасно понимаю, но пока не осознал её роли в моей жизни. Только сейчас начинаю предствалять, что она вынесла за 7 лет проживания в «избушке на курьих ножках» без удобств, вдали от общения и цивилизации.

Находка на даче

Как-то я был на даче. Сын катался во дворе на велосипеде, а я заглянул в сарай. Там стояли коробки со старыми газетами и журналами. Я взял раскладной стульчик, достал кипу пожелтевших журналов, сел под сливой и стал лениво их перелистывать. Это были журналы «Здоровье» и «Работница» за 1975 год.

– Интересно, – подумал я, – можно узнать время, настроение той эпохи, в которой я родился. Съезды партиии, достижения в области промышленности, женщины-труженицы, интересные рассказы. Читал всё подряд, постепенно вникая и углубляясь во времена моего далёкого детства. Некоторые старые желтеющие газеты просто рассыпались в руках – настолько они были трухлявыми. Я бросил их на землю, огородив от травы кирпичами со всех сторон, и щёлкнул зажигалкой. (Я никогда не курил, а имел для розжига мангала.)

Огонь пожирал старые страницы. Мне стало немного грустно… Моё детство было так далеко… Сгорали «документы», подтверждающие его существование… Вдруг между журналов я увидел пожелтевший целлофановый пакет с несколькими маленькими записными книжками. Когда я достал их, я удивился – это были старенькие, выцветшие записные книжки со стихами моей мамы, которая в далёком 1973 году была маленькой пятнадцатилетней девочкой. Наверное, она привезла их на дачу и забыла.

Любопытство на сей раз победило, и я без предубеждения открыл красную записную книжку. Да, я зачитался… Со страниц книги на меня вылился поток детских переживаний. Скорее, это были страдания в поисках любви подростковой души, которая дарила свою любовь незнакомым мальчикам. Это естественное взросление вызвало в ней такую огромную бурю эмоций и слов, что она уже не могла справляться в одиночку. Ей надо было кому-то рассказать, с кем-то поделиться.

Я понял, что основные свои переживания и мысли она делила с дневником, но так же давала читать свои стихи подружкам в классе. (На полях были пометки чужой рукой.) Видно было, что даже некоторые мальчики-одноклассники читали её стихи. Ну и что? Стало ей легче? Пришла поддержка и одобрение одноклассников, учителей, родителей?

Стихи становились всё более обречённее и тоскливее. Значит, нет. Ответной любви не было никогда. Ну, просто дети-мальчики не знали, что такое любовь, и не могли ничего ответить. Нормально.

Я совсем не поэт и не писатель, но на сей раз стихи были наполнены необычным светом, теплотой и музыкой…

Сын уже перепачкался, пока возился с тачкой, пытаять перевезти песок от ворот в огород, а я был рад, что он мне не мешает. Под сливой было так уютно и хорошо! Был июнь, солнечный день, тихий, спокойный. К тому же, мне так хотелось не разрушить этот волшебный мир чувств моей мамы, то есть девочки, в который я погрузился.

Стихи пятнадцатилетней девочки были полны мудрости и взрослого понимания жизни. Можно уважать её за это, но я не оценил ещё талант и мудрость моей мамы.

Встреча

Как увижу тебя, грязь с души исчезает.
Ты и судишь меня, ты меня и прощаешь.
И улыбка тиха, и проклятия нету…
Я тебе не нужна, я ведь чувствую это.
Как увижу тебя – и душе очищение.
Ты мой строгий судья и мое ты прощенье.

    14 июня 1973
К кому общалась девочка так пронзительно и «громко»? Она в это время не встречалась и не дружила, даже не разговаривала ни с одним мальчиком, а просто молча любила. Конечно, первая детская любовь… Поиски себя, подчинение этому новому непонятному и неизвестному чувству, борьба с ним, желание быть независимой, не сдаться, не сломаться в одиночестве. Я стал с интересом читать дальше.

Мечта, которой не суждено сбыться

Ты не пришел, а я ждала.
Во мне еще жива надежда,
Что ты придешь уж навсегда
И скажешь мне:
– Ну, здравствуй, вешняя.

И я в ответ:
– Так ты пришел?
Вот молодец, тебе я рада!
Наверно, ты устал, дружок?
Я уж тебя не ожидала!

А ты, улыбку не тая,
Усадишь рядышком с собою:
– Мне было грустно без тебя!
Теперь мне хорошо с тобою.

В глазах покой и теплота,
И мне тепло от этих бликов…
Вот только жаль, что никогда
Не назовешь меня любимой…

    2 июля 1973

Друг и недруг

Почему в жизни так бывает порой:
Лучший друг отвернется, пройдет стороной,
Тот, который был счастьем твоим и судьбой,
Вдруг уйдет, не взглянув, не простившись с тобой?

В нём причину разлуки, мой друг поищи,
Побеседуй с собой на досуге в тиши.
Если друг был плохой, то о нем не грусти,
И не помни его, и стихов не пиши.

Если ты лишь во всем виновата сама,
Если верил твой друг, ну а ты предала,
Значит, будешь в долгу у него ты всегда,