Женщины-убийцы

«Ты веришь во Христа, презренный отступник?» – спросила араба Изабелла.

«Я верю в Аллаха», – с достоинством ответил темнокожий юноша.

«А что за такое Аллах? Мне неведомо сие слово».

«Аллах- это наш Создатель и управитель всего сущего. У Аллаха нет равных в этом мире. И нет бога в этом мире кроме него и пророка Мухаммеда. Он сильнее вашего Христа, он непобедим».

«Если ты не отречешься от веры, то пойдешь на костер. Согласен ли ты, еретик, страдать за Аллаха? Заслуживает ли он такой жертвы? Но в случае если ты отречешься от своего идола и поверишь в нашего сына божьего Иисуса, то я велю сохранить тебе жизнь. Выбирай… Так каков твой окончательный ответ?…»

Араб дерзко усмехнулся.

«Ваше величество, я веры не продаю. Аллах – для меня это все. И мое существование зависит только от него».

На бледном лице королевы вспыхнули пунцовые пятна сильного гнева.

«Ты лжешь, еретик! Твое существование зависит от меня, твоей королевы! И от моего бога, что распоряжается мною! Хочу казню, хочу милую! И на то будет воля Всевышнего. Он меня спасает и направляет на благие дела. А благое дело – это уничтожение с корнем всех неверующих во Христа! И вот мое королевское решение. Тебя еретика, исчадие ада, на костер! Сгори сорная трава, очисти сей мир от скверны! На костер богохульника, на костер!» – в ярости закричала королева.

Араба потащили к столбу, привязали и закидали хворостом…

К венценосной особе подвели еврея. Это был так называемый марран – еврей, крещеный после Гранадского эдикта.

Альгамбрский декретделал евреев беззащитными от посягательств на их жизнь и имущество, и те иудеи, кто не захотел уехать из страны, вынуждены были креститься. Но большинство из них тайно продолжали исповедовать иудаизм, а значит, считались еретиками и подлежали суду Инквизиции. Этот старик пытался обмануть Инквизицию, притворяясь рядовым христианином, но агенты суда легко его вычислили. По словам доброжелателей-соседей религиозный клятвопреступник хранил в доме Торы и отказывался работать или вообще что-либо делать в субботу. Благодаря этому доносу старика арестовали, судили и определили суровое и ужасное наказание – сожжение на костре.

Но у старика был еще шанс спастись от смерти: кроме суда Инквизиции был и неформальный королевский суд. Королева – помазанница Божья – могла либо отменить приговор, либо утвердить. Ее слово – точно закон! Как скажет, так и будет.

Королева строго посмотрела на еврея.

«Старик, ты веришь во Христа?» – спросила она.

«Верю», – смирено сказал еретик. – «О, ваше величество, каждый человек является сыном Божьим, и каждому открыта дорога к совершенствованию в направлении соединения с Богом, всем людям даются средства к достижению этого предназначения – свободная воля и божественная помощь».

«Но ты дважды обманул свою королеву, старик. В первый раз, когда исповедовал свою веру – иудаизм. А это неправильная ложная вера. Во второй раз, когда крестился, притворяясь настоящим католиком, но продолжал оставаться рьяным клятвопреступником. Но тебя разоблачили мои преданные слуги. И что ты скажешь в свое оправдание, старик?»

«О, ваше величество, я иудей и католик одновременно. Бог един для всех. Евреев, арабов, кастильцев, гранадцев. А то, что кто-то прикрывается именем Бога и делает вид, что исполняют Его волю, а на самом деле убивает, насилует и грабит – это все его неправда. И нет никакого оправдания тем, кто, говорит, что верует в бога, продолжает преследовать другого брата лишь только потому, что тот верит в Бога иначе. Кому я помешал своим, узренным и понятым по-моему богом?»

«Ты умен, старик, оттого ты и опасен для моей веры. Ты никогда не откажешься от своего Талмуда, Торы, шестисот тринадцати извлеченных из Пятикнижия предписаний и прочей другой ереси. И ты будешь склонять на свою сторону заблудших душ, приучая к своей ложной вере. Так что оправляйся на костер дважды еретик!»

«Пощадите, о ваше величество, у меня жена, дети, внуки, на кого я их покину!» – стал умолять старик, но королева была тверда и непреклонна и лишь отрицательно покачала своей кудряво-золотистой головой.

Еврея тоже привязали к столбу и обложили сухими сучьями и ветками.

Палачи поднесли огонь к хворосту… Королева, не сходя с коня, с мрачным и нескрываемым удовольствием наблюдала за экзекуцией. Ее глаза-хамелеоны стали зелеными и радостно злыми. Кастильская дьяволица наслаждалась гибелью клятвопреступников.

Первым «сжарился» араб. Он стоически переносил все мучения и боль и все время пока не умер, восклицал: «Аллаху Акбар! Аллах величайший!»

Что касается еврея-старика, то огонь вокруг него горел с недостаточной силой. То ли по злому умыслу то ли по не знанию дела хворост и дрова положили поверх сухих веточек, которые использовались для розжига, и огонь поглотил их, но не смог охватить положенные сверху дрова. Палач, чувствуя свою вину, решил ее исправить: он обложил клятвопреступника большим количеством хвороста. Но огонь продолжал гореть только снизу и выжег нижнюю часть тела осужденного. Ноги старика обуглились до черноты, скупые мужские слезы буквально вырвались из его расширенных глаз, но не оттого, что он пожелал плакать, а оттого что он терпел нестерпимую боль – так сильны были его мучения! Он не мог сгореть по-человечески. Старик выл как зверь, умоляя его добить. Это было похоже на самый настоящий ад.

Еврей, корчась в страшных муках, взывал время от времени к богу:

«Господь, будь милостив ко мне! Помогите огню подняться, я не могу сгореть».

Отступник находился в агонии до тех пор, пока один из сердобольных охранников не догадался, что происходит, и крючком алебарды убрал часть хвороста. Тогда пламя вспыхнуло с такой силой, что охватило всю верхнюю часть туловища еретика. Старик забился еще в большой агонии, стал изгибаться… Это было ужасное зрелище. Публика плакала навзрыд, наблюдая за страшными мучениями старца. Вскоре несчастный клятвопреступник умер, и душа его полетела на аудиенцию с богом. А огонь все больше и больше обрабатывал и кусал тело еретика. Вскоре из бушующего пламени публике был виден лишь неподвижный скрюченный и обугленный труп, или вернее то, что от него осталось.

Так расправлялась со своими врагами королева Испании Изабелла Кастильская.

В 1483 году фанатичная католичка назначила своего духовника – Томаса Торквемаду – первым великим инквизитором Кастилии и Арагона, а затем Валенсии и Каталонии. Начались массовые религиозные чистки. Спасаясь от расправы и не желая отступать от своей веры, Испанию в то время покинула большая часть евреев и арабов. Это более 200 тысяч человек. А те, кто остался в живых и не покинул королевство, вынуждены были принимать христианство, хотя это редко спасало новоявленных католиков от смерти на костре. Летописец той поры Себастьян де Ольмедо называл Торквемаду «молотом еретиков, светом Испании, спасителем своей страны, честью своего ордена». Имя Томаса Торквемады станет со временем именем нарицательным. Так испанцы будут называть промеж собой жестоких религиозных фанатиков.

Торквемада хотя и считался представителем древнего кастильского рода, но не был чистым испанцем. Он приходился племянником кардиналу Хуану де Торквемаде, который был потомком крещенных евреев. Его дед и бабка были в свое время обращены в святую католическую веру. Выходит первый инквизитор Испании уничтожал представителей своей же национальности? Как ту не вспомнить одиозного злодея Адольфа Гитлера. По отцовской линии он был из рода евреев-ашкеназов, но в угоду своей национал-социалистической идеи он истреблял своих сородичей не просто сотнями тысяч, а миллионами.

Как же Торквемада удостоился быть доверенным лицом самой Изабеллы Кастильской? Всему «виной» ее мать – Изабелла Португальская.

Когда-то Торквемада служил приором в маленьком монастыре Санта-Крус ла Реал в Сеговии, который часто посещали представители высшего кастильского общества, в том числе и королева-мать Изабелла Португальская с маленькой Изабеллой. Торквемада своим душевными качествами, истовой верой в бога и крайним аскетизмом произвел на королеву благоприятное впечатление.

Когда королева овдовела, брат Томас считал своим долгом регулярно посещать и утешать ее. От монастыря Санта-Крус до Аревало было около 50 километров, и этот путь он преодолевал пешком. Торквемада никогда не использовал мулов для поездок, он шел в одиночку через неспокойную и опасную страну, даже не взяв с собой куска хлеба. Он уже привык поститься и уже не помнил вкуса мяса, которого не ел уже больше десяти лет, и хроническое чувство голода было для него нормальным явлением, что он его просто не замечал. Ему была неведома усталость, безразлична жара, холод, голод, и не страшны дикие звери, которые жили в пустынных районах между Сеговией и Аревало. Чтобы защищаться от кабанов, медведей, волков и диких кошек монах брал всегда с собой крепкую и сучковатую палку. Он любил говорить, что: «Звери, так же как и язычники, в сущности, трусы, их можно ошеломить внезапным нападением; они страшны только в том случае, если люди теряют бдительность».

Он был тогда молод и полон сил и верил, что ему благоволит сам Господь.

Такое внимание и преданность вассала к госпоже своей не могла не восхищать Изабеллу Португальскую. Вскоре королева назначила служителя доминиканского ордена духовником принцессы. И тогда Торквемада рьяно взялся за воспитание и образование венценосной девочки.

Поначалу казалось, что назначение Торквемады наставником юной Изабеллы выглядело не очень перспективным: ведь у нее было никаких шансов на корону. Но Торквемада, знал, чего не знали другие, а если не знал, то доверял своей интуиции. И она подсказывала ему, что это назначение – просто счастливый случай. Торквемада буквально вцепился в этот статус духовника принцессы. И он не прогадал. Впоследствии он стал доверенным лицом Изабеллы и через нее осуществлял свое решающее влияние на политическую жизнь всей Испании.

Томас Торквемада высоко ценил достоинства Изабеллы. А она, в свою очередь, восхищалась духовником и уважала его жизненные убеждения и фанатичную преданность богу. В придворном мире, где принцессу окружали одни лишь льстивые и угодливые люди, он и действительно был выдающейся личностью и заметно выделялся среди них.

Но не стоит думать о Торквемаде как о человеке, охваченном исключительно верой и религиозными чувствами. Этим монахом двигал очень рациональный и жесткий политический расчет. Ему нужна была неограниченная власть и над гражданскими людьми и церковными, и через Изабеллу он мог получить ее. Влияя на принцессу, а затем и на королеву, он мог продвигать свои идеи, решения, воплощать в жизнь самые смелые замыслы и убирать своих политических врагов. В принципе так со временем и получилось. Изабелла стала королевой Испании, а он ее «правой рукой».

Кстати, королева Кастилии Изабелла не уступала в жестокости своему первому инквизитору Торквемаде. Она тоже прославилась своей беспощадностью и жестокосердием по отношению к тем, кто не являлся католиками.

Пытки были главным орудием королевы в деле уничтожения иноверных. Ведь для судей главное было признание обвиняемого. А пытки помогали это сделать. Они были настолько мучительными и ужасными, что практически многие признавали свою вину. Допросы с пристрастием длился часами, а то и днями. Судьи даже перекусывали между истязаниями и продолжали дальше свое черное дело. Не щадили ни детей, ни беременных женщин ни стариков. И даже если кто-то выдерживал пытки, их все равно признавали виновными: у палачей была бурная фантазия и изобретательный и коварный ум. Если кого-то оправдывали, то это были уже не жильцы, а калеки. Некоторых суд освобождал еще до вынесения приговора по причине их болезни или физической дряхлости. Такие попадали или в богадельню, или в приют.

К разным пыткам прибегала Изабелла Кастильская и ее приближенные, чтобы заставить человека отступиться от своей веры или признаться в сделке с Дьяволом.

Одной из ужасных пыток тогда была «растяжка» – насильственное растягивание тела с помощью веревочных лебедок. От такого истязания лопались сухожилия, связки, трещали кости – боль была неимоверная!

Если это не помогало, еретика вздергивали на дыбе. В то время это была наиболее распространенная пытка. Руки жертвы связывались за спиной, а другой конец веревки перебрасывали через кольцо лебедки. Жертву либо оставляли в такой позиции, либо сильно и непрерывно дергали за веревку. Для пущего эффекта применялись утяжелители, их привязывали к ногам, а тело рвали щипцами.

Еще один вид пыток назывался «Кресло инквизиции». То было особенное кресло. С шипами. Обнаженную жертву усаживали на кресло в такой позе, что при малейшем движении в его кожу вонзались шипы. Как правило, издевательства длились по несколько часов, мучители протыкали конечности обвиняемому, рвали щипцами его кожу, мышцы.

В то время существовала еще одна страшная пытка. Она называлась «Охрана колыбели». Известный палач Ипполито Марсили называл это истязание «переломным моментом в истории пыток». При этом способе нет сломанных пальцев, позвонков, рук, вывернутых лодыжек, раздробленных суставов. Смысл истязания был в том, чтобы держать жертву в бодрствующем состоянии так долго, как только возможно. Жертве связывали за спиной руки, а с помощью лебедки поднимали на верхушку деревянного треугольного бруса на трех ножках, либо пирамидального навеса на столбах, а затем постепенно опускали. Верхушка острой пирамиды проникала в интимную область человека. Боль для жертвы была адской, и жертва порой теряла сознание. Если это происходило, то беднягу приводили в сознание, и пытка возобновлялась. И так до победного конца. Пока еретик не признавался во всех преступлениях века. Для усиления болевых ощущений к ногам жертвы привязывали гири – и промежность просто разрывалась на части!

Считалось, что если человек лишался чувств при пытках, значит, дьявол усыпил обвиняемого чтобы спасти от допроса. Если еретик умирал, не выдержав пыток или кончал жизнь самоубийством то это тоже списывалось на коварство Сатаны: дескать, лукавый избавил своего подданного от признания своей дьявольской сущности.

А затем апогей пыток – казнь! Либо сожжение на костре, либо… Бедные люди, что сними только не вытворяли палачи! Отсекали голову мечом, топором, секирой, вешали, удушали, топили в воде, калечили насмерть.

Но вернемся к нашей королеве.

Датой рождения неистовой католички во всех энциклопедиях и справочниках значится 22 апреля 1451 года. Она появилась на свет в укрепленном замке Мадригал-де-лас-Альтас-Торрес, что возле города Авила Она была дочерью короля Кастилии Хуана II-го от второго брака.

Ее мать, Изабелла Португальская, дочь герцога де Бежа, несмотря на свою молодость, имела более жесткий и стойкий характер, чем ее супруг Хуан. Невзирая на дворцовые интриги, она родила в 1453 году второго ребенка, на этот раз сына, названного Альфонсо, тем самым сумев обеспечить преемственность королевской власти.