Творец

– Ну и пусть. Пусть бы я там застрял! Может я хочу этого…хочу остаться там! – Мой голос срывался. Я умолял, я требовал. Мне больше не хотелось возвращаться в эту серую скучную жизнь.

– Если ты и захочешь это сделать, то не с моей помощью и не в моём кабинете. Мне не хочется объясняться с правоохранительными органами, какого чёрта, практикующий впал в кому во время сеанса. Кстати, кома это ещё не самый худший из вариантов. Иногда, застрявший там человек становится невменяемым. Он превращается в дикое животное. Никому не известно, что с ним происходит там. Все видят то, что он представляет из себя здесь.

Ваши умные кровати нашпигованы датчиками. Эти датчики измеряют пульс, давление, частоту дыхания. Встроенная в подголовник кровати камера, фиксирует скорость и траекторию движения глазных яблок. Все эти параметры попадают мне на пульт. Благодаря им я знаю, когда вы вошли в фазу медленного сна, когда она переходит в фазу быстрого сна. В этот момент я даю вам отмашку, что вы в пункте назначения. Когда совокупность этих параметров даёт мне сигнал, что вы находитесь в пограничном состоянии, я немедленно выдёргиваю вас на поверхность. Да, возможно, я делаю это из эгоистических побуждений, опасаясь за свою репутацию. Но есть и другая сторона медали. Никто и никогда не узнает, где вы застрянете, как это происходит. Что, если с полной утратой сознания, вы потеряете и рычаги управления той реальностью? Получится, что вы не сможете контролировать реальность здесь, и управлять ею там. Только ваше сознание может раскрашивать ту реальность, делать её пластичной, податливой, живой. Оно создаёт то, что ему по душе. Что если сознания не будет совсем? Что если всё, что есть там, погрузится во мрак и хаос, превратится в боль? Ты бы хотел навечно застрять в таком мире?

Монолог доктора меня впечатлил, но не настолько, чтобы отказаться от практики вовсе.

– Ну хорошо! Пусть будет как раньше. Всё-таки, мне кажется, что сновидения становятся длиннее. Может быть, когда-нибудь мне удастся посмотреть конец истории, не потерявшись?

– Может быть, но я не могу тебе этого обещать. Я руководствуюсь только показаниями датчиков и вашими описаниями снов. Мне не суждено проникать в них по-настоящему. Но я знаю один действенный метод, который позволит продлить твои сны, и сделать их ещё более интересными.

– Какой?

– Создавать более реалистичный сценарий. Ваши предыдущие сновидения максимально удалены от реальности. Они больше похожи на сказку. По сути, это и есть сказка, фантастический мир. Ваше подсознание не привыкло к такой реальности. Для него всё это дикость. В обычном сновидении, критическое мышление отсутствует, там любое выпадающее из обычных рамок, явление, кажется в порядке вещей. Но осознанное сновидение тем и отличается от обычного, что в нём ты понимаешь, что находишься во сне. В какой-то момент в твоём сознании (пусть изменённом) наступает своеобразный кризис. С одной стороны ты знаешь, что находишься во сне, с другой стороны, всё очень реалистично. В пиковый момент, сознание может угодить в дуальную ловушку, из которой не может выбраться самостоятельно. Это всё равно, что самому себя вытягивать за волосы из воды. Если же ты будешь видеть там более реальную картинку, вероятность попадания в эту ловушку будет намного меньше.

– Что значит реальную? – спросил я, совсем запутавшись в суждениях доктора.

– Реальную – значит ту, которую ты привык видеть вокруг себя последние сорок лет. Ту, к которой привыкло твоё сознание, в которой оно чувствует себя, как рыба в воде.

– Ха-ха-ха…– зло рассмеялся я. – Док, стоит ли заниматься практикой осознанных сновидений, если в них будешь видеть то, что тебе итак осточертело.

– Всё это будет лишь декорацией, на фоне которой ты сможешь делать то, что захочешь. Представь, что ты стал всемогущим в реальной жизни. Представь, что ты освободился от всех страхов и предрассудков. Даю гарантию, что такие сновидения понравятся тебе ещё больше. Ещё одно их преимущество заключается в том, что они могут быть очень длинными.

– Заинтриговали! – улыбнулся я, продолжая рассматривать потолок. – Но как вы сможете создать этот «реалистичный сценарий» в моём сне, если вы туда не вхожи.

– Его создашь ты, точно так же, как создавал сценарии других снов. Я лишь помогу тебе войти в нужную дверь…

***

Итак, я отправился в очередную экспедицию.

Погружение было точно таким же, как и в прошлые разы, за одним исключением. Когда моё тело наполовину скрылось в мутно-зелёных волнах, бархатный голос произнёс: «Услышав ключевую фразу, ты окажешься за рулём своей машины. Ты будешь ехать по своим обычным делам, туда, куда ты обычно едешь. День будет самым, что ни на есть, обыкновенным. Вокруг тебя будут те же люди, вещи и события, которые ты привык видеть. Всё это будет настолько реальным, что тебе придётся не раз обращать внимание на правую ладонь, чтобы убедиться, что ты во сне. Влейся в эту обычную жизнь, а потом, когда услышишь мою команду, начинай творить чудеса.

7

«Я здесь!»

Пропахший кожей салон. Капли дождя на лобовом стекле. Магнитола разрывается от финального завывания Селин Дион. Моя жена её обожает, а когда ей что-то нравится, она выкручивает громкость на полную. В такие моменты ей абсолютно плевать на то, что я ненавижу громкую музыку, что у меня раскалывается голова, что я, наконец, болтаю по телефону.

– Да…да…где то минут через сорок, не меньше. – ору я, пытаясь перекричать удерживаемую певицей высокую ноту. – Тут пробка на двадцать минут, а мне ещё Лену надо в массажный салон завезти. Давай через сорок минут в «Паласе», во вьетнамском ресторане. Отбой!

Положив трубку, я раздражённо луплю ладошкой по пухлой оплётке руля. Ненавижу стоять в пробке. Пухлая задница стоящей впереди иномарки, подрагивает, испуская вонючий выхлоп. Пробка здесь, на Нахимовке, обычное дело для вечера пятницы. Я тоже еду по обычным для вечера пятницы делам. Раз в неделю я везу жену омолаживаться (всё остальное время, она ездит по своим делам сама), и встречаюсь с биржевым брокером.

Я ненавижу вечер пятницы. Я ненавижу утро понедельника. Я ненавижу вторник, среду и четверг во всех трёх ипостасях.

Нервно вибрирующая ступня непроизвольно давит на газ. Движок угрожающе рычит, машина прыгает вперёд, замирает буквально в сантиметре от впереди стоящей. Датчики тревожно пищат.

– Ты чё делаешь?! – визжит Ленка. – Аварию хочешь устроить и до утра здесь проторчать?!

– Я хочу, чтобы ты замолчала и убавила музыку! – зло отвечаю я.

– Ты чё задёргался то? – зелёные глаза сверлят дыру в моём виске. – Посмотри на себя. Руки и ноги ходуном ходят. Что, опять начинается? Ты таблетки пьёшь, которые тебе доктор прописал?

«Доктор!» – что-то настораживает меня в этом слове. Что-то беспокоящее меня связано с этим доктором. Или не с этим? Ах ты ж чёрт!

Я отрываю от баранки правую руку и смотрю на ладонь. Она прозрачная, будто отлитая из стекла. Там внутри, где должны быть капилляры и сухожилия, ветвятся неоновые дорожки, которые переливаются синим зелёным и красным цветами. Широкая улыбка расползается по моему лицу.

– Что ты уставился на свою клешню? – Пищит голос Ленки. – На дорогу смотри, все уже поехали.

Отрываю влюблённый взгляд от ладони, перевожу его на жену.

– Хочешь ехать, любимая? Сейчас поедем!

Её лицо вытягивается, глаза округляются. Когда она в последний раз видела, меня улыбающимся? Когда в последний раз я называл её любимой?

Стоящий сзади Крузак истошно сигналит. Я перевожу взгляд на дорогу. Хвост пробки уполз метров на сто вперёд, но он меня больше не интересует. Я не хочу плестись за толпой унылых неудачников. В конце концов, эти разноцветные кубики на руле и три заветных буквы что-то значат.