Ворон. Скафандр Богов

На спинах второго табуна появляется армия светлых воинов.

Повествование, казалось, насытилось минимальным уровнем деталей – и картинка оживает совсем, даже почти слышны топот, лязг и боевые кличи.

Теперь окунись в эту картинку. Освободи себя от Страха!

Я чувствую, как Страх заметно отстает. Киноэкран же наоборот – теперь совсем близко, и когда до него остаются лишь пять с половиной шагов, я подпрыгиваю, отрываюсь от земли и буквально головой ныряю в глубокий как воображение киноэкран…

2.

Злилось на небе окровавленное солнце, но угрюмый небосвод еле освещало. А внизу на земле, вернее, на напоминающей красный песок почве, вздымали облака ядовитой пыли два несущихся в атаку конных воинства: одно черное, как самая глубокая бездна, а второе – ослепительно-золотое, будто доведенное до белого каления. Две неостановимые лавины, два неоглядных по размерам чудовища, ощерившихся длинными копьями, гремящих миллионом копыт, пестрящих целой чешуей из разноцветных знамен, сталкиваются друг с другом, разбивая щиты и копья в щепки… Посреди безжизненной равнины грянула грандиозная битва. Нет, не битва – настоящая кровавая резня. Месиво. Враждующие армии просто безжалостно рвали друг друга на куски.

И только двух полководцев-императоров ничуть не занимало разразившееся вокруг них буйство. Они безмятежно пересекали поле неистовой брани с разных концов, кроша в капусту безумцев, которым вздумалось преградить дорогу ИМ, обладателям неуязвимых Доспехов (допустим) Сумеречных и (каких-нибудь условных) Рассветных Богов. Мелкие стычки полководцев не занимали, а командовать озверевшими от запаха крови солдатами не было смысла. Полководцы-императоры прорубали себе путь навстречу друг другу, чтобы померяться силою в схватке на равных.

Наконец, императоры заметили друг друга. Остановились – чтобы оценить обстановку и выразить ненависть обоюдоострыми взглядами. Затем поудобней перехватили скованные богами мечи, заслонились несокрушимыми щитами и медленно стали сходиться.

Грянул гром, когда скрестилось их оружие; по черному и белому клинку пробежали яркие всполохи. Вокруг поединка тотчас образовалось пустое пространство: рядовые солдаты хоть и были одурманены злостью, но никто не пожелал бы попасться под горячую руку свирепого от жажды мести полководца. Даже обозленное солнце, испугавшись, загребало к себе отравленные испарения со всего доступного небосклона, чтобы спрятаться за шторой больных облаков. Но и скрывшись за сомнительной оградой, все-таки поглядывало одним глазком на поле брани: чтобы не пропустить развязки столь эпичного события.

Доспехи Богов наделяли своих владельцев абсолютной защитой. Мечи, которые сковали и даровали полководцам сами боги, не могли даже ранить носителей священных артефактов. Завершится этот день, пройдет ночь, настанет утро – лягут костьми светлые и темные воины, последние резервы каждой стороны, а полководцы будут продолжать поединок, ни замечая вокруг себя разорения и духа смерти. Все, кто присутствовал сейчас на этом поле брани, знал, что обе армии обречены, если не свершится чуда и один из полководцев не одержит верх. Но никто из воинов не верил в чудо и не собирался складывать оружие. Бой продолжался.

Неуязвимые, и в то же время – обладающие способностью высасывать энергию из окружающей среды, Доспехи Богов в стремлении пересилить противника наделяли их владельцев все большей и большей силой, большим и большим могуществом, поглощая для этого энергию из природных источников. Полководцы непрерывно росли, крепли, их удары становились все сокрушительнее. Совсем скоро императоры выросли до великанских размеров, и тогда их стало видно со всех концов поля брани. Когда они выросли до размеров самых высоких небоскребов, их стало видно и далеко окрест. А когда полководцы-императоры стали величиной своей подобными самим богам, их увидел каждый обитатель этой обреченной, казалось, планеты. Все, кто мог сейчас видеть, следили за поединком двух полководцев, ибо каждый знал – не только исход решающей битвы, но и участь всего мира зависит от того, кто из двух вожаков одержит верх.

Когда предел роста императоров был достигнут, то есть около семи тысяч километров, дар богов начал уплотнять тела гигантов, и от веса их тел сама земля, сама твердь, стала прогибаться, втаптываться и каменеть. Зачарованные мечи в руках императоров высекали уже не искры, а целые молнии, которые глубоко царапали почерневшее небо или обрушивались на солдат. Поступь великанов сотрясала равнину – твердь дрожала и крошилась, выплескивалась лава, а трещины ползли внутрь планеты – к ее каменному, но трепыхающемуся сердцу.

Бой не утихнул и тогда, когда особенно могучий удар потряс вспышками и грохотом небо, отчего солнце свалилось за край горизонта и сражение погрузилось в кромешную тьму. Ночь озаряли только частые всполохи молний. Кто кого режет, откуда сейчас получишь удар и куда бить самому, где свои, где чужие – было теперь не разобрать и совершенно не важно – ярость воинов искала выхода из образовавшейся беспощадной давки. А ненависть – из этой давки не выпускала.

Запасы энергии Доспехов Богов, казалось, были неиссякаемыми. Поистине достойны богов. Массы гигантов продолжали расти. И в какой-то момент их суммарный вес достиг критической отметки – то есть вдвоем они стали весить больше, чем сама планета, на которой они стояли! Планета прекращала двигаться вокруг солнца по привычной орбите и, по сути, начинала вращаться вокруг тела, которое ближе всех массивней нее – вокруг двух полководцев-императоров в Доспехах Богов. Теперь это он, обреченный мирок, был прикован гравитацией к стопам великих предводителей, а не наоборот. Постепенно вокруг них стала образовываться вытоптанная, истощенная пустыня.

Планета переставала вращаться вокруг своей оси и выписывала в пространстве космоса сложную восьмерку. Магнитных полюсов как таковых больше не существовало. Моря и океаны устремились к экватору и топили прибрежные города, опустевшие от долгой, столетней войны. Всюду бушевали ураганы. В лесах, полях, реках и озерах метались в страхе животные: хищники вперемежку с травоядными – все тщетно искали спасения, а по сути лишь стремились занять самый сухой угол в тонущей подлодке. Разбуженные вулканы выдыхали из глоток облака черно-серого пепла. Густая пепельная штора укрыла небо от любопытства древних одноглазых наблюдателей – звезды были и рады тому, что находятся за миллиарды лет от этого места, но как все добрые соседи не стеснялись подглядывать за шумной грызней.

И даже тогда никому не пришла в голову мысль остановить, в конце концов, это безумие. Мирные жители, которые прятались кто где или кончали жизнь самоубийством, – принимали творимый вокруг них апокалипсис как факт бытия, от которого некуда скрыться. Но ближе к месту поединка великанов-императоров, и в особенности, конечно, на поле грандиозной битвы, витал совсем иной дух – всем естеством алчущий, жаждущий грядущих разрушений…

…Хм, вот любопытно, как бы отреагировал Читатель, узнай он состав рассеиных мыслей Автора, которому приходится писать то, что он не хочет в надежде снискать популярность? Наверно, как супруг, прознавший о бытовых раздумьях благоверной в скукоте обязательного секса… так, на чем я остановился? А!

Сила божественных Доспехов, наконец, начинала иссякать. Предела могущества полководцы достигли, теперь неминуемо настанет спад. Понимая, что противник вот-вот станет уязвим, великаны щедро зачерпнули последние запасы сил Доспехов Богов в надежде поразить, наконец, врага и ударили мечами. Громыхнул самый страшный удар – на этот раз не стерпело и хрустнуло даже гордое небо. Осколки небосвода посыпались вниз, последняя молния расползлась кроной сухих ветвей под раненным небом и глубоко вонзилась в сердцевину планеты. Ужасный взрыв – последний крик этого мира – расколол планету на части.

И только тогда солдаты и полководцы прозрели, опустили оружие и молча, как дети, чья невинная игра вышла из-под контроля и закончилась трагедией, смотрели в глаза приближающейся огненной смерти…

3.

Бессчетная россыпь обломков разбитой вдребезги планеты разлетелась по космосу. Памятуя о позорном совместном прошлом, мертвые куски камня торопились убраться подальше друг от друга, дабы не бередить воспоминания. Глупые пустые астероиды еще не знали, что вскоре им придется толпиться в общей кучке таких же космических лузеров за спинами полноправных планет Солнечной системы. Впрочем, стыдливо затеряться в толпе от насмешливых взоров одноглазых звезд-соседей, ставших свидетелями бедствия, сыграло бы им только на руку.

Но был иной астероид, волею судьбы еще хранивший в себе теплый уголек жизни. То ли изгнанный из толпы сородичей, то ли не желая отправлять на кладбище ввиду ценности несомого груза, этот астероид устремился прямиком к одному из обитаемых миров.

Неожиданный гость рухнул на Землю и нарушил привычный для нее порядок вещей. Какое-то время нашу планету потрясали хаос и неопределенность. За считанные годы изменился климат Земли, за тысячелетия переменился ее облик, за миллионы лет полностью обновилась биосфера. Астероид и планета срастались, сживались, привыкая к новым условиям. И теперь уже не гиганты топчут ее просторы, а мелкие зверьки, среди которых вырос и человек.

Человек собрался в народы, строил города, зачал историю, основал культуру, вогнал шприц технического прогресса в нежные вены Земли… простите за тупой набор калек, просто нужно как-то задать курс основному действу.

Человек стал доминантой. Но все, что он видит перед собой, – только зеркало. Человек любуется своим отражением, своими действиями, своими способностями. Любуется возможностью отречься от самого себя и уйти в дикую природу. Подвиг. Героизм. Самолюбие.

4.

Человек смотрит в зеркало и упивается пониманием того, что может определить красоту и уродство. Но пока еще ничего не ясно. Пока видно только лицо. Очень знакомое лицо.

Чье оно? Кто это?

Смутная догадка вылезает из прошлого. Искривленное сознание медленно выравнивается, будто из тумана выплывает собственное Я…

И вдруг это Я разгорается так ярко, что затмевает собой все остальные чувства и мысли. Я – это я!

Василий со страхом и удивлением понимает, что уставился сам на себя, и просыпается.

Часть первая

Глава I. Ворон

Вася испуганно глядел на собственное лицо, которое снилось ему секунду назад, но почему-то застывшее перед глазами. И пока наш герой не пробудился окончательно, мы позволим себе и Василию изучить его портрет, чтобы познакомиться ему с собой, а нам составить о нем первое впечатление.

Сначала его внимание привлекли глаза – серо-голубые, какие-то невнятные, не выражающие ничего кроме отсутствия более ярких словосочетаний в палитре Автора на момент описания главгера своего шедеврального романа. Потом взор его, стыдливо проскользнув мимо растрепанной конструкции из светлых не мытых и не чесаных волос на голове, остановился на пухлых губах – предмете особой Васиной гордости. Обладатель «модных» губ уверовал в их сексуальность и потому использовал в качестве взлетной полосы для отправки воздушных поцелуев однокурсницам на парах. Но эскадрилья пламенных признаний никак не достигала сердец половозрелых красоток, сбитая зенитками их насмешливых взглядов. И Вася никак не мог понять, в чем проблема, что с ним не так? А проблема, дорогой мой Читатель, заключается в том, что Автор планировал выдумать красавца-блондина, но так спешил перейти от описательной нудятины к действию, что досочинял главгера спустя рукава.

Итак, Василий вдруг ожил, оторвал голову от клавиатуры, протер глаза и увидел перед собой синий экран компьютера. Монитор услужливо интересовался у оператора, или переспрашивал – мало ли какой ламер присел на кресло уважаемого пользователя, – стоит ли сохранить введенные изменения в Bios?

Этот момент заставил нашего героя пробудиться окончательно. Он бестолково-панически проверил все настройки, бормоча проклятия в адрес дизайнера, придумавшего влепить кнопку Reset на клавиатуру. Чуть меньше, чем неизвестного дизайнера, Вася корил и самого себя: ведь надо же было довести себя до такого изнеможения, чтобы рухнуть прямо на клаву вместо удобной подушки, да еще и елозил во сне лицом по клавишам в такой удивительной последовательности, что умудрился вызвать главную программу компьютера, от которой зависит вся работоспособность машины, и натворил там делов не хуже слона в посудной лавке. Такого с ним раньше не случалось (если не брать во внимание тот факт, что никакого «раньше» лично для Василия не существовало, ведь он был материализован из небытия волей Автора всего лишь четыре абзаца назад).

Когда, по мнению Васи, настройки Bios были возвращены в первоначальное состояние, он перезагрузил компьютер и отправился в ванную, где умыл сонные глаза и посмотрелся в зеркало. В отражении были видны квадратные впадины от клавиатуры, отпечатавшиеся на его лбу и красных щеках.

– Сколько ж я проспал так? – спросил он с зевком, когда вернулся в комнату, у настольных часов с горящим зеленым «04:27:45».

Когда Вася запускал новую игру «Armour of God», было около трех ночи. Наверно, вырубился на чересчур затянутом вступительном ролике, который изобиловал, по законам фэнтезийного жанра, торжественно-воинственным пафосом. Правда, ролик был довольно живым, «близзарды» наверняка позеленели от зависти от качества графики. Только это не повод убирать функцию быстрого перехода от вступления сразу в игровое меню. Даже со скидкой на первый запуск.

Прохладная вода смыла всю сонливость. Вася снова кликнул по ярлыку обновки и пошлепал босиком на кухню за чаем, а ролик пускай себе крутится. Хоть поглядеть – что за игра. Если ничего стоящего, можно будет сразу удалить, и тотчас поставить другую. Жаль только потраченных родительских денег.

Пока вода набиралась из крана в электрический чайник, ему вдруг вспомнилось собственное испуганное лицо, застывшее перед глазами в момент пробуждения. Зрелище, действительно, немного жутковатое. Такое только в горячку приснится. Вроде смотришь на самого себя, а тот, в «отражении», ну совершенно чужой тебе, и будто занял твое место в мире…

Чертова сессия, подумал он, ставя чайник на подставку и включая кнопку, это она во всем виновата – традиционные зубрежки перед летними каникулами какую хочешь голову загрузят. До осени хрен разгребешь. Тем более если ты не такой прокачанный интеллектуальный воротила как Ломоносов, или там Стив Джобс. А еще ты в свои почти двадцать живешь с предками и лишен права на время экзаменов запускать на компе даже «Косынку». И дело не в том, что ты трепещешь перед отцовским ремнем, слава богу – не маленький уже, просто батя неплохо шарит в программной инженерии, а ты, сынок, не можешь самостоятельно даже фильтрацию по MAC-адресам отключить в настройках маршрутизатора. Не говоря уж о том, чтобы хакнуть батю-сисадмина.

Но – сегодня ровно в полночь таймер блокировки обнулился! Последний экзамен остался во вчера, отцовское заклинание теперь было снято – и ровно в 00:00:01 по зеленым часам Вася уже гуглил сайт игры «Armour of God», чтобы создать аккаунт, для которого потребовался новый емейл (такую вот странную просьбу выдала служба авторизации), а потом еще тридцать минут сочетал в голове цифры, символы и латинске буквы, чтобы получились две легкозапоминающиеся пары логин-пароль. Следующие два часа он тарабанил по столешнице, перематывая заедающие ролики на YouTube, потому что весь трафик стянул на себя лаунчер для загрузки обновлений. И вот, когда вся процедура идентификации пользователя сервером игры с чистой совестью пройдена, когда все доработки косячных игроделов благополучно легли на клиент, мозг Василия не дождался дофаминовой награды и резко ушел в эконом-режим под красивый, но какойжедолгий мультик, не успев отдать приказ телу дотащиться до мягкой постели…

Из приоткрытой балконной двери в кухню влетела ночная прохлада. Повеяло свежестью и… чем-то необычным.

Вася вышел на балкон и уставился в темноту – фонари в его районе зачем-то погасили на ночь, оставив улицы во мраке, нарушаемом редкими просветами около подъездов. Зато хорошо видны далекие звезды: медведицы висят прямо над головой…

Две крохотные красные звездочки вдруг сорвались с неба и устремились вниз. Вася провожал их удивительно синхронное пике рассеянным взглядом, но затем насторожился – падают неестественно долго, и по траектории как будто на его, Васин, балкон. Так и есть – через несколько мгновений огоньки, ускорившись, вдруг оказались рядом. В темноте слева от Василия каркнуло и зашуршали перья.

Балкон в его квартире был не застеклен, и довольно длинный – метров пять. Вася, всматриваясь в темноту, подошел ближе к месту, откуда доносилось шуршание. Шальная птица залетела, в этом не было сомнений. Василий намеревался было уже прогнать незваную птаху, дернул рукой жестом «кышь!» – и моментально отпрянул, будто ошпарившись: из темноты к нему обратился человеческий голос:

– Здравствуй, землянин.

Говорили на человеческом языке, но не человек. Голос был протяжный, скрипучий, напоминал каркание.