Ворон. Скафандр Богов

– Ты чё творишь, придурок! – возмутился Гэгэ, когда получил серьезный удар и откатился по полу на середину лаборатории.

– Штырь, не лезь под ноги, – огрызнулся Жорик.

Тут за спиной босса возник Джеймс и собирался нанести Коварный Удар. Но Сульфат быстро заметил угрозу и на бегу пнул Лазутчика так, что тот ударился об потолок.

Жорик нырнул под стол к Мальвине – и в ту же секунду их накрыл целый град кулаков догнавшего беглеца мутанта.

– Жора, не подставляй хила! – крикнул Джеймс.

– Sorry, я думал, вы его отвлекли! Уберите его, чтобы я дроида запустил!

– Так а зачем ты к ней поперся?! – Лазутчик завертелся было в Вихре Смерти, но получил голой пяткой в нос и отлетел к стене.

– Протупил… я же не знал, что он за мной все еще бежит…

Стрелец отчаянно кастовал Охотничьи Стрелы в голову монстра и без конца натравливал Аспида. Удушение и Ядовитый Укус не приносили плодов, а возмездие мутанта потрепало змея настолько, что в конце концов его пришлось отозвать, чтобы не погубить совсем.

Лазутчик тоже без пользы тупил клинки об чудовище. Сульфат реагировал так четко и быстро, что в ближнем бою казался неуязвим. Единственной возможностью Джеймса нанести урон была секунда, когда Торпеда Ф-66 оглушала мутанта. Сила торпедных орудий была кошмарной, но часто и надолго ракетницы уходили на перезарядку, во время которой Сульфат истязал железяку своим многоручием, а весь ущерб непробиваемому боссу состоял из пары отвалившихся кусков плоти. Никто не знал, как побороть это чудовище.

Несколько раз босса накрывало Безумие. Тогда он скакал по лаборатории, хватал колбы с полок и швырял их во все стороны. Вылитые реактивы удивляли своими причудами: один раз попало в Стрельца и он моментально замерз – покрылся льдом с сосульками – так что Мальвине пришлось спешно выдумывать отогревающее средство, ибо Сульфат уже намеревался разбить хрупкого противника. Другой раствор открыл в полу портал, откуда вылезла шайка кобольдов из параллельного мира (этому удивился даже сам алхимик), но пошалив немного, пещерные бандиты убежали по лестнице – дальнейшая их судьба неизвестна и, скорее всего, незавидна. Еще одна разбившаяся склянка освободила Дыхание Дракона: огненный змей метался по подвалу, круша и сжигая, пока не выдохся. От четвертого раствора у всех случился кратковременный приступ галлюцинаций – каждому достался свой отдельный трип: Стрелец переместился в дикие джунгли искать там сокровища ацтеков; Жорик бегал за мамонтом во времена, когда заполярный север Сибири цвел и пахнул; Джеймс очутился в школе и рассказывал что-то у доски; а Мальвина воображала себя отдыхающей на пляже в Туапсе. О чем грезил Сульфат – упоминать в приличном месте не будем. Список этих чудес разбавлялся обыкновенными смесями с взрывами, дымами, кислотами, а некоторые вообще не имели эффекта или просто красили стены и пол.

Робот Жорика в какой-то момент заискрился и выключился от повреждений. Пати осталась без танка и артиллерии в одном лице. Аватары вдруг почувствовали себя по-настоящему уязвленными – отремонтировать машину в боевых условиях непросто, а без поддержки дроида их быстро помнут.

– Сука! – ругнулся Жорик, держа в руках теперь уже бесполезный пульт. Бесполезный – как и сам он теперь без робота.

– Я же просила тебя почаще уводить дроида, а ты не слушал! – упрекнула Мальвина.

– В движении не так-то просто целиться и стрелять, – Инженер совсем поник. Сульфат, не встречая сопротивления, гонялся за Стрельцом и Джеймсом, а тем оставалось только убегать – любая остановка грозила смертельным ударом. Единственное облегчение – сам босс уже потерял значительную часть верхних конечностей, хромал, но в ближнем бою оставался смертоносен. Если только протянуть достаточно времени, то можно и добить вялыми атаками исподтишка.

– Что тут сложного: отъехал – пальнул, отъехал – пальнул, – не унималась Целительница, с трудом поспевавшая затягивать раны двум носящимся по лаборатории согруппникам: – Нет, тебе надо было стоять как истукан и на кнопочку атаки давить, – причитала Мальвина. – Чувства самосохранения вообще нет, рэмбо свердловский?

– Может, вы закончите уже эту семейную ссору и придумаете что-нибудь? – сказал Джеймс.

– Да что тут придумаешь? Вайпаемся, – Жорик вздохнул у себя под столом.

– Ага, теперь ты нас всех положить захотел? – не унималась Целительница. – И по-новой все начинать?!

– Он почти дохлый. Еще немного так побегаем – и добьем, – сказал Стрелец.

– Хант, солнце, на тебя вся надежда, – взмолилась Мальвина. – Я уже устала-а-а-а… Я хочу баиньки-и-и-и…

Жорик психанул и зашвырнул пульт в угол…

Мда, кажется, я перестарался. Черт меня дернул создать непобедимого монстра да еще запутать персонажей в романтической паутине! Думал, если усложнить задачу, то будет интересно наблюдать за ее решением. Теперь вот голову ломай…

Ха! А может, плюнув на все, прикинуться дебилом да сыграть на «перумовском» рояле? Скажем, Джеймс неожиданно вспомнил, что в сумке у него завалялся одноразовый артефакт, который он где-то добыл и который по совершенно случайному стечению обстоятельств уничтожает таких вот созданий как наш Сульфат. Обычно такое прокатывает.

– О, я вспомнил! – осенило Джеймса. – У меня есть одноразовый артефакт, который я где-то добыл и который может уничтожить Сульфата!

Нет, так не годится.

Или… или пусть Сульфат выдаст в себе любителя классического балета, тогда аватары отвлекут его домашней постановкой «Лебединого озера», а потом незаметно добьют. Так, во всяком случае, поступили бы киносценаристы. Дескать, гляньте какие мы забавные оригиналы!

Да не, это же пиздец как глупо. Извините за выражение.

Ладно. Давайте как-нибудь продолжать.

– Эй, а что у него там зеленое на пузе? – заметил Стрелец, удирая, скосив глаза на противника.

– Раньше не было, – сказала Мальвина. Она тоже увидела зеленое пятно на теле монстра.

– Оно появилось минуту назад, когда вон та рука от него отвалилась, – сказал Джеймс.

Рядом с зеленым предметом тянулась темная полоса пояса. Куски инородного мяса, как показатель уровня Здоровья, отпадали, открывая изначальное тело дяди Сульфата. Вылез даже носок резинового сапога в районе паха.

– Помните, перед тем как превратиться он выпил из красной пробирки? – спросил Стрелец. – У него еще зеленая рядом висела на поясе.

– Умница! – обрадовалась Мальвина. – Если красная превращает, то зеленая развоплощает! Чмок тя! Может быть, это и есть антимутаген!

– Предлагаете вытащить пробирку и быстренько валить отсюда? – догадался Жорик.

Гэгэ согласно закивал.

– Нет, он будет за нами гнаться все равно. К тому же я не уверена, что именно этот химикат нам нужен. Надо вернуть ему нормальный облик и заставить дать действующее лекарство.

Услышав Мальвину, Гэгэ стал вертеть отрицательно головой предположению Инженера, а потом испугался, что Целительница примет этот жест на свой счет, и снова закивал. Глупо вышло.

– То есть, нам надо вытащить пробирку и залить ему в глотку? – уточнил он.

– Да!

– Обалденно.

– Все нормально. Слушай, – на бегу излагал Джеймс. – Ты посылаешь змея вытащить флакон, я захожу в инвиз и прыгаю боссу на спину. Ну, туда, где глаза у него нет.

– Он тебя заметит и скинет, – сказала Мальвина.

– Не заметит, если атаковать не буду.

– Тогда ощутит.

– Хоть попробуем. И надо заставить его открыть рот. Благо он у Сульфата со всех сторон. Босс кричит от критов. Хант, вдарь ему как следует!

Глупый NPC, конечно, из разговора землян ничего не понял.

Задумку тут же реализовали. Аспид только с третьей попытки ценой двух сильных пинков завладел пробиркой и передал ожидавшему на спине монстра Лазутчику. Джеймса, к счастью, противник не рассекретил: инородных шматков на нем было много, так что новой порции защитного мяса он даже обрадовался, не замечая пребывавшей в невидимости причины прибавки в весе. Дело оставалось за Стрельцом. Груз ответственности мешал ему быть хладнокровным; переменчивый ветер Удачи сдувал стрелы, так что две из них вонзились без особого урона, а третья ушла в «молоко». Между тем время поджимало, ибо Сульфат бежал на Стрельца и через пару секунд мог обрушить на него все свои кулаки.

– Ну! – хором воскликнули трое согильдийцев.

Но это так, для напрягу-с. Типа: опасный момент, уда-а-р-р…

Главгер взмолился Автору, потому что не стоит во всем полагаться на Удачу, и четвертая стрела впилась чудовищу прямёхонько в левый глаз.

Сульфат взвыл от боли – и в этот момент Джеймс влил ему в длинный рот зеленый раствор.

С шипением вновь сгустился дым. Когда он рассеялся посреди лаборатории сидел на полу избитый алхимик в прежнем обличии, а Джеймс обхватил ему сзади шею.

– Я сда… я сдаюсь! – всхлипнул дядя Сульфат.

– Стоило выёживаться тут, – сказал Жорик, вылезая из-под стола. – А теперь рассказывай, где у тебя антимутаген?

– Т-там, з-зеленая банка.

Аватары достали из указанного шкафа трехлитровую емкость с зеленым раствором и разлили каждый по пробирке – для своей версии задания Темнины.

– Это точно лекарство? Не обманешь? – спросил Жорик.

– Клянусь таблицей Менделеева! – заверил Сульфат.

Перед уходом Джеймс осмотрелся: столы в беспорядке, весь пол блестит от осколков, на стенах черные пятна от взрывов и ни один лабораторный аппарат не уцелел. Найти среди этого хаоса полезную добычу не представлялось возможным. Разве только добить безумного ученого и пошарить по карманам, но команда об этом как-то не подумала. Негуманно это, вроде как.

– Кстати, чем ты занимался здесь? – спросил Джеймс. – И зачем убил своих коллег?

Алхимик уже стоял на ногах и на вопрос отреагировал довольно странно: черты его лица ужесточились, губы скривила ядовитая усмешка, а в волосах как будто пробежал электрический разряд.

– Я экспериментирую, – ответил он жутким голосом, – над телами людей и демонов. И однажды я стану могущественным и бессмертным. И армии рукотворных чудовищ восстанут по зову моему. И тогда… И ТОГДА ВЕСЬ МИР ПОКЛОНИТСЯ МНЕ! А-ха-ха-ха-кхе-кхе…

В лаборатории как будто грянул зловещий гром.

– А, он просто хочет захватить мир, – догадался Стрелец. – Как банально. Ладно, пошлите отсюда.

Во дворе Мальвина снова начертила портал и уже через пару минут компания стояла на утренней улице Вельзевула.

– Ребята, спасибо за пати, – сказала Целительница. – Было весело. Всем пока, увидимся. Чмоки-чмоки, споки ноки! Жора, спать?

– Да, пошли, – Инженер залез на варана, помахал на прощание и поплелся следом за красавицей Мальвиной.

– Нет, дружок, эта норка точно не для твоего червячка, – сказал Аспид, философски подперев на лету подбородок хвостом.

– С чего ты взял?

– Уж больно она его пилит. Как будто что-то хочет из него выпилить. Эта парочка склеилась, ты мне поверь.

Стрелец вздохнул.

– Ну что, пока, – сказал Джеймс.

– Пока, – махнул рукой Стрелец. Он так устал и так хотел спать, что ему было все равно: шпион Лазутчик или нет.

…А что скреблось на втором этаже особняка некогда знатной семьи Боровичковых – никто никогда так и не узнает. Может, и правда тушканчики?

Там же, только между нами, помимо прочего ждала их и небольшая награда за выполненное приключение, но Автор, к сожалению, поздно вспомнил о ней – замотался. Но мы ребятам ничего не скажем, а то расстроятся. Лады?

Глава XII. В которой шутки заканчиваются. Серьёзно

Вечером, еще до заката, после короткого сна, Стрелец уже был на ногах и разминался прогулкой по Вельзевулу. Кошелек приятно тяготил, потяжелев на целых тридцать золотых монет, которые охотно выдал вендор за гору бесполезной мелочи, которую Стрелец вынес из Святилища Утопленных Ведьм. Он даже не стал прятать мошну в опустевшую сумку, чтобы рука вдоволь насладилась тяжестью денег, а голова насытилась мечтами обо всех тех товарах, которые он заимеет на них. Кошель весело подпрыгивал вверх, иногда даже до уровня третьего этажа, и с глухим звоном возвращался в руку владельца, причем сила гравитации выступала в этом жонглировании на вторых ролях – парень заметил, что деньги бумерангом возвращались к хозяину, пуляй он свой «бумажник» хоть вперед, хоть назад, хоть вверх – под любым углом. Такая вот занимательная физика виртуальной реальности.

Город еще только просыпался. Редкие прохожие аватары с удивлением и некоторой опаской глазели на Охотника и его здорового летающего змея. Явление это, очевидно, не распространенное и даже эксклюзивное – никто не знал, чего ожидать от парня, который подчинил себе этакого зверя. У посторонних Аспид вызывал смесь страха, отвращения, уважения и любопытства, к чему Стрелец довольно скоро привык и даже гордился питомцем. А змей делал вид, будто ползет прямо по воздуху и развлекался тем, что шипел временами на прохожих, чем вгонял их в гипнотический ужас.

– Чё зыришь, карапуз, – рванет он, бывало, шутливо в сторону какого-нибудь новичка с внешностью близнеца из бертоновской версии «Алисы в стране чудес», и бедолага с визгом драпает в соседний квартал.

Но ролью и чувствами начинающего волан-де-морта Стрелец скоро насытился и погрузил мысли в вопросы насущные.

Вчерашнее приключение еще жило в памяти как хорошо запомнившийся сон. Прелестная дриада Мальвина, Жорик… а ведь с Жориком он мог бы и сдружиться. Но примириться с тем, что Инженер нарочно толкнул его под босса… Да пусть хоть и толкнул… но интонация, выражение лица, надменность: «Штырь, не лезь под ноги». Едкое чувство прожгло дыру в груди нашего главгера. Даже если учесть, что первым начал Стрелец, но ведь Жорик-то не знает, что Стрелец выманивал его на смерть, а значит и половины его вины как бы здесь и нету. То есть, если бы знали оба, то в факте подставы не было бы и сомнения, а когда знает лишь один – здесь можно заключить сделку с совестью, постараться забыть, искупить… то есть вина как бы и есть, но только в зыбкой области сознания, которое способно перевернуть все вверх дном. А обуздать сознание другого человека – здесь одной силы воли не хватит, здесь нужно знать «предысторию» этого человека и врожденный талант. Это как угнать чужую машину и водить с закрытыми глазами под руководством законного владельца. Нет, нет, сойтись обратно будет непросто. Вина Жорика слишком очевидна для обоих. Только если он сам внесет залог, извинится… И даже вступлением в «Чертово колесо» Стрелец готов был пожертвовать, только бы не прищемить свою гордость.

Или он так обижен из-за того, что Мальвина выбрала Жорика?..

Гильдия… с гильдией ты не один, гильдия это семья, круг друзей и сподвижников. Потому вступить в такое общество бывает непросто. Тебя должны проверить, оценить, исходя из «корпоративной этики» и социальных стандартов. Одни гильдии берут тебя «на дело», за членство в других требуют финансовый взнос, в третьи попадаешь «по блату», крохотные гильдии загребают всех желающих, а в топовых всегда встречают только по уровню шмота, а провожают по умению подчиняться рейд-лидеру.

Тут ему опять вспомнилась Мальвина, такую внешность вообще трудно забыть. В синих волосах ее крылись неординарность, мистика, тайна – темнота, в которую так или иначе стремится войти всякий луч света… пить ее, эту темноту, и не видеть дна, не насыщаться, любить, ненавидеть, но всегда желать и радоваться бесконечному голоду, потому что финал – это всегда смерть. Еще ему нравилось, что она была настоящей. Не фейком вроде Вотэтожопы – парня, который замаскировался внешностью Веры Брежневой под давлением транссексуального либидо, скрытого от него самого, – а настоящей, врожденной девушкой. Стрелец бы понял женщину, наряженную мужчиной ради утверждения гендерного равноправия, этакую business women в пиджаке и брюках, но сравнение «как баба» звучит оскорбительно даже в женском кругу. Сексуальное уравнение (существительное или глагол) выводит среднее значение – это гермафродит: одни прибавляют себя (чтобы стать «как мужик»), другие отнимают («как баба»). А потом когда-нибудь в будущем в ответе под этим уравнением напишут «жопаписюн».

«Хватит совать в меня эти мысли! – взмолился главгер. – У меня башка скоро треснет…»

…И пусть если даже Мальвина не блещет красотой в реале, на Земле, здесь это не имеет значения: у аватаров на Мэрлоне другие тела и другие жизни, другие привычки, легенды и представления о самих себе. И, встретившись вдруг на улице, закадычные виртуальные друзья или любовники друг друга не узнают и пройдут мимо. Эти миры несовместимы как жизнь и смерть.

Мальвина – он повторил это имя вслух, тихо и медленно, и вызвал из памяти короткую юбчонку с чуть-чуть выглядывающими ягодицами, топик сигнального и приглашающего цвета, белые бедра, к которым так часто вчера прикасался глазами… Но тут же вспомнил и о Жорике, который не менее ласково водил по ней мысленной ладонью. Это обстоятельство обломило всю романтику воспоминаний и вызвало чувство свершенного ментального ганг банга: убило в Стрельце доминанту над самкой и облило помоями второсортности предназначенное быть интимным приключение. А ведь парней в таких играх больше, чем девушек, и «радость» «заскучавшей» «казармы» обеспечена каждой.

Но вспомнив о Джеймсе, он начал противоречить самому себе: Лазутчик весьма прохладно реагировал вчера на обаятельную девушку-дриаду, не глазел на нее так, как Стрелец с Жориком, а если и случалось, что прелести Мальвины вставали на пути взора Джеймса, он только хмыкал и отворачивался. Самки его, похоже, не интересовали, а интересовать либидо что-то должно, поэтому Лазутчик либо извращенец, либо гей. Так думал Стрелец, но уже как-то вяло – хихикать над фантазиями о шпионе он за вчерашнюю ночь утомился.

«Что, правда? Можно думать столько сразу?» – Стрелец даже перестал следить за дорогой, чтобы без помех наблюдать за течением полусвоих мыслей в собственной голове. Интуиция, заключенная в мелких деталях, подсказывала ему, что эта ночь будет особенной.

Тема Джеймса привела его к вопросу о главном сюжете Ворона. Первую часть задания он выполнил – змей у него, – почти вступил в одну с ним гильдию и даже совершил в одной связке целый поход. Но делу это решительно не помогало. Личный контакт здесь отпадает: Джеймсу известно, что Стрелец главный герой; Стрельцу известно, что Джеймс шпионит за ним. Может быть, даже в эту самую минуту.

Он насторожился и вышел из раздумий.

– Аспид, Джеймс рядом?

– Нет, – ответил верный змей.

– Предупреди, если засечешь его. Я должен знать о его приближении раньше, чем он о моем.

Стрелец вдруг обнаружил себя рядом с шумной компанией, с криками и весельем бредущую в бар. Небо над головой совсем потемнело, разгорались гирлядны-фонари, народу прибавилось. Вельзевул проснулся.

В городе Хозяина будто ничего не изменилось с тех пор как он впервые ступил на его улицы. Так же шумел общий чат, так же суетились аватары с голливудской внешностью – в нарядных плащах, доспехах, платьях, или в нубском тряпье – новички завистливо глазели на разодетых хаев и мечтали однажды добраться до их высот. Таким был и Гэгэ в свою первую ночь на Мэрлоне и узнавал самого себя почти во всех встречных: таким испуганным и растерянным он был раньше, таким стал, а вот этот – Охотник в богатой белоснежной шубе, в шлеме, напоминающим корону, с огромным сияющим арбалетом и белоголовым орланом на плече, гордо восседающий на блестящем от хромовой краски байке, по-царски, с GS больше шести тысяч – таким он станет однажды в будущем. Поколение сменяют поколения даже в компьютерной игре. Молодость и старость разделяет время, проведенное за клавиатурой.

«Постой, а сколько всего времени я провел здесь? Неделю, месяц, полгода? А все кажется, что как-то мало… Как понять время, если между входом и выходом из сети нет пробела? А мне все кажется, что нахожусь я на Мэрлоне постоянно, но ведь что-то я делаю там, дома, чем-то занимаюсь…»

И неясное, блеклое чувство, будто он вернулся туда, откуда пришел, поселилось призраком в его сердце. Музыка играла соответствующая – ностальгическая, с нотками веры в светлое будущее.

Те же дома, вывески, украшенные скульптурами площади, той же стороной зависла луна. NPC дают те же поручения землянам, доверяют им свои секреты, свои судьбы, проживают вместе с ними крохотные эпизоды миниисторий. Несколько минут или часов квеста, проведенные с тем, кто будет сострадать мэрлонцу, кто заговорит с ним, обратит внимание, подыграет спектаклю этого актера-программы – вот и весь жизненный цикл искинов. Самих в себе их нет, мэрлонцев не существует без стороннего наблюдателя. Вся их планета – огромный фотоснимок прошлого, заброшенный роком в иномирье. Один и тот же день на бесконечном повторе. Что-то кардинально изменить в реке миллиона потерянных судеб по силам лишь Глобальному Патчу.

«Кстати, нужно ведь Темнину отыскать и отдать ей пузырек. Где она обитает?.. В журнале не сказано. Помнится, мы с Вороном ее возле Аукциона видели, поеду в ту сторону. Заодно и посох Марты попробую продать».

Но Глобального Патча не произойдет, понимал он, если Ворон не достанет комплект Доспеха Вельзевула. И это обстоятельство опять возвращает нас к Джеймсу. Вот только как ухватить этого скользкого типа с его чарами обаяния, под действием которых наш главгер едва с ним не сдружился…

«Бли-и-ин… – осенило Стрельца. – Кажется, я понял, а-ха-ха… Надо же, какой я бестолковый. Джеймс хочет меня завербовать! Это же очевидно! Я действительно болван. Так он получит гораздо больше полезных сведений. Ах ты сукин сын, двойного агента из меня решил сделать… Вот почему ты предложил позвать меня на прогулку в Раскол. И тебе не меньше Ворона важно, чтобы мы состояли в одной гильдии. Эх, Ворон, Ворон… этот хитрец, оказывается, идет на шаг впереди тебя. А я-то полагал, будто он кинет меня на съедение демонам – что за глупость! Только в мою дурную башку могла пролезть такая дичь. Чем этот шпион может навредить мне в игре? Убить не убьет, а вот планы нарушить… Джеймсу выгодней дружить со мной, чем враждовать».

(Напоминаю, что умозаключения главгера практически всегда не соответствуют действительности, ввиду одержимости им синдромом Гарри Поттера.)

«Так. Но если я дошел до этого только сейчас, а Джеймс не прекращает строить планы… А если по его сценарию я и должен был раскрыть намерение завербовать меня и поступить соответственно. Он уже знает, как я поступлю. А как я поступлю? Что бы сделал я на своем месте?.. Достаточно лишь поступить иначе – и план его рухнет. Но если он и эти мои мысли тоже предусмотрел, то в любом случая я пляшу под его дудку. Все очень-очень скверно. Тогда Джеймс опережает меня на много ходов вперед и нужно его как можно скорее догнать! Ворон, где ты есть, когда мне так нужен твой совет!.. Что-то давненько мага не видно, не забыл он про меня? Да нет, глупости, он просто ждет, когда я закончу. Пойти к нему самому, рассказать о догадках? И услышу новые ехидные замечания, он не может без издевок. Нет уж, сам справлюсь, не ребенок уже. Только вот мне нужны подсказки…»

Тут на глаза ему попалась вывеска в одном из самых безлюдных уголков города – Библиотека Вельзевула.

«Не здесь ли Джеймс черпает знания? Да и Кондуктор телепорта советовал сюда заглянуть, даже квест дал. В Библиотеке должно быть что-то, что поможет мне».

Книгохранилище замыкало улицу. Вдоль дороги выстроились жилые дома и чахлые конторки, фонари местами не горели, так что переулок выглядел угрюмо и опасно. Вкратце – не самое подходящее место для ботанов.

Он приблизился к дверям Библиотеки и вдруг краем зрения заметил что-то блеснувшее в темноте за углом здания. Как будто чьи-то глаза.

– Аспид, кто там? – шепотом спросил он.

– Никого, – принюхался змей.

– Ага, никого. Демонов в Мефистоле ты уже проморгал.

Стрелец шагнул к торцу Библиотеки – и опять сверкнула пара как будто алмазных глаз.

«Интересно…»

Он подошел ближе, затаив дыхание, и свет личного фонаря разогнал темноту. Стрелец облегченно выдохнул: в закутке между домами на груде сломанной мебели сидела на вечносогнутых лапках детская игрушка. Это был оранжевый плюшевый медвежонок с красивыми хрустальными глазами, прижимавший лапками к груди бочонок с надписью «Мёд».

«Нашелся, потеряшка!.. Ну вот, верну тебя чудаку Кристоферу, а он за это переговорит с Мыкуем насчет артефактов. Скоро будет у меня новенький лук, тра-ля-ля…»

Но не успел он дойти до медвежонка, как вдруг провалился по пояс в яму. Только не в яму, а словно в бетонный раствор, который моментально затем затвердел – такое чувство он испытал, когда уперся руками в твердую поверхность мостовой, непонятно по какой логике обхватившей его со всех сторон.

«Чё за херня, эй!»

Попытки вылезти ничего не дали: проглотив ноги, земля крепко держала его и даже как будто всасывала вниз при каждой отчаянной потуге, словно трясина.