Ворон. Скафандр Богов

«Пятнадцать тысяч! Только не в этой жизни. Притом и количество Силы, чтобы такую махину поднять, должно зашкаливать».

– А этот? – он указал на отдельный щиток под самым потолком, на видном месте отдельно от остальных товаров, с привинченным к нему странным луком небольшого размера: как будто из угольно-черных пластико-металлических рогов молодого оленя (угловатых, не круглых в разрезе) и с насаженной на тонкую до незаметности тетиву неоново горящей синей молнией: продольный сгусток энергии ветвился вокруг самого себя и тихо потрескивал.

Этот объект он заметил случайно, когда окидывал взором пестрые от украшений смертоносные товары в поисках чего-то экстраординарного, и вдруг зацепился и повис на изгибе неприметного лука, заскользил по ветвям узорной формы, провалился в фактуру до каждого черного волокна, молекулярно-атомного пикселя, и на некоторое время замер на всполохе энергии, пойманным почти не материальной тетивой в момент своей крохотной долисекундной жизни – и застывшим. Стрельцу почудилось, будто молния-стрела под его взглядом как-то по-особенному разгорелась, будто приветственно. Он тут же ощутил между собой и этим луком загадочную связь, будто им вместе что-то предначертано выполнить.

– Мифический Лук Бога Перуна, – охотно сказала Темная. – Поражает цель, накладывает шок, и в придачу наносит урон противникам в радиусе пяти метров от цели. При успешной атаки испепеляет врага, если нет громоотвода. Его продал однажды один аватар, вернувшись из похода в Раскол. Мыкуй отдал за него весьма щедрую плату, выгреб все деньги, едва не разорил магазин. К счастью или к худу, тот землянин не ведал настоящей силы этого оружия, поэтому расстался с таким сокровищем сравнительно легко.

– Какова его цена?

– Этот лук не продается, – строго заявила Темная. – Здесь он выставлен в качестве музейного экспоната, раритета, гордости хозяина Мыкуя и объекта зависти других коллекционеров. Лук Перуна намертво приколдован к щиту, а щит – к стене. Вынести его можно только со всем магазином.

– А что, никто не пробовал его скоммуниздить?

– И пытаться не стоит, – ассоциативный модуль девушки-NPC легко переварил загадочный синоним слова «украсть». – Когда в последний раз Склун с поддержкой Улича пытался захватить Вельзевул, наша лавка был полностью обчищена, остался лишь этот лук, вернее, стена, на котором он висит – склунцы обвалили все здание, но так и не смогли завладеть артефактом. Такое по силам разве только Кутху, другим великим магам и их самым умелым ученикам.

– Разве нет другого такого же? – Стрельцу понравилась словоохотливость консультантки. Он собирался разговорить ее в надежде получить задание на приобретение подобного супер-оружия. Или Мыкуй согласится променять свою реликвию на какую-нибудь героическую услугу. Эх, если бы Гэгэ и раньше так поступал, давно бы звенели на его поясе склянки с волшебными зельями склунского алхимика, и не пришлось бы мотаться по всему городу в поисках дешевой и «калорийной» еды!

– К сожалению, экземпляр единственный, – сообщила девушка. – Мифические артефакты – наследие древних богов и аналогов не имеют.

– У вас были боги?

– У всякого народа есть свои боги, – неожиданно прогудело за спиной Гэгэ.

Он обернулся – к ним подошел высокий и мощный, без единого волоска на серой голове, в боярском кафтане, с щеками депутата или мясника, мужик.

– Меня зовут Мыкуй, я владелец этого магазина, – представился Темный.

«Сам! Как я удачно заболтал продавщицу!»

– Меня интересует этот лук… – начал было Стрелец, но Мыкуй категорично отрубил концовку его фразы:

– Лук Перуна не меняется и не продается! – Изменив состояние лица из гостеприимно-приветливого до отстраненно-брезгливого, хозяин лавки собирался уже перейти в другой торговый зал, но Стрелец вовремя спохватился и подобрал нужные слова:

– Господин Мыкуй, вы говорили о богах. Я не думал, что на Мэрлоне когда-то жили боги.

– У всякого народа есть свои боги, – повторил фразу Мыкуй.

«Так. А теперь не напортачь»

– Я ничего не знаю про них. Можете рассказать, если это вас не обременит? Знаете, мне очень интересна история вашей культуры.

– Боги были первыми существами на Мэрлоне, – сказал Мыкуй, но все еще хмурился. – На том Мэрлоне, каким мы знаем его теперь. Они были рождены от союза Эфира и Времени, Движения и Покоя. Их сакральные имена – Анастасия и Дядя Сергей. Родители боготворили своих детей и наделили их частичкой себя. От Эфира им досталась способность формировать реальность, от Времени – бессмертие.

– Они прилетали с других планет?

– Нет, они родились на Мэрлоне. Был только один чужой бог – Вельзевул: иннотеррный, пришлый, но и самый величественный. О нем сохранились только смутные свидетельства и самые великолепный доспех, который никогда не повторить мэрлонской руке. Даже древние боги чтили Вельзевула.

На лице Мыкуя созревал немой вопрос. Консультантка оставалась на месте и то ли рассеяно внимала беседе, то ли ждала активации своей программы, замечтавшись о небесных кренделях.

В Стрельце разгоралось любопытство:

– Я слышал другую историю. А кем, по-вашему, был Вельзевул?

– Он был племянником Эфира, – охотно поведал Мыкуй, улыбнувшись. – Но это не настоящее его имя. Истинное имя Вельзевула под запретом.

– Так чем же он знаменит?

– Он украл у богов их Любовь. Я говорю «они», но на самом деле бог один – в сумме всего пантеона. Произошло это, когда Эфир отлучился по делам, а Вельзевул приехал навестить кузенов. В отсутствии главы семейства формированием реальности занимались его дети, но богам было скучно без отца, потому что в мастерстве созидания Эфиру не было равных. Зато их гостя, Вельзевула, переполняла фантазия. Он придумал запутанную игру, где следовало надевать маски и обманывать друг друга, и соблазнил ею богов. Боги сияли от восторга: никогда раньше им не доводилось не знать наперед того что грядет – обман в их общении каждый раз становился неповторим. И однажды, когда боги в уплату за игру решились открыть перед Вельзевулом ларец со своими чувствами, этот подлец выхватил оттуда Любовь – и скрылся. И хотя боги успели стащить с вора его неповторимой красоты Доспех, без Любви ими овладело Уныние. Время услышало тихий плач своих детей и укутывало их нежностью и грезами о Вечной Памяти. Боги переставали замечать, что происходит между ними и вокруг них. Боги теряли связь с внешним миром, уходили в себя и… каменели. Так на Мэрлоне стали возникать монументы – фигуры уснувших богов. Вскоре вся терра погрузилась в дремоту: облака замерли в воздухе, деревья не шептались в лесах, города пустовали, а на морях застыли пенные волны. Даже луна никогда не сходила с небосвода Темной стороны, а солнце – со Светлой. Жило только Время: оно обтекало нашу терру, заключенную в Саркофаг Тишины, и плавно качало на волнах Вселенной…

– А что случилось потом?

Мыкуй с довольным видом умостился на стуле и предложил Стрельцу табурет. Тот сел и превратился в самый внимательный диктофон.

– А потом вернулся Эфир. Увидев, что натворил Вельзевул, он пришел в ярость и тотчас же бросился вдогонку за похитителем. Но настигнуть молодого племянника старому Эфиру не удалось – изобретательность Вельзевула каждый раз прятала его от взгляда Дяди Сергея. И когда после долгих скитаний Эфир вернулся туда, где оставил семью, – дома своего он не обнаружил. Уносимые потоком Времени, боги навсегда оставили Небесного Отца где-то позади. С тех пор мы, потомки богов, бесплотны, потому что дети Эфира и Времени творят каждый для себя свою отдельную реальность, и нет того, кто смог бы, подобно Отцу, окружить нас одной всеобщей Действительностью.

– Значит, вы – потомки богов?

– Именно, – владелец магазина откинулся на спинку стула. – И хотя мы родились без Любви, мы чтим Память, которую завещало нам Время, и ценим Дружбу, которую открыл для нас Вельзевул.

– Предатель?

– Да, он предатель. Но, похитив одно, он оставил другое. Мы помним о Вельзевуле, чтобы помнить о Дружбе. Ведь именно Дружба спасла Мэрлон от Уныния.

«Похитил любовь, оставил дружбу… какие-то девчачьи сказки, – подумал Гэгэ, утомившись нудной болтовней. – Ты бы лучше мне рассказал, где найти себе крутую ружбайку со встроенной кнопочкой Нагнуть Всех».

– И как эта ваша Дружба спасла Мэрлон? – спросил он.

Мыкуй скрестил руки на груди и, подумав несколько секунд, ответил:

– Олицетворением Дружбы стал мифический Розовый Слоник, который возник у ног несравненного бога Хроноса. Такого предмета Хронос никогда еще не видел на Мэрлоне, любопытство взыграло в нем. Хронос пробудился и, ломая на себе Оковы Неподвижности, нагнулся поднять диковинный артефакт. Это была пустотелая игрушка из гладкого пластичного материала, а снизу у нее имелось маленькое круглое отверстие, заполненное белой пробкой. Хронос сжал Слоника в руке – и вдруг из него вырвался самый отвратительный и душераздирающий писк – первый звук замолчавшей на миллион лет терры. Едкий писк колыхнул воздух и толкнул протяжную ноту замершей доселе музыки мира. Музыка переменилась – в ней заиграли другие ноты, и боги уловили это изменение. Проснувшись, боги внимали музыке и услаждали ею свой окаменевший слух. Новое явление в предсказуемой вечности очаровало богов. А Хронос бродил по дорогам, давил на Розового Слоника, отпускал и снова давил… артефакт вопил и будоражил Мэрлон. Боги соскабливали с себя каменную корку, нисходили с постаментов, разбредались по землям, осматривали города, летали по воздуху, погружались в пучины морей, забирались глубоко в горы. И боги заметили, что мир пуст, и огорчились. Они хотели, чтобы кто-нибудь разделил их радости жизни. И тогда они придумали древние свитки, в которых записывали свои фантазии о чудесах, о зверях, о природных процессах, о городах и событиях прошлого. Тот из богов, кто найдет древний свиток и прочтет его, высвободит скрытую в нем фантазию бога и заполнит ею Мэрлонскую пустоту. Эта игра так увлекла богов, что они научились забывать, кто они такие, чтобы получать удовольствие от неожиданности. Боги умирали, забыв, что бессмертны, и женились, забыв, что бесплодны. От сочетания их любви родились полубоги, а потом уже мы, в ком боги в конце концов растворились. Нынче не осталось живых богов, нигде.

– Они исчезли?

– Я же сказал – растворились. Мы – дети богов. Каждый мэрлонец – частица бога.

– Откуда вам это известно?

– Я родом из Склуна, нам эти легенды известны с пеленок. Но я не ограничиваюсь только древними легендами и стараюсь находить живое подтверждение мифов своего народа – реальные артефакты богов. Я историк-коллекционер, как видишь.

– А я слышал, что в библиотеке Вельзевула одни только комиксы, – сорвалось с языка Гэгэ.

Расположение Мыкуя вмиг изменилось – оружейник снова нахмурил безволосые брови.

– Большая Халифатская Библиотека в Склуне – богатейшее хранилище знаний, но и в Вельзевуле можно отыскать наиредчайшие рукописи!

«Бли-и-ин… Что-то я ляпнул не то».

– Скажите, а если бы кому-то удалось бы собрать целый сет из таких артефактов, какими бонусами стал бы обладать его носитель?