Из жизни инопланетян. Цивилизация. Сборники рассказов

– Димон, тебе же сто раз говорили: пальчиками лабай, пальчиками, а не три сдуру медиатором! Где новую струну-то брать прикажешь, а? Нас же теперь совсем разуют!

Димон вращал наглыми глазёнками и уверенно отбрехивался, пока случайно не поймал в поле зрения пианино.

– Мужики, идея! Давайте из этого ящика струну приспособим. Всё равно хлам – струной больше, струной меньше…

Игорёк потерял дар речи, потом выдохнул:

– Варвар…

Но Димон и Валерка, загоревшись идеей, уже почти было приступили к акту вандализма, как с нами поздоровались:

– Привет, мальчики!

Светка лучезарно улыбалась, такая же загорелая, как и в сентябре. Димон немедленно отложил задуманное, вразвалочку подкатил к ней, чмокнул в щёку:

– Привет, радость моя! Отсидела своё?

– Угу. Проводишь?

Я же, с гитарой наперевес, приблизился к Наташке, но поцеловать не решился:

– Привет! Как дела?

– Нормально… Вы всё страдаете, меломаны?

– Да так… Слышь, Наташ, если из пианино струну на бас-гитару переставить – получиться что-нибудь?

Наташа вздрогнула. Она сама неплохо играла на пианино. И, кроме того, была умницей.

– Совсем что ли? Только инструмент зря изуродуете…

– Ага, я так и думал. Да не смотри ты на меня так, не моя это идея. идея. Ну правда …

Сдать Димона было не зазорно.

Наташа училась в параллельном классе и вроде бы как была моей девушкой, что служило для меня источником сильнейших переживаний. Дело в том, что я никак не мог её поцеловать. По-настоящему, а не просто чмокнуть в щёку. При этом с ней всё было в порядке – оглядываясь назад, я понимаю, как она была хороша в своём безудержном порыве женственности. Зелёные глаза, ямочки на щеках, чуть вздёрнутый носик, застенчивая улыбка, грудь, рвущаяся из школьной формы… Проблема была во мне. Я рисовал её ежеминутно с собой наедине, но когда она находилась рядом и, безусловно, чего-то ждала, мои губы вдруг становились деревянными, и всё, на что я был способен, так это только тупо уткнуться губами и носом ей в щёчку, или – случайно – в шею. Я понимаю теперь, что это была заторможенность от переизбытка желания (крайности всегда находятся где-то рядом), но тогда анализ ситуации вряд ли бы помог мне в борьбе с комплексами переходного возраста. Но одна мысль у меня всё же была.

– Ты на Новый год с нами? – осведомился я у своей нецелованной подруги.

– Ой, Костик, извини, родители едут в Челябинск, ну, и я тоже… – Она посмотрела на меня виновато. – Там у меня три брата двоюродных, а я их совсем не помню. Старый год вместе встретим, ладно?

Я расстроился. Мой план на Новый год состоял в том, чтобы расслабиться под действием спиртного и показать себя мужчиной. Для осуществления этой, как мне казалось, последней надежды, в наличии уже имелись и квартира для вечеринки, и бухло. Встреча же Старого года явно мне ничего в этом плане не сулила.

– Домой? Пойдём. Так, и когда отбываешь?

… Я готовился пойти на party. Признаться, я дружил со спортом, и спиртным не баловался. Ну, пиво как-то пробовал – не понравилось. И всё. Но на этот раз в целях борьбы со стрессом я, ввиду отсутствия подруги, решил пить наравне со всеми: оторвусь на полную, а там – будь что будет. Может, мозги на место встанут.

Родители уже ушли в свою кампанию. Я достал бутыль со спиртным, понюхал. Пахло сивухой. В стране властвовал сухой закон, выдуманный непьющим придурком, и легальной продукцией мне разжиться не удалось ввиду отсутствия призывного возраста и денег. Да и отношения с предками были ни к чёрту. Поэтому я задействовал давнюю знакомую матери, тётю Марину, и выцыганил у неё бутыль самогона. «Крепкий, не обожгитесь…», – напутствовала она меня на прощание. Да ладно.

Разодетый в безвкусные импортные шмотки, которые иногда завозились в военторг (обитали мы в городке, вдали от «фарцы» и прочих изысков «совковой» цивилизации), с самогонкой под мышкой я заявился на хату. Девчонки наделали салатов и нарезали колбасу, мальчишки открыли шпроты и выставили спиртное на стол – обстановка была праздничная. Мою неприглядную тару с подозрительным содержимым задвинули пока подальше, за диван, а здоровый местный расстрига (все его называли Хома) осуждающе покачал головой: «Будете должны, Константин». Ну, буду так буду.

Девочки начали праздновать с вина, мальчики с водки – все, кроме меня, отнеслись к событию серьёзно, и ковшик с брагой по кругу не ходил, а слышался звон хрусталя. Некоторое время я страдал от собственной непутёвости, но потом развеселился, тем более что некая симпатичная одноклассница по имени Ира стала оказывать мне серьёзные знаки внимания. Она была чем-то похожа на Наташу… и этого описания, пожалуй, будет вполне достаточно. Я поухаживал за ней, сначала вполне невинно, пока мы не сплелись в довольно игривом танце, и тут в голове у меня зашумело, и я решил, что неплохо бы в отсутствии Наташки попрактиковаться. Подоспел Новый год. Все загадали желание, чокнулись, выпили… и столкнулись с дефицитом спиртного. Мне поднесли кофейную чашку с резко бьющим в нос содержимым и велели испить первым. Я выпил, крякнул, отказался от закуски и ощутил прилив сил и желаний. Тиская Ирку в смежной тёмной комнате, я, помнится, шептал: «Наташка, Наташка…», она слабо отбивалась: «Дурак, пусти, какая я тебя Наташка…», а потом вдруг мы оказались полураздетыми на полу и какое-то время тёрлись друг о друга, пока по невероятной, дикой случайности не кончили одновременно. В отношении себя я это понял по растекающейся в трусах жидкости, что же касается Ирки, то она явственно застонала и выдохнула: «Хорошо…» А мне вдруг стала плохо. Сначала я заблевал комнату, а когда на меня надели штаны и пытались засунуть ноги в ботинки, то и коридор. Домой я попал на плечах Хомы и Димона. Как выяснилось позже, во время моей транспортировки Хома обморозил себе ухо, испачкал новые джинсы и, с учётом того, что он ещё и убирал за мной на хате, я оказался должен ему по гроб жизни.