Кронштадтский детектив

Под рисунком черными чернилами была сделана надпись:

Максимальная сила седьмого октября.

Буквы были такие мелкие и угловатые, что я поначалу принял их за орнамент. Сама же надпись мне ни о чем не говорила. Семену тоже, а вот инспектор сразу нахмурился. Оборотная сторона листа была чистой.

– Это всё? – спросил инспектор. – Ни денег, ни документов, ни предсмертной записки?

– Нет, больше ничего, – ответил я.

– Что ж, придется работать с тем, что есть, – вздохнул инспектор. – И, кстати, я хочу сразу обратить ваше внимание на дату.

– Сегодняшняя, – отозвался я. – Может быть, имелась в виду буря этой ночью? Если он собирался топиться, то у него были все шансы сделать это даже не прыгая в канал.

– Но он туда прыгнул, – возразил инспектор. – Причем уже после того, как прошла буря. Это, Ефим, делает вашу версию несостоятельной.

Других предположений у меня не было. Должно быть, это отразилось на моем лице, поскольку инспектор нахмурился и покачал головой.

– Мне это представлялось очевидным, – сказал он. – Впрочем, ладно, это не самая важная деталь. Сообразите по ходу расследования.

Последняя фраза со всей очевидностью подразумевала, что расследование предстоит проводить именно мне. Так оно и оказалось.

РАССЛЕДОВАНИЕ Я НАЧАЛ со знакомства с Маргаритой Викторовной. Теперь, наконец, у меня была возможность рассмотреть ее как следует.

Барышня была очень худенькой и очень красивой. В белом платье, с прекрасным лицом и ореолом золотистых волос она казалась мне ангелом. Старый пуховой платок на ее плечах, который Семен раздобыл не иначе как в чулане, топорщился в разные стороны, будто ощипанные крылья, но барышню это не портило. Даже напротив, прямо-таки взывало выступить на ее защиту.

Когда Семен пригласил барышню в кабинет, инспектор любезно предложил ей чаю. Она отказалась. Инспектор кивнул и погрузился в бумаги, всем своим видом давая понять, что всё последующее ему совсем не интересно. Я придвинул стул для посетителей к своему столу.

– Сюда, пожалуйста, – пригласил я.

Барышня едва заметно кивнула и опустилась на самый краешек стула.

– Я, наверное, должна вам всё рассказать, – почти прошептала она.

– Должны, значит, расскажете, – уверенно объявил я. – А мы вас внимательно выслушаем.

На моем столе лежала карта Кронштадта, расчерченная подробнейшей схемой ночной засады. Я убрал ее с глаз долой. Затем вынул из ящика бумагу, перо и чернильницу.

– Я… – начала барышня и запнулась, неуверенно посмотрев на меня.

– Ах да, простите, – спохватился я. – Ефим Родионович Кошин, агент сыскной полиции. Ваше имя, Маргарита Викторовна, мне известно. Я буду заниматься вашим делом… то есть делом вашего брата, так что рассказывайте всё смело и без утайки.

Барышня послушно закивала. В ее руках появился кружевной платочек. Я даже не заметил, откуда она его вытащила. Не иначе, из рукава. Промокнув глаза, она уже увереннее обратилась ко мне.

– Я должна сразу поблагодарить вас, Ефим Родионович…

– Вы, Маргарита Викторовна, как-то слишком легко делаете долги, – заметил я. – Давайте-ка по порядку. Как случилось, что ваш брат оказался в канале?

– Он прыгнул туда, – тихо ответила барышня.

– Почему?

– Боюсь, Андрей решил покончить с собой, – последовал печальный ответ. – Он к этому давно шел. Я, конечно, присматривала за братом, но…

– Да, финал я видел, – сказал я. – И что же его толкнуло на такой шаг?

Барышня замялась.

– Нехорошо, конечно, за глаза плохо говорить про людей, – неуверенно сказала она. – Только вот по-другому мне и сказать нечего будет, – тут она сделала паузу, после чего всё-таки решилась и выпалила единым духом: – До самоубийства Андрея довел наш дядя.

– Вот как? – удивился я.

– Наверное, мне лучше рассказать всё с самого начала, – всхлипнула барышня.

– Похоже, так будет лучше, – согласился я.

Барышня снова вздохнула, после чего начала рассказывать:

– Мы сами из Нижнего Новгорода. Четыре года назад наши родители погибли. Утонули. Говорят, это был несчастный случай. Лодка перевернулась. Нас с Андреем люди вытащили, а больше никого. До сих пор помню этот ужас.

– Он имеет отношение к нынешнему делу? – уточнил я.

Плохих воспоминаний ей сегодня и без трагедий детства хватало.

– Ее брат тоже утонул, – подсказал Семен.

Барышня подарила ему благодарный взгляд.

– Спасибо, Семен, – прошептала она. – Да, наверное, я начала слишком издалека. Но тут я должна рассказать вам про завещание отца, а без него, то есть без его гибели, наверное, рассказ будет неполным.

– Достаточно указать сумму завещания, – сказал я.

– Двести пятьдесят тысяч, – легко ответила барышня. – По крайней мере, в такую сумму оценили коммерцию отца.

Я тихо хмыкнул. Что и говорить, деньги не маленькие. Пару недель назад в Петербурге налетчики взяли баню штурмом, со стрельбой из револьверов, а там в кассе всего пятьдесят рублей было. Ради четверти миллиона, наверное, и тяжелую артиллерию подтянули бы.

– И кому всё это богатство завещано? – спросил я.

– Отец всё оставил дяде, – последовал ответ. – Но там есть несколько условий. Дядя должен был заботиться о нашей маме, а в случае ее смерти… – тут барышня запнулась, но быстро совладала с собой. – О нас с братом. Сразу после похорон дядя продал дело отца, а нас усыновил и привез в Кронштадт.

– Ясно, – сказал я. – Дальнейшая судьба этих денег вам известна?

Барышня опять закивала. Прямо как китайский болванчик, что стоял у инспектора на столе.

– Да, знаю, – произнесла она. – Большую часть денег дядя вложил в свое предприятие, а пятьдесят тысяч положил в банк под процент. Это, Ефим Родионович, наши с Андреем деньги. Я не сказала вам? По завещанию, когда нам с братом исполнится восемнадцать лет, дядя должен каждому из нас выплатить по двадцать пять тысяч. Как написал отец, чтобы мы могли устроиться в жизни. Я этого не видела, но Андрей читал завещание. Он на юриста учится… учился, так что разбирался в этих делах.

Она поникла и закрыла лицо платком. Ее плечи задрожали. Я, честно говоря, малость растерялся. Это мокрое дело совсем не по моей части. В таком у нас Семен специалистом слыл. Надо отметить, не зря он таковым считался. Всего несколько фраз, переполненных участием, но не отягощенных смыслом, помогли барышне взять себя в руки.

– Итак, Маргарита Викторовна, продолжим, – спокойно, как будто ничего и не было, прознес я. – Даже пятьдесят тысяч – сумма серьезная. Тут возможны любые варианты. Простите за нескромный вопрос, вам когда исполняется восемнадцать лет?