Эмиссарская фирма. Развитие под угрозой. Фантастическая повесть

Константин, посматривая на меня, вежливо поднял руку. Я согласно моргнул глазами.

– Так нет вопросов, Владислава, эти проблемы я готов разрешить через полчаса, если мой шеф разрешит мне смотаться в наш кабинет ОБК. И запишите на листке бумаги Пашиным паркером свои размеры. Его и свой размеры я знаю.

Нет, все-таки я несправедлив в отношении Кости, мне надо принимать его таким, какой он есть. Ведь мыслит-то как, что и говорить, голова! Я дал добро на внеплановое перемещение, с соблюдением всех мер маскировки. Да, и надо попробовать найти другие места для перемещения, в целях все той же незаметности нашего исчезновения и появления для окружающих людей. Проводив Константина, я предупредил Олениных, чтобы не волновались и претворяли задуманное в жизнь со мной или без меня, а я поищу другие места для перемещений. Забрал у Владиславы свой ПМП и пошел якобы гулять. Походил по, ставшим многолюдным, хутору. Прикинул расстояние от валуна, с которого сейчас стартовал Костя, до дома профессора. Сравнил высоту от земной поверхности до моего санузла в кабинете и высоту от дорожного покрытия улицы на хуторе до пола каморки Мроя. Эти высоты примерно у меня совпали. Рассчитал по памяти расстояния в радиусе от профессорского дома до валуна, вспомнил местонахождение построек вокруг офиса ОБК на Земле. В окружность попадал городской парк по правую сторону улицы Ленина города Медвежьегорска с какими-то постройками. Решил попробовать перенестись с каморки Мроя. Задумано, сделано. Опять вернулся в дом, под удивленными взглядами четы Олениных проследовал в чулан, по висящей теперь постоянно веревочной лестнице понялся на чердак и, потирая ладонью набухавшую шишку на лбу, вошел в каморку Мроя. Встал на свободное место и нажал нужный теннисный мяч, то есть Прибор Мгновенного Переноса. Хрясть, прогнившие доски в месте моего появления проломились, и я кубарем покатился с потолка до пола по гниющим ватным матрацам и подушкам, уложенным в этой комнате до потолка. Стойкий запах трухлявого дерева, гниющей ваты и крысиного помета, казалось бы, заполнял оставшееся свободное пространство помещения. Убедившись в том, что мною ничего не потеряно, я прислушался к мыслям в своей голове. А там уже был готов ответ на этот стойкий отвратный запах и гнилые доски потолка, читай, пола чердака. Он гласил, данное помещение не посещается людьми очень давно и, скорее всего не будет посещаться и в ближайшем будущем. Прекрасно, подумал я, и, забывшись, глубоко вдохнул зловонный воздух. Блин, несоответствие моих радужных мыслей и дурнопахнущей действительности вызвало на моем лице кривую ухмылку. Ладно, прочь сомненья, смотрим, что мы имеем. А имеем мы запертую снаружи металлическую дверь и зарешеченное небольшое окно в метре от пола. Тэк-с. Решетка держится на честном слове, из двенадцати положенных гвоздей соток, только три гвоздя понизу удерживали решетку от выпадения, судьба остальных мне не известна. Осторожно подцепил ногтями шляпку первого гвоздя. Он свободно вышел из своего гнезда. Остальные гвозди тоже не оказали сопротивления. Тихо отставил освободившуюся решетку к стене. Первое из четырех стекол, при нажатии на него, хотело выпасть наружу, но я поймал его и аккуратно поставил рядом с решеткой. Второе стекло, таким же макаром, было поставлено у стены. Стараясь не шуметь, выломал нижний переплет, то есть ногу креста рамы. Получился идеальный лаз. Теперь почистим подоконник хотя бы гнилыми подушками. Очень хорошо. А что у нас за окном? За окном росла высокая трава до бетонного забора с колючей проволокой. За бетонным забором росли темной стеной деревья городского парка. Да, хотя и лето на дворе, но одет я по-домашнему, в Костино трико. Высунул с предосторожностями голову в образовавшийся лаз, повертел ею туда, сюда. Слева глухой угол, стена здания упиралась в поворот забора, справа только трава вдоль забора. Никого. Положил сбоку на подоконник выломанную ногу переплета и стекла. Стараясь не касаться спиной исковерканного переплета рамы, задом наперед вылез из очень плохо пахнущей комнаты. Кое-как приладил ногу переплета и вставил стекла. Чтобы скрыть следы проникновения, затер проблески на стекле и видимый слом переплета пылью, собранной у стены здания, на, потрескавшейся от времени, бетонной отмостке. Да, сколько живу в этом городе, а таких строений, вроде бы, нигде не встречал. Правда, вид бетонного забора навевал смутные вспоминания. Я прошел в тупик до забора и приложил к нему руку, тотчас в голове вспыхнула давно забытая картина мальчишеской драки в детской спортивной школе ДОСААФ, и меня любимого, сидевшего у этого забора, счастливо улыбавшегося и утиравшего кулаками слезы боли. Точно, это территория ДСШ ДОСААФ, которая вынуждена была закрыться в девяностые годы и до сей поры неработающая. Так, наверняка, вся эта территория стоит на балансе администрации города, а у нашей эмиссарской торговой фирмы, я надеюсь, Свистунов решил положительно вопрос покупки старого щебеночного завода под склад, совершенно нет собственного офиса. Думаю, данная территория может претендовать на высокое звание головного офиса эмиссарской торговой фирмы. Осталось решить сущие пустяки, незаметно выбраться отсюда, сообщить деду Константина о дополнительной нагрузке по приобретению следующей недвижимости у администрации города и снабдить его «презренным» металлом. Заложив руки за спину, чуть прищурив глаза от яркого света, ненадолго выглянувшего в разрывах облаков, солнца, я прогулочным шагом обогнул здание и вышел на, заросший подорожником и низкорослой ромашкой, крошившийся под ногами, асфальт тротуара. С независимым видом и тщательно скрываемым волнением подошел к приоткрытой двери проходной. Прошел внутрь, уже готовый отвечать на возможный вопрос сторожа, что я делаю на охраняемой территории ДСШ. И облегченно рассмеялся в полный голос, не обнаружив в пыльных помещениях проходной ни одного живого человека. Да, очень верно подмечено в поговорке русского народа, «что имеем, не храним, потерявши, плачем». Так у нас в России, в основном, сохраняются и древние памятники, и совсем недавнее культурное наследие наших предков, с течением времени превращающееся в труху. Хорошо еще, что на некоторых зданиях и памятниках устанавливают таблички «Охраняется государством». Сам себе приказал: «хватит рефлексий, пора и делом заняться». Путь мой лежал к офису ОБК. Там я рассчитывал запастись средствами для покупки мобильника и связаться с Евсеем Агафоновичем. Незаметно проникнуть в свой кабинет в дневное время, оказалось легким делом. Единственное, что я не учел, это кипучую деятельность Костиного деда. Получив карт-бланш на активное участие в работе нашей старой фирмы ОБК и вновь созданной эмиссарской торговой компании, Евсей Агафонович организовал возвращение разбежавшихся сотрудников ОБК на рабочие места и плодотворное продолжение их работы. Поэтому первого кого я встретил в директорском кресле кабинета, был Костин дед собственной персоной.

– Ого, Паша, ты ли это, прямо «явление Христа народу». Я тут лоб морщу, пытаясь разгрести ваши огрехи и выдумывая для отсутствующего директора отговорки парням с администрации города, а он где-то гуляет в моем трико, – грубо, по-военному пошутил Евсей Агафонович.

И уже серьезно добавил:

– Выгнал я соглядатаев Сидорова Володьки, оборзели вконец, уже забыли с чьих рук по-молодости ели. И выдрал все их примочки с подглядыванием и подслушиванием, сейчас чисто здесь. Внука недавно проводил обратно «туда», поговорили с ним минут пять, пока он ваши шмотки в пакет собирал, хоть душу отвел разговором. А он поменялся здорово, и характером, и статью, весь в меня молодого пошел, теперь, все девки его будут. Ты-то чего нарисовался? Здесь у меня все под контролем.

– Да дела, Евсей Агафонович, дела. Только трико Костя мне свое отдал. Блин, не подумал, верно, вы свою тренировочную форму отдали внуку, а он, мне. Ну, это к слову, а если серьезно, то нашел я другое место для прыгания туда-сюда. Хотел вас найти и обсудить покупку еще одного места в городе под офис эмиссарской фирмы.

– Что за место?

– Вы его прекрасно знаете, территория ДСШ ДОСААФ, там сейчас никого, все зарастает пылью и потихоньку сгнивает.

– Полностью с тобой согласен Паша, буду стараться крутить ваши дела качественно и быстро, а то чую, недолго мне коптить этот свет осталось. Загвоздка лишь в дензнаках. С твоих брусочков осталась малая доля, ее я на зарплату сотрудникам ОБК потратил. На данный момент в бюджете у нас с тобой опять вакуум образовался.

– Довожу до вашего сведения, Евсей Агафонович. Во-первых, дела, что вы крутите, по вашему выражению, это и ваши дела тоже. Во-вторых, ваша очередь на прививку подходит этой ночью, так что вам коптить этот свет долго еще придется. И, в-третьих, до вечера прошу оформить покупку рассмотренной ранее территории и привлечение хорошей строительной компании для ее реконструкции и капитального ремонта строений с применением вот этого.

Я на глазах, ничему не удивлявшегося, Евсея Агафоновича достал из вскрытой заначки сверток с оставшимся брусочком золота и раскрыл перед ним.

– Да, умеешь ты придавать уверенности людям, Паша, этого у тебя не отнять. Хорошо, договорились! С двадцати одного по-местному времени буду отдыхать на этом вот диване у тебя в кабинете. – Это еще не все, Евсей Агафонович. Что у нас с поставками вооружения? Этот вопрос там, уже припекает нас.

– Могу с уверенностью тебе сообщить, Паша, что поставки заказанного мной оружия и боеприпасов будут в ближайшее время. Поставщики, ребята серьезные и слово свое держат. Открытым остался вопрос с их вознаграждением.

– По окончании разговора обеспечу средствами дополнительно. А сейчас хотелось бы знать, что вы им заказали?

– Тебе, Паша, как устроит, развернуто или коротко?

– Давайте развернуто.

Евсей Агафонович, полуприкрыв веки, чтобы легче вспоминалось, начал перечислять:

– Перво-наперво, по пистолетам. Из перечисленного мне ребятами списка личного оружия, я выбрал родной ТТ, модернизированный еще в годы войны под двенадцать патронов, с удлиненной рукояткой, калибром 7,62 мм и с начальной скоростью пули 420 метров в секунду. Убойный, я тебе скажу, пистолет. Американские «кольты», «хай-пауэры» и немецкие «маузеры» послабее будут, да, и если вы там надумаете приспособить их к рукам дружественных нам аборигенов, то возни с забугорными образцами будет много, а у ТТ только спилить предохранительную скобу курка. Их я заказал два десятка. Второе, взял пяток винтовок Мосина, с цейсовскими и ночными прицелами будут использоваться как снайперские. Третьей головной болью было выбрать простенький пулемет. Наш пулемет Дегтярева 1928 года выпуска показался мне слишком сложным в обращении, также и «Максим», американский «Томпсон» и английский «Льюис». Очень понравился германский пулемет МГ-42, его записали в количестве десяти штук с запасными стволами, лентами и коробками для них. И последнее, для нас, землян, выписал десять АК-74 с подствольными гранатометами ГП-25. К стрелковому оружию оформили по пятьдесят тысяч патронов, а к гранатомету три вида выстрелов: «Гвоздь», ВОГ-25 и ВОГ-25П, прыгающая граната, то есть. Для борьбы с пиратами самое то. Выстрел «Гвоздь» со слезоточивым газом, а по выстрелам ВОГ-25 ТТХ следующие: радиус поражения от пяти до десяти метров, дальность стрельбы четыреста метров, при навесном ведении огня – двести метров, скорострельность четыре-пять выстрелов в минуту.

Внимательно вслушиваясь в перечисление смертоносного оружия, я мысленно прикидывал его совсем немаленькую стоимость и наши траты на его приобретение. С Костиным дедом, маньяком всяческого вооружения, по окончании этой сделки мы точно вылетим в трубу. Я прервал «лебединую» песню Евсея Агафоновича вопросом:

– Логично излагаете Евсей Агафонович. Интересно, где это вы нашли такой склад со смертельными игрушками, и на какую, примерно, сумму мы влетели, экипируясь так серьезно?

Агафонович ответил шуткой:

– Не боись студент, сказал же я, у меня все под контролем. Про свободолюбивый народ Донбасса, надо думать, слышал. Так вот им тоже нужны дензнаки, чтобы жить, а смертельные игрушки, как ты выразился, будут с, действующих до сих пор, военных складов под Соледаром, это в пятидесяти километрах от Славянска. Там в бывшей соляной шахте имени Володарского и хранятся огромные запасы оружия времен первой и второй мировых войн. Распоряжаются этими складами военнослужащие Украины, но ополченцы Донецка и Луганска блокируют вывоз оружия из складов, опасаясь, что оно будет стрелять по ним. Но мы-то забираем оружие не для народов Украины и России, что бы они меж собой воевали, а для нужд нашей фирмы, откуда утечка оружия на сторону исключена на сто процентов. Поставщики об этом оповещены мною в части их касающейся. А цены на оружие, к вашему сведению, Павел, давно катастрофически упали, из-за ненужности оного народу. Поэтому, по моим прикидкам, полбруска «презренного» металла совершенно точно оплатит наше приобретение. Вижу, вижу, я тебя успокоил. Крепись студент, у нас все впереди.

Вот кто вдохновитель и организатор шутливых закидонов моего компаньона. Правду в народе говорят, яблочко от яблони недалеко падает. На исходящей сизым дымом из выхлопной трубы старенькой АУДИ мы с Агафоновичем проехали к, оформленной в собственность эмиссарской торговой фирмы, территории заброшенного щебеночного завода. Кругом кипела строительная суета.

– Это я нанял хорошего знакомого прораба, он на строительстве хранилищ и складов для армии собаку съел. Обещался уложиться в месяц, чтобы привести все в божеский вид и построить три дополнительных домика. Для конторы, жилья и сортировки товара. Не подведет Кузьмич, я уверен.

– Спасибо за разъяснения, Евсей Агафонович, мне импонирует ваше стремление предвосхитить наши с Константином планы.

– Да, ладно, тебе, Паша, сыпать комплименты старому хрычу, а то я, как красна девица, зардеюсь от смущения. Агафонович залился тихим каркающим смехом:

– Давай я тебя проведу к подземелью, поближе к твоим «сокровищам», там внизу пока никого нет. Кузьмич только через неделю пригонит дальнюю свою бригаду, которая будет обустраивать «финский клуб». Я забрал свою ухоронку и с Костиным рюкзаком за плечами беспрепятственно прошел к машине Агафоновича. Отъехали от стройки. Остановились. В машине я передал Свистунову два брусочка золота, остальное решил всегда носить с собой.

Потом я попросил Свистунова повозить меня по магазинам.

В хозмаге купил четыре двухметровых доски сороковки, гвоздей полкило, молоток с ножовкой и мощный фонарь на аккумуляторах. Приоделся в соседнем магазине спецодежды теперь в строительный ширпотреб. Выглядел я непрезентабельно в рабочей форме, зато брюки и куртка с кепкой из стопроцентной саржи по прочности не уступали, я думаю, техническому брезенту. Набрал всякой всячины для предъявления профессору к осмотру. Все купленное хозяйство загрузили с дедом, куда надо, в его АУДИ, и он повез меня к ДСШ. Там, на проходной я сноровисто разгрузил стройматериалы с инструментом и баул с вещами и попрощался со Свистуновым. – До встречи, Евсей Агафонович.

– До встречи, Паша.

Расстались мы с Костиным дедом, довольные друг другом.

Я бережно перенес привезенное имущество к одноэтажному зданию бывшего склада, отмычками, которыми снабдил меня Свистунов, открыл амбарный замок входной двери. Путем логических размышлений обнаружил в конце коридора приставную лестницу и люк в потолке, тоже с, заржавевшим снаружи, висячим замком. Аналогичным образом вскрыл его и проник на чердак склада. По, проложенным дорожкой, доскам добрался до пролома в потолочном покрытии. Из пролома пахнуло смрадом гнили. Мне, выросшему без родителей и с детства получившему практические навыки различных работ на уроках в мастерских детского дома, не составило труда заменить прогнившие доски потолочного покрытия на свежие. Чтобы убедиться в прочности настеленного полотна, я попрыгал на нем. Сороковка отлично держала вес. Из рюкзака переложил четыре бруска золота в накладные карманы брюк. Прибрался за собой, позакрывал, как смог, открытые двери, припрятал купленный инструмент и перенесся в Мроеву каморку. У стола, на табуретке сидел Костя и увлеченно что-то разглядывал на зеленоватом экране панели.

– Привет, Константин. Что показывают оки?

Костя, даже не обернувшись, сосредоточенно произнес:

– Привет. Сам посмотри.

И чуть отодвинулся от панели. В приглушенном набежавшими облаками свете местных солнц, за, развешенными между шестами, полосками ткани, на огороженном от посторонних глаз пятачке, в тазиках мылись нагие «индианки». Установленные на недосягаемой высоте скалы оки показывали изумительной красоты картину «омовение Нимф».

– Так, так. Смотрим местную эротику, а дела побоку.

– Обижаешь шеф, это называется контроль выполнения отданных распоряжений. Я же не только эротику смотрю, но и наблюдаю за ходом строительства забора вокруг хутора и сарая-хранилища фирмы. Дед-«индеец» правильную политику сразу повел между своих односельчан после моих настойчивых просьб о помощи хуторянам в постройке забора и сарая. Мужчин и парней отправил в лес валить подходящие деревья и, очищенные от сучьев, переносить к намеченному периметру забора, а женщин и девушек поставил копать траншею. Вот, видишь, сколько уже поставили ошкуренных и заостренных бревен в частокол, а венцы сарая подвели под крышу. Сейчас у них работа закончена, они моются и занимаются своими делами. А вот Эфка гоняет полотенцем какого-то «индейца», неосмотрительно, а может быть, сознательно приблизившегося к помывочной площадке. А ты говоришь эротика, я делом занимаюсь. Сам-то, что сделал? Расскажи.

Я ввел Костю в курс наших дел на Земле. Посоветовался по поводу приобретаемого его дедом вооружения. Спросил, может приобрести еще какие-нибудь мины, для устройства засад. Но Костя категорически отсоветовал, припомнив мне факты подрывов своих же солдат на своих минных полях. Сказал, что названного оружия хватит, чтобы качественно проредить пиратов при нападении. Посетовал на отсутствие датчиков слежения за теплокровными животными и чужими людьми. Я намекнул ему, что он может связаться по лучефону с Мроем и попросить его приобрести в Кампене необходимое нам оборудование.

– Спасибо шеф за подсказку. Вот набросаю заявку и позвоню Мрою. О, слышишь вкусные запахи снизу, это Владислава на пару с Баччи что-то готовит, скоро подкрепимся и вперед, в поход к плоту. Я, удовлетворенный увиденным и услышанным, оставил Костю на посту и с осторожностью направился вниз. Без существенных усилий с нашей стороны, принесенный на хутор металлический цилиндр водяного двигателя пиратов с Вольных Островов положили в сарае с хозяйственным инвентарем. Надеюсь, прибывшие со свадьбы, профессор со своим учеником быстро разберутся с устройством этого двигателя и его работой.

Г Л А В А 2

Кампен встретил гравилет профессора шквалистым ветром и темнотой накаченных под завязку влагой туч, готовых вот-вот разразиться проливным дождем. Мрой, пристегнутый ремнем безопасности к креслу и мирно посапывающий носом, даже не почувствовал ужасной болтанки гравилета в небе. Зато Имх Ватире ощутил полной мерой неукротимую силу природы, сосредоточенно и в поте лица управляя непослушным летательным аппаратом. Совместно с ЭМом профессор, наконец, совершил посадку на городской площади. В виду надвигающейся непогоды на улицах столицы не наблюдалось бесцельно фланирующих парочек и гуляющих граждан, все укрылись в домах, гостиницах, в помещениях различных организаций, в бесчисленном множестве разбросанных по улицам города. Вездесущая пыль, пока еще не прибитая дождем, крутилась в маленьких смерчах на открытых участках улиц, лезла во все щели. Поэтому профессору и его ученику пришлось надеть защитные очки и тряпичные маски на лицо, прежде чем выходить из гравилета. Удерживая баул с вещами и свертком «обеспеченности» в одной руке, профессор второй рукой крепко держал своего ученика и медленно, но верно, продвигался сквозь стену пыльного воздуха к особняку Терии. В конце концов, пыльные улицы остались позади. Они поднялись по ступеням парадного входа к стандартной в каменных городских домах двери и по домофону набрали код ее открытия. В этот момент небеса разверзлись, и оттуда хлынула вода сплошным потоком. В единый миг Имх Ватире и Мрой промокли насквозь, дверь открылась, и они поспешили зайти внутрь. За передвигающимися в холле гостями по каменному полу тянулся мокрый след отпечатков обуви и капающей с одежды воды. Под остановившимися посреди помещения профессором и Мроем натекли порядочные лужи грязной воды, но на призыв хозяйки особняка никто не отвечал. Ватире отошел к двери и начал названивать по лучефону. Мрой увидел, как расплывается лицо профессора от счастливой улыбки после услышанного по лучефону ответа. И сам заулыбался.

– Она попросила нас подождать некоторое время здесь в холле. Сама появится с минуты на минуту. Давай-ка присаживайся на тот стул и подержи мой баул. А я похожу, подумаю.

Профессор освободился от приятной ноши, снял промокший френч, повесил его на плечики подставки и, задумавшись над превратностями судьбы, начал ходить по коридору взад и вперед. До окончания отпуска, положенного ему при сдаче старой должности и принятия обязанностей научного руководителя лаборатории в горах Зоркосного хребта, оставалось чуть более декады. А навалилось столько невероятных происшествий, которые требуют вдумчивого осмысления, и еще предстоит совершить порядочный ворох необходимых и приятных дел, что голова кругом идет. Входная дверь открылась и перед взорами нежданных гостей предстала вся мокрая, но все еще сохранившая былую красоту, пожилая женщина с озабоченным выражением лица.

– Ух, какая дрянная погода. И когда это наши правители научатся управлять ею, хотя бы над столицей? Здравствуйте дорогие мои мужчины! Что же вы без предупреждения прибыли? Или что-то случилось у вас там, на хуторе, или зачем-то понадобилось возвращаться в Кампен?

Забросала вопросами она Имха и Мроя, сама, в это время, снимая промокший дождевик, и складывая, блестевший в электрическом свете, зонтик.

Возбужденный Имх принял из рук Терии зонтик и поставил его в подставку для зонтов под вешалкой, невзирая на слабое сопротивление обожаемой женщины, привлек к себе, крепко держа ее за талию, расцеловал в мокрые щеки и воскликнул:

– Любимая, мы с Мроем прибыли к тебе, и только к тебе с одной, единственно, просьбой. Будь мне женой, а Мрою мамой. Я думаю, ты не откажешься от нашего первого, но не единственного ребенка.

Терия сцепила пальцы рук сзади могучей шеи профессора и с просветлевшим лицом откинулась на сильные руки своего мужчины. Ласковым и нежным голосом приветливо произнесла: