Бек: политический роман

И еще, пусть правоверные на завтрашней службе будут одни – без своих женщин. Не хватало еще, чтобы хозяин увидел, как молодежь пялится на них, так что сестры нагнуться не могут и обувь снять! – рассерженно заключил имам.

* * *

– Ас-саляму алейкум, хае![10 - Здравствуй, братишка!] – протянул руку молодому человеку для приветствия шейх Абдул Разак, расплываясь в улыбке.

За его могучей спиной маячил сопровождавший хозяина торговый управляющий Мухаммед Хашем.

– Ва алейкум ас-салям, сиди![11 - Здравствуй, мой господин!] – Азат скромно опустил глаза, целуя руку гостя.

– Ты хорошо зарекомендовал себя, парень, и я рад, что не ошибся в тебе! – серьезно взглянув на Азата, сказал шейх. – Твой пастырь и сеид Мухаммед – оба тобой довольны!

Ну что ж, коли так, через три дня я возвращаюсь в Халеб, а оттуда поеду в Дамаск на встречу с улемами. Будем решать вопросы, связанные с подготовкой Великого каравана в Мекку. Будь готов и ты, поедешь со мной! Я хочу представить тебя священству!

– Это великая честь для меня! – склонился в почтительном поклоне молодой человек, на ходу соображая, когда и как поставить в известность Центр об изменениях в обстановке и успеть доделать кое-что из того, что откладывал на потом.

* * *

На следующий день после вечернего намаза Азат вышел в город. Он долго петлял по улочкам, то удаляясь, то приближаясь к центру города.

Окончательно убедившись в том, что за ним никто не наблюдает, Бек резко свернул с освещенного пространства в непроходимую тьму, ведущую к концу города.

Соблюдая все меры предосторожности, молодой человек дошел наконец до цели своего ночного путешествия. Оглядевшись по сторонам, он быстро нагнулся и сунул что-то под дверь убогого жилища.

В следующее мгновенье он уже стремительно уходил прочь.

Выбравшись на освещенную улицу, пошел медленнее, все более удаляясь от «русского квартала».

– Арсений! – в голосе у жены послышалось сдавленное рыдание. Она стояла перед кроватью в ночной рубахе, сжимая в трясущихся руках какой-то пухлый пакет и записку.

– Что случилось, Оленька? – соскочил с кровати супруг.

Женщина была не в силах говорить – ее колотила нервная дрожь. Повторяя невнятное: «мы спасены», «это ангел Божий» и что-то еще, – молча протянула мужу увесистый пакет и записку, где было лишь три слова: «Примите Христа ради»!

Мужчина заглянул в пакет и изумленно покосился на свою жену. В нем лежали три пачки денежных банкнот. Сумма была столь велика, что ее вполне хватило бы на то, чтобы обеспечить безбедное существование их семьи в течение нескольких лет! Три тысячи лир!

– Что это?! – прошептал Арсений, повернувшись в сторону иконы Казанской Божьей Матери. По его щекам текли благодарные слезы.

Обнявшись, они еще долго стояли, успокаиваясь и приходя в себя от пережитого потрясения, и слезы радости текли по их щекам. Никогда еще, с самого начала их горестных мытарств, они не держали в руках столь крупной суммы денег!

Им было и хорошо, и боязно одновременно от произошедшего с ними чуда!

«Бек – Эмиру, 11.10.36: Завтра убываю в Халеб, сопровождая шейха Абдул Разака. Затем, по его личному приглашению, – в Дамаск, для участия в организации Великого каравана в Мекку. Отъезд скорый и неожиданный. Попытаюсь выйти на связь из Халеба».

* * *

Караван вышел в путь засветло.

Впереди, на прекрасном гнедом скакуне андалузской породы, в сопровождении нескольких вельмож ближайшей свиты и воинов личной охраны, ехал сам шейх Абдул Разак.

Среди сопровождавших его лиц был и наш молодой человек на горячей норовистой кобыле, косившей время от времени на своего седока недоверчивым влажным глазом. Животное было готово в любой момент пуститься вскачь, и Азат все время держал его в короткой узде.

За колонной всадников следовал и собственно караван: не менее десятка верблюдов и дюжины мулов. Поклажи на них было немного, учитывая движение экспедиции в обратный путь, а потому погонщики подстегивали животных, заставляя их поторапливаться.

Молодой человек невольно залюбовался тем, как гордо и привычно восседает в седле послушного скакуна владыка Халебского вилайета. По всему было видно, что он искусный наездник, освоивший верховую езду еще в раннем детстве.

Азату и самому много приходилось ездить верхом во время службы в Туркестане, но особенно сопровождая в поездках афганского эмира. Он не считал себя начинающим наездником и видел многих лихих «рубак» времен Гражданской войны, но то была чистой воды джигитовка! Здесь же имело место тонкое, незримое согласие человека и животного.

Абдул Разак вел неторопливую беседу с ехавшими рядом с ним приближенными лицами, то притормаживая гнедого, то пуская его вскачь.

Азат следовал сзади и непосредственного участия в разговоре не принимал, однако прислушивался к говорящим, стараясь не упустить нить их беседы, тем более что она была весьма любопытна.

– Турки ведут переговоры с французами, – докладывал шейху один из ехавших рядом с ним людей, – хотят вернуть себе Александреттский санджак, а главное, прибрать к рукам бухту Искандерун!

Абдул Разак молча внимал говорившему, который тем временем продолжал свое повествование:

– Османцы хитрят, предлагая оставить санджак в составе Сирии, но сделать его якобы независимым от нее!

– Ну а что французы? – поинтересовался шейх.

– Предлагают Турции обратиться в Лигу Наций!

Абдул Разак усмехнулся, но через мгновение ответил вполне серьезно:

– Турок в санджаке много, и они скорее перережут нам глотки, чем будут действовать дипломатическим путем!

Караван двигался вдоль моря по каменистой пустынной поверхности и с одной стороны путники могли наблюдать синюю бескрайнюю равнину, а с другой – бескрайние песчаные дюны.

Лишь одинокая рыбацкая шхуна, стоявшая под якорем недалеко от берега, нарушала жутковатую гармонию стихий.

Город давно исчез из вида, и солнце палило нещадно.

Вдруг на дюну, находившуюся далеко впереди, по пути следования экспедиции, выскочила группа вооруженных всадников. Чуть постояв на песчаном гребне, отряд исчез, словно растворился в пустынной мгле.

Ехавшие верхом остановили коней. Их лица были напряжены.

В следующий момент раздалась команда Абдул Разака, и четверка вооруженных охранников, пришпорив коней, унеслась к дюне.

Азат огляделся.

Взирая на сбившихся в кучу коней и их седоков во главе с шейхом, молодой человек мысленно прикинул, что их положение между морем и дюнами в случае нападения вряд ли можно было бы назвать выгодным.

Не успел он до конца оценить ситуацию, как из-за песчаного бархана, расположенного в каких-нибудь 200–250 метрах от них, выскочили вооруженные всадники и с гиканьем и свистом рванулись к каравану.

Азат навскидку прикинул, что нападавших не менее 15–20 человек, вооруженных ружьями и холодным оружием.

Это была засада, а трюк с показавшимся и исчезнувшим отрядом – лишь отвлекающий маневр!

Силы были явно не в пользу оборонявшихся, среди которых оставалось не более шести-семи вооруженных охранников. Остальные же были безоружны.