Проклятие

– Ты! Это ведь ты делаешь, да? – Он уставился на картину и крикнул – Это из-за тебя он умер?

Денис быстрым шагом вошел на кухню, взял первый попавшийся нож и направился обратно к картине. Но едва он оказался в гостиной как из коридора послышался грохот, заставивший его остановиться. Через мгновенье звук повторился, без сомнений кто-то стучал в дверь, да с такой силой что дрожали петли. Денис, не выпуская ножа подошел к выходу и приоткрыл двери. На крыльце стоял пожилой человек, в сером, изношенном костюме. Он был невысокого роста и сутулясь, через очки с круглыми стеклами, снизу вверх рассматривал хозяина дома.

– Вам чего?

– Здравствуйте! Мне надо с Вами поговорить. Это на счет картины!

– Денис от неожиданности сделал шаг назад.

– Я не понимаю о чём Вы, до свидания! – пробормотал он, хлопнул дверью перед стариком и закрыл её на щеколду.

Не до конца соображая, что он делает, Денис неспешно пошел в глубь дома, чувствуя накативший на него страх.

– Молодой человек, вы не понимаете – послышалось у него за спиной.

Ден обернулся, в его глазах ужас смешался с удивлением. Старик стоял в коридоре, в той же смиренной позе, за ним была дверь, запертая на засов.

– Это по поводу картины, с мальчиком! Вы должны меня выслушать!

– Как вы вошли? Вы кто вообще?

– Я понимаю у Вас много вопросов, и Вы расстроены. Наверняка у Вас случилось горе, но то, что я расскажу и Вас касается, – незваный гость робко осмотрелся по сторонам, – Мы можем где-то присесть? Это длинная история.

Денис молча развернулся и зашел в гостиную, старик, кряхтя, последовал за ним. Ден демонстративно подвинул стул к журнальному столику, сам сел на диван и стал наблюдать за незнакомцем.

Старик осмотрел комнату остановив взгляд на картине.

– А! Вот и он – подойдя к «мальчику с сундучком» он протянул было к нему руку, но видимо передумал, тяжело вздохнул и направился к предложенному ему месту.

– Зовут меня Алексей Никифорович, но, по правде, это не важно. Важно то, что я поведаю Вам об этой картине и этом мальчике

Выдержав небольшую паузу, будто собираясь с мыслями гость продолжил.

– Когда-то давно, в девятнадцатом веке, в одной небольшой губернии жил помещик. Хоть и принадлежал он к дворянству, но невелики были богатства его: один двор, 60 десятин земли с полями и прудом, да водная мельница.

Семья была у помещика, а как же! Хорошая была семья! Жена прилежная, Вера Андреевна, всё за станком прясть любила, да дочки две – Лизавета и Сонечка. Ну вот и поехали они все разом как-то на городскую ярмарку. А дело было после сбора урожая, да еще и в субботу, так что народу на ярмарке – яблоку негде упасть!

Денис, слушая рассказ, чувствовал как его одолевает усталость. Кажется, сегодняшняя нервотрепка его вымотала так, что даже страх перед этим невесть откуда появившимся стариком отступал.

– Послушайте – Ден потер ладонью висок, но бодрости это не прибавило – мне сейчас не до сказок, может покороче?

– Да, прошу прошенья! Хм… В общем, на ярмарке этой, Сонечка – младшая дочка, приметила маленького мальчика, он слонялся от одной лавки к другой, в руках сундучок резной держал, а взрослых рядом с ним никого не было. Сказала она об этом маменьке, а та у торговцев начала расспрашивать, кто он? Да с кем? Ей и ответили, что откуда он взялся никто не знает, ходит здесь уже третий день, молчит, на вопросы не отвечает, улыбается да шкатулочку свою прячет, никому её не даёт. Ну ему кто баранку даст, кто похлебки насыплет, а как стемнеет он залезет под чей-то прилавок – там и спит. Посовещались мы тогда, помещик всегда сына хотел, ну решили, если мальчик противиться не станет, забрут его к себе жить. А он и не против был-то! Сонечка его за ручку привела, тут-же рубашонку ему новую купили, ботиночки, и домой отвезли.

А дома то он быстро освоился, весело по двору бегал, да только разговаривать никак не хотел. Ели-ели допытались что звать его Федорка! Ну и с сундучком своим не расставался – если не в руках у него – значит спрятал где-то, да так, что девчонки найти не могли, а они искали, уж поверьте!

Алексей Никифорович прервался, наблюдая как Денис с трудом поднимается с дивана.

– Я сейчас, извините, воды принесу.

– Могу я сходить, если хотите. Вы выглядите скверно.

Денис, ничего не отвечая, вышел на кухню и вскоре вернулся, держа стакан воды.

– Ну так вот, стал Федорка вскоре полноценным членом семьи. Хорошо все в доме к нему относились, полюбили его. Да была у него одна чудная способность – если пропадет что в доме, так он это обязательно найдет! Бывало, у жены запонка слетит, или Сонечка какую из своих куколок где-то затащит, так он всё на следующий день приносил! А спросишь его – где нашел? – только улыбается и сундучок свой показывает! Мы по началу думали, что он сам их и прячет а потом возвращает.

Но однажды, помню, посыльный пришел, говорит письмо у него, от самого губернатора, а как в сумку полез – там нет письма! Извинялся стократно, говорил, что на поште сумки перепутали. Так и то письмо Федорка на утро из сундучка достал, прямо за завтраком!

Но потом, еще чуднее стало! Был значит, знатный банкет в губернаторском поместье, собственно, в том письме приглашение на него и лежало, и у одной княжны брошь золотая на платье блестела, камнями драгоценными переливалась. Очень уж эта вещица жене приглянулась, потом только о ней и разговоров было: «какая прелесть! Ах, мне бы такую!» И Федорка тоже это слышал, а как же! Ну и в одно утро протянул матушке эту брошку в ручонке своей. Как увидели это девочки! – морщинистое лице старика растянулось в невесёлой улыбке – Ну, думаю вы сами догадываетесь что дальше началось? Начали появляться из того сундучка серьги да ожерелья, перстни да печатки, а какой набор карт да костей игральных Федорка достал! Сам царь бы не постыдился!

Все такому волшебству надивиться не могли. Вот Лизавета, она с юных лет живописью занималась, и нарисовала картину эту – старик посмотрел на висящее над тумбой полотно – Федорка, и сундучок его. Да. А потом, всякие неприятности начались: то скот передохнет, то град урожай побьет, мельница сгорела – молния в неё ударила. Вроде-бы ничего особенного – ни с такими трудностями справлялись, а как-то одно за другим… А потом Сонечка под дождь попала, простыла сильно, и всё хуже-хуже. И врача звали, и знахаря, а её за пару недель и не стало.

Денис вновь почувствовал сухость во рту и сделал пару глотков со стакана. История, которую рассказывал старик, была ему знакома, и от того её финал он боялся услышать.

– А через месяц и Верочка слегла с чахоткой. И откуда ей было взяться тут, чахотке этой? Истощала вся, кашляла страшно, да и за жизнь не особо боролась – не могла оправиться от потери дочери. Всё грозилась с собой покончить. Был у меня флакончик, с сильнейшим ядом, знакомый доктор как-то его подарил, уж и не помню зачем. Вера не раз просила закончить её мучения. Но флакон был спрятан хорошо, она бы не нашла. А вот Федорка…

– Скажите – Денис чувствовал нарастающее сердцебиение – вы ведь тот помещик? Но сколько же Вам лет, как это возможно?

– Хм, – печальная улыбка старика мелькнула во второй раз – сколько не стараюсь рассказать историю со стороны – никогда не получается! Скоро Вы всё узнаете. Уже скоро.

Когда я увидел пустой флакон, рядом с трупом Верочки, в меня как бес вселился! Выбежал с комнаты сам не свой, нашел мальчика, да давай трясти его, обвинял во всех смертных грехах, проклятиями в него сыпал. А потом посадил в повозку, вместе с его шкатулкой, и сам отвез туда, где мы его подобрали. Высадил посреди улицы и уехал. Не знал я тогда, что месть не принесет мне покоя.

Алексей Никифорович посмотрел на собеседника и отвел глаза. Лицо Дениса покрылось потом, он тяжело дышал, а когда в очередной раз потянулся за стаканом, тот выпал из его рук, разлив остатки воды на ковёр. Старик вздохнул и продолжил.

– Через пару месяцев ко мне в дом пришел один господин. Я и теперь могу лишь гадать кем или чем он был. Он сказал, что Федорка умер этим утором от оспы, в приюте для бездомных, но что этим всё не закончиться. Господин сказал, что исполнит мои «пожелания», что душа мальчика не обретёт покой и будет проклята. Он сказал, что я смогу лично в этом убедиться. А потом он ушел, и вместе с ним из моего дома пропала картина.

Денис почувствовал давящую боль в груди, стало тяжело дышать, взгляд затуманился. Его отец описывал похожее состояние, когда у него случился инфаркт.

– Когда я умер в своей постели в ноябре 1891 года, а я думаю, что умер я именно тогда, я оказался в месте, где есть лишь пустота и темнота. Там я и существую все эти годы, и возвращаюсь только чтобы перенести картину на новое место, только когда…

– Помогите, мне плохо, вызовите скорую – прохрипел Денис ища глазами мобильник, затем взгляд его скользнул по старику и остановился на картине.

– Я не хотел этого, я не знал, что так будет! Я не знаю был ли у мальчика божий дар, или это всё ловушка дьявола. Они будто играют с нами, но мы даже не знаем привил! И отдаём всегда больше, чем получаем.

– Что со мною будет?

– Все эти вещи, которые Федорка достает из сундучка, их кто-то должен туда приносить!

Сердце Дениса пронзила кинжальная боль, он схватился руками за грудь пытаясь сжать её изо всех сил, и замер, боясь вздохнуть. Но через пару мгновений боль прошла, наступило облегчение, появилось состояние невесомости, легкости. Он почувствовал, как всё вокруг становится большим, а он словно уменьшается в размере.

Денис увидел, как к нему приближаются огромные руки старика и поднимают его. Он весь поместился у него в ладонях! Алексей Никифорович нес его к картине, и когда Денис обернулся то увидел свое тело, медленно сползавшее с дивана на пол. Он успел заметить, как его голова глухо стукнулась о ковер а потом старик развернулся и перед ним появился, мальчик, с улыбкой на покрытом рубчиками лице. Федорка протянул ручку и Денис соскользнул в его ладошку.

Картина, которая по началу казалась плоской, стала приобретать объём: ветер из открытого окна качал незабудки в вазочке, солнечный свет играл с тенями по углам комнаты, а прямо на Дениса смотрели безжизненные глаза Федорки.

Денис увидел, что стенки сундучка изнутри оббиты темно-зеленой тканью, а затем мальчик и комната, и всё что было за картиной стало отдаляться. Денис опускался все ниже, постепенно ускоряясь, будто падая в пропасть. Мир снаружи стал прямоугольником, как экран монитора в темной комнате, и непрерывно уменьшался, превращаясь в далёкую маленькую точку, которая вскоре погасла, оставив его в бесконечной темноте.