Из серии «Зеркала». Книга 2. Основание

– А ты… ты рассказал Кардону, что это я убил его отца, раз ты ему не отец?!. А теперь предлагаешь ему пожить вместе со мной?.. Не терпится отправить на кладбище остатки нашей семьи? Или лучше наверняка – признать недееспособным – и на утилизацию, вместе с потенциально опасным и неблагонадежным братом?!.

– Джиа, я бы никогда…

– Я гадаю, как выглядел тот разговор?!. Чаепитие в сумасшедшем доме было бы более прилично.

– Джиа!.. Я умираю…

10…9…8…7…

Джиа включил обратный отчет, сдерживая бушующую по крови ярость.

– Остановись!

Они оба разом без сил рухнули на стулья – кто на какой попал. Остен приподнялся, вытаскивая из-под себя смятый плед.

– Извини, я не ждал гостей, – придя в себя, растерянно проговорил Джиа.

– Я не стал вдаваться в подробности. Кардон знает только, что его отец умер.

– А пока была жива Марри?

– Он считал своим отцом меня.

– Как вам это удалось?

Остен ответил.

– Ладно… – помертвевшим голосом протянул через пару минут Джиа. – Сегодня ты почти убил меня… но раз ты умираешь… Я помогу Кардону, и мы квиты. Больше мы друг другу ничего не будем должны.

– У него каша в голове. И он не контролирует…

– Я понял, – резко прервал нежданного вестника Джиа. – Хочешь анекдот? Две сволочи – старая и не очень – как-то встретились друг с другом…

15

«Честные люди – самые опасные негодяи», – любил повторять отец, и, как всегда, оказался прав: Остену все же удалось разыграть свою карту.

– Но-но, ладно, сам-то себя в праведники не записывай, – одернул себя Джиа. – Братишка…

Понимая всю абсурдность положения, Джиа согласился на авантюру. Фразу «прости за то, что лишил тебя детства» он решил приберечь на крайний случай; мальца следовало огорошить, отвлечь от тяжелых мыслей. Злость в деле выздоровления подходила лучше, чем вина или зависть.

«Решил поиграть в Бога?.. Снова?.. Ты серьезно?..»

Пять лет высылки приучили Джиа разговаривать с самим собой. Одиночество в его случае было безопаснее любых контактов.

Шаг восьмой

16

– Ай-ай-ай, такой способный и неприкаянный молодой человек, – хитро прищурившись, заметил его новый инспектор. – Что ж, добро пожаловать на мой участок. По четвергам будешь отвозить мою дочь в казино.

– Но суд установил…

Толстяк резко бросил в Джиа скомканную салфетку – тот поймал на лету.

– И хорошая реакций. А суд?.. Судебные дела теряются, это легче, чем кажется. Если будешь держаться меня, не пропадешь, если нет – ты знаешь сам, как заканчивают парни вроде тебя: хозяин твоему телу всегда найдется. Будешь совсем плох – попадешь на разборку в лабораторию. Послужишь строительным материалом для потомков. Так сказать, вернешь проценты отца с прибытком.

Он гнусно рассмеялся.

Отец предупреждал Джиа, что надо держаться подальше от картелей.

«Будь сам по себе: это беспокойнее, но вернее».

«Эти сволочи ничем не лучше людей: тоже отлавливают и разводят новые мутации. Для них мы – товар».

«Свои продают своих – на этом строится большой бизнес».

«Если не уверен, не стоит входить в этот мир. Организуй свой. Если не будешь жадничать – тебя не сочтут за серьезного конкурента».

Джиа не хотел ни с кем воевать. Но мир вокруг него был немного сложнее, чем черное и белое, свободное и зависимое. И порой приходилось выбирать совсем дрянную сторону, – и защищать ее, потому что она – твоя.

Остен сказал: «У тебя долг перед братом», и отец был прав: эволюция, может быть, и шла вперед, но на ее вершине всегда стояли человекообразные скоты.

Кардон заслуживал права пару лет пожить в хорошем мире.

17

– Сдурел?!. Я же мог разбиться!..

– Ничего не заметил? – ехидно показал Джиа пальцем на землю: Кардон с испугу вскочил на ноги. – Я живу на пятом этаже, без лифта, и на моем полу не будет следов от твоей коляски. Врачи сказали: тебе полезно ходить. Не можешь ходить – ползай.

Кардон был напуган таким бесцеремонным обращением, но Джиа был сильнее его – во всех смыслах.

– Хочешь ответить – стань сильным и ударь, не можешь – мне все равно… что ты будешь думать… – сказал ему брат.

Своими повадками Джиа не походил ни на мать, ни на Остена; впрочем, Остен не был им отцом.

– Ты знаешь? Отлично.

– Тебя не учили стучаться перед тем, как заходить? – вспыхнув, послал Кардон мысленный «привет» брату.

Джиа зевнул и потряс каким-то сомнительным пойлом в грязном стакане.

– Не нравится? – Защищайся. Ты больше не дома. Учись следить за своими мыслями.

– И не записывай меня в порядочные люди, – добавил он легкий ментальный удар по несуществующей защите, окончательно добив Кардона.