Бабочки-пауки

Я протёр, наконец, глаза и увидел худого, бледного мужчину в очках, кожаном пальто и с пистолетом. Он стоял возле клетки с хонориками, тщательно прицеливался и стрелял: Трах! Трах! Трах!

– Куда смотрит полиция! – стонал из лужи хозяин. – Как за место драть – они всегда рядом, а как честных торговцев защитить – ищи их свищи!

Но вокруг не было не только полиции. Стоило раздаться первым выстрелам, и тысяченогая толпа разбежалась быстрей тараканов.

Бледный незнакомец выстрелил ещё пару раз, внимательно вгляделся в клетку и кивнул.

Слезы по лицу честного торговца полились водопадом.

– Убью его, убью! – сдавленно сипел он. – Профессор проклятый!

– Да за что ж он их?! – не выдержал я.

– Энтомолог! Гад! Учат их! – ничего вразумительней мужичок сообщить не смог. Он вдруг проворно вскочил и, вытянув руки, ринулся на вооружённого профессора. – Задушу!

Однако «энтомолог» не сдрейфил. Он хладнокровно поднял оружие и прицелился.

– Стой на месте, крысоед… – спокойный голос резко контрастировал с ситуацией. – У меня остался один патрон, но на тебя хватит.

Мужичок, странно обозванный крысоедом, замер. Постоял немного, шатаясь и вибрируя… потом исчез.

Я понял, что он смылся, но не заметил, в какую сторону. Какой-то дурак с разбегу наступил в лужу, где я отлёживался, и мутная жижа снова залила глаза.

Хлюп-хлюп-хлюп… – кто-то уверенно зашлёпал в мою сторону.

Хлюп… – хлюпнуло в последний раз, и, проморгавшись, я увидел у самого носа пару армейских ботов.

– Теперь твоя очередь, парень, – послышался сухой, типично профессорский голос.

А подняв голову, я увидел направленный мне в глаза пистолет.

Типа «ТТ».

Глава IV

СТРАШНАЯ НАУКА

Профессор целился не в шутку. Я вспомнил, как он только что перестрелял хонориков в ящике, и, тоже не в шутку, испугался.

– М… мн… – язык вдруг отказался повиноваться.

– Что? Чего мямлишь? Отвечай: ты подельник крысоеда?

– Мне… д-двен-н…адцать! – выдохнул я сквозь сжатые зубы и дёрнулся.

Чокнутый проф нахмурился сильнее.

– По двенадцать рублей продавали? – Палец на крючке задрожал.

– Мне двенадцать лет!! – заорал я и взлетел на ноги. – А тебе, гад, двадцать пять дадут!

Профессор внимательно в меня вгляделся, левой рукой почесал подбородок… и опустил пистолет.

«Сработало! – чуть не заплясал я. – Испугался, урод!»

– А какие это насекомоядные? – вдруг спросил урод.

Я сначала не понял. Но проследил за взглядом психа и увидел, что он смотрит на афишу, висящую на моей шее.

Энтомолог!

Мозги, здорово подстегнутые адреналином, заработали как семнадцатый пентиум: энтомологи – это учёные, занимающиеся изучением насекомых. Всё, что жужжит и ползает, интересует их больше, чем некоторых – курс доллара. За банку, полную шевелящихся червей, они готовы удавить ближнего своего, и стоит ли удивляться, что этот вот деятель перестрелял всех хонориков – пожирателей насекомых – и был готов пристрелить двенадцатилетнего ребёнка? То есть, меня.

– Я паука продавал, – голос мой ещё изрядно дрожал. – За пятьдесят рублей. А они драку устроили… растоптали, наверное…

– Этого? – Проф вытащил левую руку из кармана, и я увидел… свою рыжую арахну!

– Он самый! Живой! – Не знаю почему, но я здорово обрадовался. Вот чёрт, не становлюсь ли я сам энтомологом?

– Где он у тебя сидел? – голос работника пауки, то есть – тьфу! – науки значительно потеплел.

– В коробке… спичечном.

Профессор взял коробок и аккуратно посадил туда паучка. Посмотрел ещё с любовью и задвинул крышечку.

– Ну вот, там он у нас будет в безопасности… А тебе, приятель, могу дать бесплатный совет: никогда не становись рядом с тем крысоедом.

– Почему это? – Я вспомнил безвременно почивших хонориков и снова почувствовал себя неважно.

– Убийца он, – коротко бросил проф, и я вздрогнул. – Если хочешь, могу рассказать, но это долгая история. Лучше просто показать. Пошли!

И мы пошли к ящику с расстрелянными зверушками. Он валялся перевёрнутый, раздрызганный, и слегка дымился – всё же стрельба из «ТТ» никому не идёт на пользу.

– Смотри! – сказал мой спутник и махнул рукой.

Мне стало страшно – я не переношу вида крыс, тем более мёртвых. Это вообще непедагогично – показывать ребёнку расстрелянных животных. Но я всё же взглянул и… Что я ожидал там увидеть? И что увидел? Зуб даю – не догадаетесь!

Сначала я сам не понял, чего это. В разгромленной дымящейся клетке что-то смутно темнело. Блестящие такие не то шарики, не то бублики… Потом мне показалось, что это раки. Но тут один рак шевельнулся, приподнялся, и я увидел…

Паука! Да не просто, а громадного, величиной с крысу паучищу! Он слабо ворочался среди трупов товарищей, других таких же монстров, и шевелил лапами сантиметров в тридцать. На корявых челюстях можно было разглядеть блестящие капельки яда.

– Видишь? – спросил из-за моего плеча проф. – Шевелится.

Краем глаза я увидел, как он вскинул пистолет, и отшатнулся, но пистолет лишь слабо щёлкнул.

– Чёрт… – выругался профессор. – Осечка.

Пистолет щёлкнул ещё раз. Опять осечка!