БОЛЬШОЙ ЗУБ. История четырех экспедиций

Какие чудные места для стоянок вдоль Высокогорного ручья! Одна Застава чего стоит – большая светлая поляна на десять палаток, частокол на входе, большой тент над костровищем, стол и скамейки. Но мне некогда останавливаться. Первый серьезный подъем перед кафе «Буратино» – тягун метров триста, на вершине холма восемь или десять чурок с сучками, напоминающими нос, стоят кружком, рядом табличка висит. Точно, это кафе. Посмеялся, настроение поднялось, хотя усталость уже чувствуется. Пока поднимался, не заметил, как небо заволокло тучами, не просто облаками, а такими свинцово-серыми, от которых ничего хорошего не жди. Меня это не смутило, даже не знаю почему, это сейчас начал обращать внимание на разные мелочи, а тогда тучи грозовые – ерунда, прорвемся!! Я уверенно движусь в сторону Большого Зуба. Минут через двадцать я вышел к большому квадратному валуну, с которого открывался вид на вершину, несколько снимков, которые в то время никак не назывались, а сейчас это себяшечки. Чувство голода неожиданно начало о себе напоминать, но перекус у меня рассчитан только на вершине, тут я впервые оценил расстояние, которое предполагал пройти, которое прошел и которое предстояло еще пробежать. Да, именно пробежать, потому как пешком я уже не успеваю до темноты вернуться. Да что до темноты, если я смогу подняться, то вернуться в лагерь я смогу в лучшем случае следующим утром. Будь я один, не в смысле сейчас, на маршруте, а вообще в походе, то я так бы и поступил. Но в лагере ребята, которые хоть и кушают в это время беленькую, но в девять, максимум десять вечера выйдут мне навстречу, будут искать своего невернувшегося товарища. Да, так и будет, так уже было. С этими мыслями я шел вперед. Мысли о нехватки времени заглушали чувство голода. ТРААКС-БАБА-БААБАХХХХ!!!!!

Такого раската грома я не слышал никогда, я аж присел, хотел лечь на землю, но постеснялся, вдруг кто увидит. Гром был так близко, гром был вокруг, на мгновение мне показалась, что я внутри этого грома. Тучи висели практически на вершинах сосен. И тишина. Она наступила сразу за раскатом. Замолкло все в округе – птицы замолчали, насекомые притаились, деревья перестали перешептываться верхушками, даже ручей на какое-то время притаился в долине. Нарушили тишину капли дождя. Крупные, уверенные в своей правоте, они одна за одной начали разбивать пыль на тропе, они ударяли мощно в камни, оставляя мокрые следы, по листьям, нагибая их или резво отскакивая. Дождь был холодным, совсем не летним, такие холодные дожди бывают в конце сентября.

Я рванул вперед, в сторону деревьев, надеясь переждать дождь под их могучими кронами. Видимость моментально сократилась метров до ста, воздух стал холодным, дождь хлестал так, что деревья не спасали. Я спрятался с подветренной стороны толстенной сосны, это позволило мне оставаться сухим какое-то время. Раз идти нет возможности – надо перекусить. Открыл упаковку – двенадцать печенек. А ведь можно было взять две упаковки, и не взял!! Мне бы они были полезнее, чем этим двум алкоголикам, думал я тогда. Сейчас, сидя, я понимал, как сильно я устал, – двадцать километров с постоянными подъемами и спусками просто так не даются. Что же делать дальше??? Идти вперед я уже не могу – всему виной обувь, я обулся в старые кроссовки «Адидас», они хоть и целые внешне, но рифленая подошва начала отрываться на пятках пару месяцев назад, и я приложил руку к ней – теперь абсолютно гладкие пятки не позволят мне спокойно ходить по мокрым камням. Холодная вода в бутылке час назад была такой приятной, а сейчас хочется горячего чаю… Вперед нельзя – да нет, конечно, можно, но можно только один раз в жизни, а я хочу еще раз в горы сходить. Назад тоже сейчас нельзя – да конечно, можно, только дождь очень холодный… Так я сидел и медленно, очень медленно жевал двенадцать печенек. Через час ноги начали затекать, удобного положения не было. Либо сидишь сухой и скрюченный, либо более комфортно и мокрый. Постепенно дождь начал стихать и перевалил за водораздел в сторону Казыра.

Дождь ушел, и мне пора, с чувством глубокого разочарования я медленно побрел в сторону лагеря. По тропе тек ручей, тропа раскисла, с деревьев капало, трава была мокрой – через пару минут я был мокрым насквозь. Проходя мимо приюта, я снова заглянул на огонек, теперь уже старые знакомые опять напоили меня чаем, предложили перекусить, но я постеснялся, да и как-то в тот момент не очень и хотелось. Предлагали остаться на ночевку, но связи между приютами не было, и сообщить моим друзьям о моей ночевке никто бы не смог. И я ушел.

Прекрасная тропа за пару часов превратилась в скользкое месиво, местами переходящее в настоящее болото, там, где можно было пройти за два часа, теперь мне приходилось пробираться четыре. На половине пути я попал в очередной ливень, он был не менее сильным и холодным, чем тот, что разбил мои надежды на встречу с Большим Зубом, и к тому же добавились молнии и туман, но меня это уже никак не останавливало. Время от времени я снимал с себя майку, выжимал на ходу и брел дальше. Страшно было переходить открытые от леса поляны – вдруг молния шибанет, но чувство апатии, безнадежности двигало меня дальше. Дорога от Высокогорного до Куприяна показалась мне какой-то нескончаемой, и надежда вернуться засветло была практически потеряна, но чуть уловимый запах дыма защекотал мои ноздри, и я непроизвольно прибавил шагу, надеясь на чашку горячего чая в приюте.

Моему разочарованию не было предела, когда у приюта меня встретили хмурые рожи со словами: «Чо надо?» Такого приема я не ожидал, сил уже практически не было ни спорить, ни что-либо доказывать, да и выглядел я, скажем, не очень – безнадега в глазах, выцветшая мокрая майка, прошедшая пять-шесть походов, черно-коричневые от грязи ноги, вместо обуви куски глины. Мокрый, обессиленный, я поковылял дальше, до моего лагеря оставалось всего шесть километров и перевал Шорский.

Когда я вышел с Куприяновской поляны на тропу, мне навстречу начали попадаться туристы – наверное, с электрички, сегодня приехали. Мне так хотелось у них чего-нибудь попросить покушать, но мое интеллигентное нутро всячески этому сопротивлялось. Я кое-как выдавливал из себя дежурное «Здрасьте!». Так мимо меня прошло три или четыре группы. Я корил себя, что не могу попрошайничать, что это вопрос жизни и смерти, но никого уже не было. Перевал встретил меня глиняными прижимами – после дождя они превратились в американские горки, жаль, никто не снимал видео, как я пытался по ним пройти – на четвереньках, цепляясь за травинки, сползая и поднимаясь вновь. На этих прижимах остались мои последние силы. Я уже собирался ночевать в лесу, ибо сил не было вообще, но судьба в очередной раз сделала мне подарок – послала встречного путника с маленьким мальчиком. Мы встретились, поздоровались, по их виду было понятно, что они тоже устали, и мы разошлись. Откуда взялся этот голос, я не знаю, это был, наверное, не я, а кто-то внутри меня, очень глубоко, и он спросил:

– У вас не будет хлеба?

Никто не ответил. Между нами уже шагов десять, и мужик мне в спину кричит:

– Нет, хлеба нет!

Я так и знал, зачем я только спросил???

– Нет, хлеба нет! Сухари есть!!

Я в два прыжка возле путников, протягиваю ладошки, мне туда сыплют квадратные гренки, штук двадцать, а сверху мальчик положил еще конфетки, штук пять. Я, чуть не плача от счастья, возвращаю конфетки мальчику, оставляя себе только две. Я знаю, что такое конфеты в горах, это то, что напоминает нам о доме, это самая дорогая валюта (после сгущенки). Мальчик пытается меня угостить, но я настойчив. Пара фраз, кто, откуда, куда. У них лагерь на Куприяне, ходили показывали мальчику пик Дураков, он же Поднебесный. Я в двух словах свою историю. Ну все, пока, счастливо!

Я, окрыленный, с сухариками за щекой, практически пролетел половину перевала, потом подошла очередь конфеток. До лагеря остается полтора километра – мои запасы закончились, с ними ушли и все силы. Я посидел, отдохнул, но сил не прибавилось. Идти совсем не хотелось, даже не моглось. Я свернул с тропы в лес и шел в сторону лагеря, поедая все, что мог найти, – чернику, малину, жимолость, смородину. С каждой ягодкой у мен прибавлялось сил на два-три шага. Оставшийся путь у меня занял не менее полутора часов.

Когда я увидел наш лагерь, не испытал абсолютно никаких эмоций. Лагерь, просто лагерь. Дымится костер, горячий чай, друзья сидят, ужин готов.

Меня не заметили, пытался их напугать громким криком, но получилось скомканно, никто не испугался. Сел на бревно, абсолютно изнеможенный.

– Мешки, водки мне!

Выпил, расслабляющее тепло опустилось в руки и ноги. Теперь можно и перекусить. Пока ел, ребята сказали, что уже собирались выходить на мои поиски. Но это уже неважно, я дома. Вечерняя ванна в ручье. Палатка. Сон.

На следующий день сходили на водопад, познакомились с приютчиком, за пачку сигарет сходили в баню, а на следующий день уехали в город.

Приключения закончились.

Большой Зуб остался непокоренным.

Мао Цзэдун

Как мы принимаем решения, для меня навсегда останется загадкой. Вчера я этих девчонок совсем и не знал, а завтра приглашаю их в горы. Так оно и случилось. Пару дней назад в страшную грозу, когда затопило практически весь город, я познакомился с двумя Ксюшами. Прошла неделя, и совершенно случайно мы встретились на городской площади. Мы – я, Юра, Сергей – шли на встречу с друзьями, а они ждали кого-то.

– Привет! Вы как? Какие планы?

Так и разошлись. Через час идем через ту же площадь, Ксюши еще там. Слово за слово, лето, планов нет.

– Пойдете в горы?

– Легко, – соглашаются девчонки. – А кто еще будет?

– Большая группа, – не моргнув глазом отвечаем мы. Никакой группы у нас не было, мы собирались втроем, но впятером веселее.

Уже на следующий день я познакомился с родителями Ксении, рассказал о своем опыте покорения вершин, массе походов и даже сам поверил в свои слова. Родители тоже поверили и отпустили ее со мной под мою ответственность. День на сборы. Вторая Ксения пойти с нами не смогла – променяла экстремальное путешествие на какую-то свадьбу, причем даже не свою.

Отдельного внимания стоит процесс сбора человека в горы. Ксения никогда там не была, а мы за эти пару дней ей столько рассказали баек про розетки на деревьях, унитазы на вершинах и прочие приколы туристов, что она решила с собой взять утюг, плойку, фен и еще кучу очень нужного для каждой девочки барахла. Когда я пришел проверить ее рюкзак, ее вещи лежали в комнате и вряд ли поместились в столитровый рюкзак. Кроме электроприборов, там лежали выходные платья, по одному-два наряда в день.

Череда разочарований от похода для Ксении началась, хотя этого она, может, еще и не понимала. Из того, что она приготовила, мы взяли только треть, добавили продукты – рюкзак собрали. По объему небольшой, по весу – мечта любого туриста – около десяти килограммов.

Утром зашел за юной туристкой, с ребятами встретились на вокзале.

– А где остальные? – спросила Ксения, когда мы сели в электричку.

– В Междуреченске сядут, там мы будем делать пересадку.

В Междуреченске, как ни странно, к нам никто не присоединился, хоть мы и делали на лице гримасы волнения и спрашивали друг друга: «Ну где же они?» – но никого… Немного погрустили, значит, не судьба, может, не смогли… В то время телефонов еще не было, мобильных телефонов, пейджеров даже не было. Пейджер – это такая коробочка, на которую можно было отправить СМС, но не будем больше о них, ведь их тоже еще не было. До Лужбы доехали без приключений – пели, поспали, в карты поиграли, на гитаре не получилось поиграть – во-первых, никто из нас не умел играть на гитаре, а во-вторых, мы ее не взяли.

Лужба встретила нас прекрасной погодой и переправой. Первые три километра Ксения держалась молодцом, пока шли по дороге. А когда свернули на тропу, и тропу малохоженую, она заметно сбавила ход, стала чаще присаживаться на камешки или просто останавливаться. Я, как истинный джентльмен, да еще и отвечающий за нее головой, старался ее поддерживать – то словом, то руку подам. Сергей и Юра не могли просто так стоять под рюкзаками и ждать, когда мы их догоним, – начали уходить далеко вперед. Юрик, добрая душа, уходил далеко вперед, скидывал свой рюкзак, возвращался к нам, забирал рюкзак Ксении и нес его до своего рюкзака. Первое время это как-то взбодрило нашу единственную девочку, но часа через полтора и это уже не радовало ее. На прижимах, или крутых подъемах, Ксюша останавливалась и сначала украдкой, а потом уже не стесняясь плакала и проклинала тот день, когда она нас встретила на площади.

Хочешь не хочешь, а идти надо, причем идти приходилось в гору, с небольшими остановками для отдыха. Километров через пятнадцать после переправы мы свернули в сторону пика Запсиба, тропа резко взяла вверх, ветки деревьев, кусты, трава выше головы говорили о том, что здесь редко ходят люди. А мы пошли. Мы шли еще часа три – сначала потому что было время, а потом – чтобы найти место для стоянки. Место мы так и не нашли, на одной из остановок Ксения заявила:

– Я никуда больше не пойду!!!

Нет так нет, к тому же уже стемнело, мы протопали весь день, если честно, мы все устали. Вытоптали место под палатку, ручей где-то рядом булькает – не помрем!!

Настал час ужина. Дров нет, темно, пошли искать дрова в полной темноте. Что смогли, то нашли. Поставили лагерь, развели огонь – стало поуютнее. По старой туристической традиции первый день похода – день изысканной кухни. По меню у нас должны быть шашлыки и овощи на гриле. Достали шашлык, мы его купили уже готовым, в таких специальных герметичных пакетах, и чтобы их не забыть, я упаковал шашлыки заранее в рюкзак, итого без холода мясо пролежало чуть больше суток. Пакет отрыли – мясо пахнет, может, маринад так пахнет? Но у нас другого мяса нет, а на одной капусте далеко не уйдешь. Вот и шашлычок начал подрумяниваться на углях, про запах тухлятины никто не вспоминает, к тому же есть отличное дезинфицирующее средство для внутреннего приема. Намахнули по паре дриньков. Жить стало не только теплее, но и веселее. И уже неплохо все вокруг – и ноги не болят, и усталость ушла, и поляна чертовски хороша, а какая у нас компания!

Надо отметить, что этот поход для нас стал первым, в котором нашу сугубо мужскую компанию разбавили представители прекрасного пола, неважно что всего одна. Шашлык поджаривается, пора и гарнир к мясу готовить – мы хоть и любим всякие изыски в первый день, но безрассудством не страдаем – это я к тому, что жарить приходиться в подручных предметах, в этот раз, как и всегда, выбор пал на крышку от боба. А устойчивость у крышки, я вам скажу, слабенькая, а тут еще и два дринька на пустой желудок о себе напомнили, в общем, крышка упала. Упала куда-то в ночь, из-за камней, ограждающих костер, не было видно ни крышки, ни капусты. И мы втроем, три бывалых туриста – Олег, Серега, Юрик – начали на скорость собирать эту недожаренную капусту руками в крышку. Капуста ободряюще обжигала ладошки. Собрать-то мы ее собрали, но и упала наша капуста не на клеенку – в нашей импровизированной сковороде оказалась не только капуста, но и ветки, иголки, сажа и что-то еще, что идентифицировать у нас не было никакого желания. Посчитав, что тридцать секунд с момента падения до момента сбора не прошло, мы продолжили процесс обжарки, а чтобы ничем не заразиться – приняли еще пару дриньков. Ужин удался на славу: поджаристые тухлычки (шашлычки, попахивающие тухлятиной), капуста с дорожной пылью – нас этим не удивишь, а вот Ксения сначала отказывалась вообще притрагиваться к еде. Но после слов «Не хочешь есть, тогда ужин будет в завтрак» попросила и ей тоже налить в кружку любимого всеми туристического напитка и, закрыв глаза, начала кушать. Мы все подумали, что так она смакует, наслаждаясь нашим кулинарным шедевром.

Ужин был недолгим – было уже достаточно поздно, звезды высыпали на небо, как бы намекая нам: а не пора ли вам на боковую. Мы спорить не стали, но перед сном решили спеть туристическую колыбельную для нашего нового члена команды – Ксюши. Устроившись поудобнее в спальниках, мы полушепотом затянули: «Спи, моя радость, усни», – а потом во всю глотку заорали: «ХА-ХА», – опять шепотом: «В небе погасли огни», – и во весь голос: «ХА-ХА!!!» Понятно, что от такой колыбельной спать расхотелось всем. Еще полчаса мы ржали на весь лес, рассказывали какие-то байки, анекдоты. Потом наступила ночь, и город уснул…

Утром собрались быстро, на этой поляне никто задерживаться не хотел, при свете солнца она уже не казалось такой красивой, да и это оказалась совсем не поляна, так, пятачок под палатку на тропе. Быстро перекусили и снова в путь – через черное озеро, какие-то крутые подъемы, к подножию Среднего Зуба, обогнув его слева, мы вышли на плато, с которого стала видна цель нашего путешествия – озеро Выпускников. Только здесь нам стало понятно, как красиво кругом: каскад озер, ручей, петляющий между камней, сами горы, небо и облака. Никакая усталость, ни пот и кровь, ни расстояние в тридцать километров, которые мы протопали, не сравнятся с красотой тех мест. Я незаметно смахнул слезинку умиления. Начали спуск к озеру.

Сергей с Юриком убежали вперед и скрылись за выступом, мы же с Ксюшей шли не спеша, наслаждаясь каждым шагом по куруму. Ксения по курумам ходить не умела.

Подошли к уступу, ребят не видно, слышно их голоса, до озера остается один спуск, метров сто. Как спускались ребята, я не понял, потом они мне показали, уже с озера, свою тропу, мы же заползли в заросли какого-то бамбука, и склон начал резко уходить вниз. Пробираясь через кусты, метров через двадцать мы оказались на маленькой площадке. Не просто оказались, мы туда сползли, держась за ветки, и стоим, на озеро смотрим, а дороги дальше нет, и назад нет, нет ни вправо, ни влево. Кругом скалы, стоим как два тополя на Плющихе, озеро вроде бы рядом, а как туда добраться? Постояли, повздыхали, делать нечего, решили на заднице по скалам прокатиться, хорошо, что скалы гладкие. Пять метров пролетели незаметно, даже испугаться не успел, спасибо тем же кустам, остановился об них. Раз я живой, то и Ксюше можно на заднице прокатиться. Поймал ее. Взяли немного влево, вышли на нормальную тропу, дальнейший спуск не вызвал трудностей.

Вот оно, озеро, озеро Выпускников. Озеро, окутанное десятком легенд, касающихся своего названия, от трагических до мистических. Но легенды рассказывать не умею и не расскажу. Ребята, прибывшие чуть раньше нас, выбрали место для стоянки – на вершине небольшого холма на берегу озера, в двух шагах от ручья. План на день: лагерь – обед – культурно-массовая программа. В культмассовую программу входит прогулка на дальний край озера и ныряние в ледяную воду с матами с камня, употребление принесенных с собой напитков, солнечные процедуры, фотосессия. К вечеру всю программу выполнили.

Не буду рассказывать, как мы маялись от безделья, как в пьяном угаре боролись втроем, как ели ягоды из бурды, принесенной с собой из города, как завалили сосенку и чуть не разнесли ей весь лагерь, мне кажется, это никому не интересно. Но в одно утро, ничем не отличающееся от других, я предложил посетить какую-нибудь вершинку. Серега ответил, что он пришел сюда не для того, чтобы по горам лазить, и лучше он поспит. Ксения тоже отказалась, сославшись на то, что не знает, как ей назад идти, а тут в гору лезть!! Юрик меня поддержал. Выбор невелик: к Среднему Зубу далековато, к Большому Зубу – не подобраться без веревок, остается безымянная гряда слева от Большого Зуба. Выдвинулись сразу после завтрака, с собой ничего не брали, кроме бутылки с водой. Дорогу не выбирали, пошли напрямик, в лоб, сначала через лесок, потом по сыпучке, добрались до курумника, и дальше как тараканы. Налегке подниматься одно удовольствие, по камушкам прыг-прыг-прыг. Минут через сорок забрались на плато, с которого открывался шикарный вид на долину Бельсу – горная гряда, теряющаяся в сизой дымке, ярко-синее небо, жаркий полдень, серо-белые облака. Мы, молодые, поджарые, еще с кубиками на месте пресса… Фотография, сделанная в тот момент, заставляет меня снова и снова ходить в горы, она постоянно у меня в памяти, любовь к горам возникла у меня, наверное, в этот момент.