Башня

– Ну да, в начале прошлого века в британском городе Бристоле жил фотограф по имени Джеймс Биггс, который после несчастного случая в 1921 году потерял зрение. Только сидеть дома он не хотел и начал учиться ходить по городу с тростью. А однажды понял, что на черную трость никто не реагирует – ни прохожие, ни водители. Тогда он и выкрасил ее в белый цвет – нарочно, чтобы все видели и обращали внимание.

– И получилось?

– А как ты думаешь? Теперь это удостоверение слепцов всего мира.

– По-моему, у нас про это ничего не знают.

– Пока да, но со временем все наладится. Да и нас постепенно вооружают – вместо тросточек снабжают ультразвуковыми датчиками. В самом деле, уже есть такие – либо на руках, либо в ботинках.

Я вновь споткнулся и едва сдержался, чтобы не выругаться.

– Да-а, мне такой датчик точно не помешал бы.

– Между прочим, у китайцев тоже есть интересная традиция. Правда, связанная не со зрением, а с другими вещами. Они ходят по улицам задом наперед и при этом беспрестанно хлопают в ладоши.

– Это еще зачем?

– Они считают, что таким образом отпугивают смерть и отматывают время назад.

– Ничего себе!..

Капля пота зависла у меня под носом. Не удержавшись, я смахнул ее ладонью и на миг выпустил плечо Алисы.

Хоп! Рука потянулась вперед, но плеча не нашла. Да и тросточка больше не стучала по асфальту. Я не слышал ни ее шагов, ни костяного шороха палочки о дорожное покрытие. Жаркая волна омыла лицо, я растерялся. А секундой позже на смену растерянности пришло веселье. Вот же хитрованка! Наверняка решила меня проверить!

Проще простого было скинуть повязку, но это означало бы верное поражение. Шагнув вперед, я поднял обе руки, пошарил в воздухе. Никого и ничего. Значит, Алиса не просто переместилась, а постаралась сделать это максимально бесшумно. Медленно, словно вращая неповоротливый локатор, я повел головой. Елки зеленые, шумело и справа и слева, вычленить что-либо из этого звукового салата было адски сложно… Кто-то вздохнул за моей спиной, и я тоже вздохнул – наконец-то! С внутренним ликованием развернулся и ухватил чьи-то плечи.

– Молодой человек! Вы с ума сошли!

Повязку все-таки пришлось сорвать. А после и отдернуть руку от перепуганной женщины. Мы стояли практически на перекрестке, и, кажется, она собиралась переходить улицу.

– Простите! – Я щурился от яркого света и рукавом утирал взмокшее лицо.

– Антон, я здесь!

Ну конечно, она никуда не сбежала – отошла себе на пару шажочков и затаилась у стены здания. Прямо ниндзя! И разумеется, сияла довольной улыбкой, как и должна была улыбаться лиса Алиса. Я фыркнул.

– Один – ноль в твою пользу.

– И вовсе нет. Ты отлично справился.

– Тогда один – один!

– Договорились.

* * *

Как выяснилось, она жила рядом с цирком, что было не так уж далеко от меня. А если считать от Башни, дистанция выходила вовсе смешной. Во всяком случае – для людей зрячих. Она же была незрячей и, как поведала мне, начала слепнуть в возрасте четырех лет. Мир не перегорел для нее электрической лампочкой, он угасал постепенно. Последние месяцы Алиса жила в постоянных сумерках, а после пропали и они. Или, может, не пропали, а растворились, как те звезды, которые она наблюдала в младенчестве из коляски. Чудно?, но эти самы звезды она помнила до сих пор. По вечерам – еще совсем маленькую – ее возили на прогулки, и она подолгу не засыпала, всматриваясь в смуглеющее небо, в облака, в шевелящиеся ветви деревьев. Потом крохотными свечечками зажигались звезды, и небо раскачивалось перед глазами, тихо и размеренно усыпляя. Много позже родители подарили ей звездный атлас, изготовленный по технологии Брайля. Так что я сразу понял: все главные созвездия она знает куда лучше меня.

Самое поразительное, что обо всем этом Алиса поведала мне сама – без слёз, без истерик и даже, как мне показалось, без особой грусти. Потому что давно привыкла – и не просто привыкла, а сумела найти массу интереснейших занятий, став, по ее словам, по-настоящему счастливой. По крайней мере, именно так она мне и заявила. Потому что, сохраняя в памяти мир цвета, открыла для себя еще и мир сумерек. Ну а два мира для одного человека – это очень даже немало. В отличие от многих своих незрячих друзей она помнила своих родителей – родителей, которым суждено было вечно оставаться в ее памяти молодыми и красивыми. Помнила удивительно высокую траву с жуками-пожарниками, с божьими коровками и восхитительными бабочками, помнила свою комнату, заоконный пейзаж и пару высоченных строительных кранов. Сочетать в себе два мира – это и значило для нее счастье. Наверное, я мог бы с ней поспорить, но я даже не пытался этого делать.

Как бы то ни было, но мы добрели до ее дома. Там-то я и разглядел недавних своих преследователей – уже не двоих, а четверых. Вот такая дурная прогрессия. А чего еще ждать в разрушительный год Ежика? Взял и выпустил иголочки-колючки. Ну а ребятки, скорее всего, углядели нас уже давно. Может, даже шагали следом и от души веселились над моими потугами в роли слепого. Между прочим, могли запросто и воспользоваться ситуацией. Однако проявили великодушие. Или умудренно решили проследить до конечного адреса.

По уму следовало поскорее распрощаться с Алисой, но именно сейчас мне этого отчаянно не хотелось. Алиса, конечно, их не видела, но они-то теперь знали о ней всё! И адрес ее, и непростую ситуацию… Я точно ключик им выложил – из сказки про Буратино. Вот вам и орел парящий! Углядеть врага углядел, а дальше повел себя, точно ворона пугливая…

– Ты постой тут минутку, я отойду на пару слов.

Пару слов или пару зуботычин…

Я степенным шагом приблизился к ватаге. Ну да, все на месте – и тот в полосатой фуфайке, которому я по шее приложил, и самый здоровый – с распухшей губой. Этому «лосю» я с перепугу как раз и заехал первому. Надеялся, что упадет, а он не упал – и теперь, конечно, уверен, что в скором времени упаду я.

– Привет, глазастые! – Это у меня вырвалось нечаянно. Мог бы и по-другому поздороваться, но, видимо, сказалось общение с Алисой.

Вперед тут же сунулся паренек в цветастой фуфайке.

– Ну ты, борзота! Еще не всосал, куда вляпался?..

– Не здесь и не сейчас, – веско оборвал я его.

И шустрый переговорщик заткнулся.

– Чего так? – ехидно прищурился главный «лось» этой команды.

– Я не один, – вежливо пояснил я.

– И чего? Кого это гложет? – вновь встрепенулся хозяин фуфайки.

– Погоди! – остановил приятеля «лось». Шагнув ко мне, кивнул в сторону далекой фигурки у подъезда. – Она что, реально слепая или прикидывается?

– Реально.

– А чего тогда мутишь с ней?

Я неопределенно качнул головой. Не шли из меня мудрые слова, хоть тресни. Не был я ни Эсэмом, ни Славкой.

– Ладно. – Здоровяк ухмыльнулся. – Отвечать по-любому придется.

– Назначай время, какие проблемы.

– Ишь ты! – Мой враг продолжал веселиться. – Тогда завтра вечером – часиков в шесть, идет? Подгребай на дальний пустырь. У магазина «Семёрка», знаешь?

– Приду. – Я покосился на его губу. – Ты перекисью прижги, быстрей заживет.

Он перестал ухмыляться.

– Себе перекись захвати, ага? Литра два или три.

– Да ему не понадобится! – гаркнул паренек в фуфайке. – В гипс закатаем!