ЗБ

А музыка, словно массаж продолжала оглаживать тело. На какое-то время я даже зажмурилось. Жар ручейками разбегался по жилкам, рассыпался щекочущими искрами, зажигая маленькие огоньки там и тут. И, продолжая стоять посреди темной комнатушки, я в то же время витала где-то над крышей здания, летела свободно по темным коридорам – да и не темным уже – они посветлели, точно время отлистнуло назад тридцать-сорок лет.

Память! Меня только сейчас осенило. Это была память ЗБ, в складочку которого мы нечаянно провалились. Точнее нас затянуло, и музыка была тем самым течением, что подсказывало нужное направление. Мы пошли, и нас пропустили. Лиза стояла чуть впереди, и я знала, что она испытывает то же самое.

Блаженство? Нет, это было что-то куда более значимое. Мы путешествовали в пространстве и времени. Наш полет не был поиском непознанных земель или неоткрытых белых пятен на карте, это было нужно нам самим и тому неведомому, что пыталось научить нас чему-то важному.

– Смотри! – шепнула Лиза, а, может, только подумала, но я прекрасно ее поняла. Потому что тоже подняла голову и увидела, что пейзаж за окном изменился. Верхушки парковых сосен и тополей исчезли, вместо них поднялась подобием купола синяя исполинская стена.

Море? – не сразу сообразила я. Здесь у нас, на Урале, настоящее море?! В мелодию вплелись крики чаек, а наше ЗБ стало скалистым берегом… Боже, когда же это все было? Уже и не в прошлом столетии-тысячелетии, а миллионы и миллионы лет тому назад. Кембрийское море с латимериями и целакантами мерно дышало за окном, и гаснущее у горизонта солнце тянулось к нему губами, багровело от нечаянных мыслей, готовясь утонуть в синеве на одну короткую ночь.

Мы подошли ближе, завороженные зрелищем. Уже и не зола шуршала под ногами, а похрустывали морские раковины, поскрипывала галька. Время капало точно смола – сладкими каплями стекали минуты и застывали загадочным янтарем. Меня ощутимо покачивало, ни говорить, ни обсуждать происходящее совершенно не хотелось. Море смотрело на нас, и мне кажется, оно тоже улыбалось, как только способна улыбаться вода – мириадами чешуек отраженного заката – золотистого, с оттенком багрового…

Тень промелькнула перед внутренним взором. Неприятная и стремительная. И вовсе не чайка это была, не птеродактиль. Точно кто плеснул за ворот холодной водицы. Я сморгнула. За окном вновь шумели тополя, а Лиза, нахмурившись, указывала куда-то вниз. Опустив голову, я разглядела милейших одноклассниц, словно гончих спешащих по нашему следу – семь фигурок, решительно рвущихся к близкой цели. Похоже, и они нас увидели, потому что яростно принялись жестикулировать. Будь у них ружья – наверняка устроили бы канонаду. Но странно, никакого зла я к ним больше не испытывала, – одну лишь жалость, какую чувствуют родители, глядящие на своего несмышленыша, вновь и вновь тянущегося ручонками к раскаленному утюгу.

Глава 6 Запах Тайны

Анализ наш не страдал логикой. Мы просто высказали свои предположения и решили готовиться к худшему. Лиза полагала, что свита Альбинки не зайдет в ЗБ – побоится и останется караулить снаружи, но я-то знала своих одноклассниц много лучше – и потому сказала, что обязательно пойдут внутрь. А если испугаются, Альбинка силой их загонит.

– Так уж и силой? – усомнилась Лиза. – Одна?

– Во-первых. Альбинка не любит проигрывать, а сегодня мы явно ведем в счете. Кроме того, у нее есть Сонька Шведова, живой молотобоец в женском обличье. Надо будет – пустят в ход и физическую силу. Так что никуда не денутся – пойдут, как миленькие.

– И что же будет?

Я пожала плечами. Этого я знать не могла. Тем более что вариантов хватало. Мы могли спрятаться, могли просто побегать по бесчисленным лабиринтам ЗБ, которые я знала в сто раз лучше наших преследовательниц, могли даже заманить их в подвалы, куда мало кто суется, или в какой-нибудь из ветхих коридоров, но это уже попахивало откровенной бедой, и такой вариант я просто не рассматривала. А еще можно было дать нашим противницам бой, но две русалки против семерых моржих вряд ли выстояли бы долго. Это с одной Маркушиной я легко бы управилась, но если в дело вступит главный калибр, нам несдобровать. Пожалуй, одних Сонькиных кулаков за глаза хватит обеим, а уж помимо кулаков прекрасная половина нашего класса не постесняется пустить в ход и ноги. Это пусть в фильмах причесанных да мармеладных показывают пай-девочек и барышень из Смольного да прочих оранжерейных гимназий, я-то уже после первого детского лагеря знала, что иные бой-девки ведут себя пострашнее самых отпетых парней. Кстати, именно из-за парней самые жуткие драки среди нас и случаются. Только сор из избы не выносят, в этом смысле мы куда более скрытные, и о девчоночьих баталиях обычно не знают ни учителя, ни родители, ни сами мальчишки.

– Ну? – Лиза выглянула из-за моей спины.

– Разделились, – сообщила я. – У входа остались Янка Хавронина с Галкой, остальные зашли внутрь – причем через окно приемного покоя – значит, в курсе насчет камер слежения.

– Получается, кто-то из них тоже сюда заглядывает?

– Да не факт. Про камеры можно узнать из инета. Там полно зэбэшных блогов. Да и тут хватает своих знатоков – билдинг-готы, сталкеры, проводники. Кто-то даже платные экскурсии в ЗБ организует – вот и пиарятся, как умеет.

– Завлекают?

– Ну, да. Страшилки выдумывают, а то и видеомонтаж какой-нибудь делают – вроде тыкв Хэллоуина. Не так уж сложно – слепил этакое чудо, снял вечерком в подвале под визги-крики, а после смело выкладывай в сеть.

– И верят?

– Конечно? В такое всегда хочется верить. Так что сюда многие нос суют. Считай, все ненормальные из области у нас поперебывали.

– Мы с тобой тоже из их числа?

– А ты сама как думаешь?

Лиза улыбнулась.

– Когда-то я думала, что все мы нормальные. Я, друзья мои, родственники, соседи, большинство живущих на планете.

– А теперь не думаешь?

– Теперь нет.

– Ну, и зря. Я у одного умного человека прочла, что любые нормы относительны. И он же, кстати, уверял, что абсолютно нормальные люди и есть самые страшные.

– Это почему?

– Ну… – я неопределенно покрутила в воздухе пятерней – словно тесто месила из невидимых мыслей. – Наверное, потому что всех других они считают ненормальными и нагибают, как только могут. Соньку нашу видела? Она уже сейчас под центнер весит. Я ее раньше жалела, да и другие жалели – относились вполне по-человечески, не дразнили. А потом она в инете стала высматривать все эти парады да конкурсы толстяков – ну, и пошла нас всех причесывать.

– Это как?

– Да очень просто. Сначала у нее в мозгах перекос произошел – всерьез поверила, что быть толстым модно и круто. А потом еще и сообразила, что может легко побить любого сверстника. Ну, и всё – переклинило девку. Собирается после школы вовсе из страны уезжать – чтобы, значит, тусить среди таких же, как она. Поэтому только языки и учит, на остальные предметы положила с прибором. А таких, как мы, откровенно считает уродами. Один раз брякнула, что худое население скоро вымрет. А кто не вымрет, те работать на них будут, представляешь?

– Это она всерьез?

– Еще как всерьез! Я же говорю – переклинило человека! Сперва с килограммами воевала, а потом Альбинка ей песенок напела, и началось.

– Но с Альбинкой-то она дружит.

– Дружит! – я фыркнула. – Забудь это слово, подруга. Даже я в него временами не верю, а у них там и вовсе построено все на чистой выгоде. Альбинка сильна мозгами, Сонька – телом, вот и получается симбиоз. И прочие к ним пристраиваются, потому что стая – это стая.

– Ага, а банда – это банда, – Лиза вновь улыбнулась, но на этот раз совсем грустно. – Значит, мы с тобой тоже… Вроде симбиоза.

– Друзья поневоле? – я рассмеялась по возможности естественнее. Легко изображать из себя всезнающего философа, но не признаваться же, что в реалиях я – дура дурой и мало что смыслю в подобных психологических кружевах. Хотя и ломала голову над этим кучу времени. И на друзей охоту отчаянно продолжала, не соглашаясь ни на какие симбиозы, но… В чем-то Лиза была безусловно права. Товарищи по несчастью легче сходятся – в армии, на необитаемой острове, в классах. Просто некогда мозги напрягать в поиске духовной общности – работает тупое правило: тут свои, а там чужие. Короче, все та же война – и вовсе даже не до победного, поскольку победа на фиг никому не нужна, а нужно состояние борьбы и напряга, чем и пользовались во все времена господа политики…

Все это вихрем прокрутилось в голове, оставив хаос и руины. Прямо какой-то дурной торнадо. Проще было соврать, да только врать мне не хотелось.

– Не знаю, – я вздохнула. – Просто мне сейчас очень паскудно. Последние друзья разъехались, остальные перебежали к Альбинке. Ты же видишь, как она всеми крутит.

– Я поняла, можешь не продолжать, – Лиза неожиданно взяла меня за руку – и одним этим движением привела мои мысли в порядок. А главное – все мои рассуждения о дружбе-недружбе разом отодвинулись в далекое далеко. Лиза была здесь рядом, и ее присутствие срабатывало лучше любого успокоительного.

– Интересно, где наши забияки? По идее, уже должны быть здесь, – я осторожно высвободила руку, кивнула в сторону окна. – Смотри, эти двое по-прежнему там, а остальных не видно.

– Мне кажется, они и не дойдут сюда.

Я молчала, пытаясь осмыслить сказанное. Затем снова приблизилась к окну. Подняв головы, Янка с Галка уставились в нашу сторону. Они тоже выглядели озадаченными. По всем прикидкам свора Альбинки давно должна была добраться до нас, однако мы их даже не слышали. А ведь шум голосов и шаги в пустующем ЗБ разносятся довольно далеко.

Память скребнуло воспоминание о тех шестерых пропавших подростках. В самом деле, что стоило ЗБ повторить тот случай? Бэмс! – и еще одна коллективная утрата. Только на этот раз при свидетелях, да еще и виновниц потенциальных не надо искать – готовенькие имеются. У-у, да родители пропавших такую бучу поднимут, такой гвалт устроят! И снова ломанутся в ЗБ журналисты да поисковики. А после и вердикт суровый примут – где-нибудь на уровне Кремля: старое здание обложат взрывчаткой, и уже через месяц здесь будет пустырь, на котором начнут возводить очередную громадину торгового центра.

Не-ет! Этого я решительно не хотела. К черту торговые центры, к черту журналистов! Пусть ЗБ остается мрачным реликтом – этаким музеем под открытым небом, и не надо новых жертв…

Я высунулась из окна по пояс, повертела головой. Правое крыло здания пустовало, на карнизах и крыше тоже никто не маячил, а вот в окнах левого более дальнего крыла промелькнули чьи-то тени. Я прищурилась. Точно! Уж грузную Соньку трудно было с кем-нибудь спутать. Значит, наши преследовательницы зашли в ЗБ здесь, стали подниматься по мраморной лестнице и очутились совершенно в ином крыле. Круто!

Сердце восторженно ворохнулось в груди. Я даже не удержалась и любовно погладила каменный карниз. ЗБ снова нам помогало!

– Пошли! – я ухватила Лизу за руку, потянула на выход.

– Куда?