Мы проколоты временем

***

В этой осенней сырости и простоте тумана,

хочется божьей милости, дай нам любви хоть малость,

чтобы могли согреться просто от рук друг друга,

пусть к нам листва стучится, ну а потом и вьюга.

В этой осенней сырости и крышевой капели,

пусть постучится к нам то, во что мы верим,

и мы возьмём с собою капли любви с надеждой,

и сохраним тот луч, что к нам идёт из сердца.

В этой осенней сырости, плотных дождя капелях,

пусть мы получим то, что так давно хотели,

и по земле расстелится белая  мгла и дымка,

в жизни хватает серости,  и обещанья зыбки.

В этой осенней сырости пусть мы услышим песню,

лучше услышать вальс, чтоб закружиться вместе,

чтобы поднять листву жёлтую и с багрянцем,

будем опять кружиться мы с тобой в этом танце.

***

Мы с тобою не раз говорили о жизни

и писали стихи строчками в ряд,

покупали билеты, по купе расходились,

я уехал в Москву, ну, а ты в Ленинград.

Мы писали, звонили, отправляли емейлы

и, как-будто встречались  и дарил я цветы,

мы роняли слова и писали сюжеты,

я писал про Москву, в ней была только ты.

Ну а ты мне про сырость и про туманы

и о том, что опять неспокойна Нива,

и терялась ты снова в бесконечных кварталах,

поглощала тебя Ленинградская тьма.

И в колодцах домов, на проспектах веселых

и в уюте огней бесконечных, как сон,

мы друг друга любили и просили у солнца,

подарить нам с тобою весенний огонь.

Покупали билеты в поезда, самолеты

и летели,  как-будто друг к другу любя,

но в купе было пусто и кричал я вдогонку,

что уже не могу, не хочу без тебя.

Ну а ты в Ленинграде, как обычно, на Невском,

там, в кафе, где уютно и ты не одна,

я тебя забываю и сдаю все билеты,

от себя отпуская обещаний слова.

***

Иногда, до одури, ревность разрезает меня пополам,

оставляя где-то на теле  бесконечный неровный шрам,

и снимает белую кожу с огрубевшей моей души,

не хочу я быть одиноким в этой громкой ночной тиши.

Может быть, ты меня обнимешь и согреешь своим теплом,

ведь  душа  без любви остынет и покроется вся рубцом,

и в надежде до боли робкой задыхается и кричит,