Любовь за деньги и без
Некоторые родители с радостью отпускают дочерей незнамо куда: среди людей кукушек гораздо больше, чем среди птиц. Но немало мам, пап и бабушек не хотят, чтобы их дочери и внучки превращались в шлюх, и прямо заявляют об этом. Тогда всех сомневающихся везут в областной центр, в школу, – и директриса, красивая, хотя и немолодая женщина, рассказывает им, что всех учениц, потерявших девственность до восемнадцатилетия, немедленно отчисляют. Школа моделей – не бордель, а, скорее, монастырь. Успеха в этом бизнесе можно добиться лишь упорным трудом, а не сексуальными подвигами. Желающие прыгать по чужим постелям вполне могут заниматься любимым делом и вне стен знаменитого во всей России учебного заведения.
Большинство сомневающихся родителей верят директрисе – и это неудивительно, поскольку она не произносит ни единого слова лжи. Более того, всех воспитанниц школы ежемесячно осматривает гинеколог. Проштрафившихся изгоняют немедленно.
Впрочем, начальство следит не только за своими ученицами. Понятно, что школа моделей, где, словно розы в теплице, воспитываются юные красавицы, привлекает множество богатых и влиятельных сластолюбцев всех мастей – от депутатов до бандитов-гастролеров. Каждой девушке, поступившей в школу, в самый первый день объясняют, что нужно сделать, если богатый папик вдруг решит познакомиться. Надо сообщить об этом дежурному преподавателю, вот и все. После этого любитель полакомиться несовершеннолетним мясом немедленно исчезнет с горизонта. Мне известно лишь одно исключение из данного правила: когда я училась в школе, один ну очень авторитетный бизнесмен с дюже тупой рожей клеился то к одной ученице, то к другой, не обращая внимания на то, что получал отказ за отказом. Кончилось все для него печально: через полгода после начала попыток познакомиться с воспитанницами школы моделей обожатель несовершеннолетних красоток погиб в автокатастрофе, которую эксперты признали несчастным случаем. Может, конечно, это и совпадение, но я так не думаю.
Когда же взволнованные родственники понимают, что их девочкам не грозит ни изнасилование, ни принуждение к проституции, то обычно успокаиваются и рассыпаются в благодарностях: школа дает очень и очень хорошее образование, притом абсолютно бесплатное – реальный шанс сделать карьеру для умной и красивой девушки.
Разумеется, ученицам преподают все науки, которые могут понадобиться преуспевающим манекенщицам высшего класса: общеспортивную подготовку, основы сценического движения, умение подбирать по цвету и стилю прическу, элементы одежды и драгоценности, хорошие манеры, а также азы психологии и юриспруденции. Факультативные предметы зависят от способностей и интеллектуального уровня воспитанниц; блата здесь тоже нет. Я, отличница в обычной школе, в школе моделей научилась свободно говорить по-английски, по-французски и по-итальянски, а на уровне «твоя-моя понимай» – объясняться по-испански и по-немецки. Кроме того, прошла расширенные курсы психологии и истории искусств, так что могу на четырех языках поддержать интеллектуальную беседу хоть об отличиях голливудского нуара от французского, хоть о влиянии Баухауса на израильский конструктивизм, хоть о психоанализе и бихевиоризме. Девочек без моих мозгов, но с умелыми руками учат основам моделирования платьев и дизайну украшений, а также кулинарии высшего класса. И все вышеперечисленное преподают не случайные люди, а супер-пупер-профессионалы, обожающие свой предмет. В общем, не жизнь, а сказка!
Но, как вы уже и сами догадались, есть у этой сказки и темная сторона, о которой родителям будущих воспитанниц не рассказывают. На первом же занятии новеньким жестко и безоговорочно заявляют: отныне их прежняя жизнь закончена. Их личности, слабые и никчемные, будут стерты, а вместо них созданы новые, яркие и успешные. Те, кого это не устраивает, могут уйти немедленно – и больше не возвращаться. Во всем, что касается секса, а также употребления алкоголя и наркотиков, девушек никогда не будут ни к чему принуждать – наоборот, всеми силами защитят от криминала и деструктивных привычек. Но в остальном ученицы обязаны беспрекословно подчиняться начальству и немедленно выполнять все, что оно велит.
Как вы думаете, сколько девчонок осознают опасность этой ситуации? Совершенно верно – ни одна. Каждая абсолютно убеждена в силе и уникальности собственной личности и не верит, что может быть сломана. Главное – в школе моделей тебя не пытаются сделать шлюхой, не спаивают и не сажают на иглу, а остальное не имеет значения. Поэтому на предложение немедленно покинуть школу не откликается ни одна из потенциальных учениц. Ох, как же все потом жалеют о своей глупости!..
Впрочем, начинается обучение спокойно. Иногородние воспитанницы не сразу, но достаточно быстро разрывают контакты со своими семьями. Это получается как бы само собой: сначала девочка не навестила больную маму, потому что сдавала четвертные экзамены, потом не поехала на похороны бабушки, поскольку не могла оставить дежурство по школе… и так далее. Вскоре девушек просто перестают звать домой: зачем, если все равно будет отказ?
Воспитанницы, оставившие снаружи парней, вскоре обнаруживают, что те им изменяют. Фотографии-доказательства всегда настоящие, а вот немало разлучниц наверняка подсылает школьное начальство – в этом я абсолютно уверена.
В общем, все ученицы очень скоро понимают, что школа моделей – их единственный дом, защита и опора, а остальное не имеет значения. Так и живут.
Я, разумеется, не стала исключением. Мальчики не интересовались дылдой-заучкой, родилась и выросла я именно в том городе, где и размещается школа моделей, – но управу нашли и на меня. У меня, как и у всех, есть болевые точки. Рассказывать подробности не стану: эта рана не зажила до сих пор, хотя, казалось бы, прошло уже много лет и мне пришлось пережить массу гораздо более тяжелых ударов. Но первое предательство себя – всегда самое страшное.
Так и живут ученицы одной из лучших в стране модельных школ. Получают прекрасное образование, раз в месяц проходят осмотры у гинеколога и нарколога, раз в год все вместе и совершенно бесплатно посещают какую-нибудь интересную страну, постоянно общаются с яркими, незаурядными людьми, которые по-настоящему знают и любят предметы, которые преподают. И с каждым днем девушки чувствуют себя все более отделенными от мира, где родились и выросли.
День восемнадцатилетия, когда студентке официально разрешают вести сексуальную жизнь, становится настоящим праздником. Точнее, торжества по этому поводу в школе устраивают двенадцать раз в год – для всех именинниц каждого месяца. Это очень веселые праздники; каждый раз организаторы умудряются придумать что-то новое и интересное.
А потом веселье заканчивается, и вновь начинаются будни. Поначалу в жизни девушки ничего не меняется, но некоторое время спустя, через месяц или через полгода, у нее появляется интересный поклонник. Не обязательно молодой и красивый, однако не старик и не урод, а очень уверенный в себе и прекрасно обеспеченный человек. Ухаживает он очень красиво и щедро, устраивая возлюбленной настоящий праздник.
Школа не возражает: совершеннолетние ученицы имеют полное право сами устраивать свою судьбу. И, разумеется, в какой-то момент девушка, которая прежде вела практически жизнь монахини, совершенно теряет голову и отвечает на чувства своего поклонника.
Безоблачное счастье продолжается пару-тройку месяцев. А дальше что-нибудь непременно случается. Или кавалер обнаруживает, что находится на грани разорения и ради сохранения семейного бизнеса должен жениться по расчету. Или выясняется, что, спасаясь от несправедливого судебного преследования, пылкому влюбленному необходимо срочно эмигрировать. Возможны и более старомодные варианты – например, опасная болезнь, вылечить которую можно лишь операцией за рубежом, или даже выполнение особого задания родины. Впрочем, результат всех непредвиденных обстоятельств один – немедленная разлука с любимой; навсегда или лишь до тех пор, пока поклонник не обустроится на новом месте – это уж как получится.
Несчастные девушки проливают горькие слезы при расставании, однако изменить ничего не могут. Утешаются лишь надеждой на новую встречу и не очень дорогим, но невероятно красивым и элегантным прощальным подарком. Тем временем обучение в школе моделей все больше сменяется работой, так что тосковать становится абсолютно некогда.
Самые талантливые девушки переезжают в Москву и поступают в агентство, которое, как я сейчас понимаю, принадлежит тем же хозяевам, что и школа, хотя сотрудничает и с «чужими» моделями. Прочие воспитанницы остаются в родном городе, но и им работа регулярно перепадает.
А еще через пару месяцев у девушки снова появляется поклонник – обычно не очень молодой и совсем некрасивый, но очень богатый – и начинает ухаживать. Некоторые соглашаются сразу, поскольку обнаруживают, что соскучились и по сексу, и по шикарной жизни, которую обеспечивал первый ухажер. Тогда все решается наилучшим образом.
Тех же, кто упрямится и продолжает хранить верность своей старой любви, вызывают к директору и объясняют, каковы расценки агентства на эскорт-услуги, имеющие совсем немного общего с банальной проституцией. Обычно в ответ девушка гордо заявляет, что она не шлюха. Тогда начальство показывает контракт, который первый возлюбленный девушки – актер, фотомодель или просто симпатичный мужик, решивший подзаработать на халяву, – заключил с агентством на дефлорацию очередной целки. Естественно, все расходы брали на себя наниматели. После этого девушке заявляют, что она вправе не заниматься эскорт-услугами, если не хочет. Мстить ей никто не будет, принуждать – тоже. Но и помогать в основной работе, разумеется, станут только более сговорчивым, а ей отныне придется устраивать свою судьбу самой. Если же упрямица все еще сомневается, ей показывают договор, заключенный при поступлении в школу моделей. Он составлен очень хитро, при желании владельцы могут подать на девушку в суд и потребовать немедленно возместить все дополнительные расходы, связанные с ее обучением, плюс проценты с них, набежавшие за минувшие годы. Сумма получается просто астрономическая. А дальше девушке намекают – если она согласится стать шлюхой, то ей пойдут навстречу и сделают ежемесячные платежи сравнительно небольшими. Но если продолжит упорствовать, суммы будут гораздо выше; они почти полностью «съедят» даже очень хорошие гонорары среднестатистической модели.
Знакомые мне девушки решили эту проблему по-разному. Одна отравилась таблетками. Другая попыталась выброситься из окна, после чего осталась жива, но сделалась инвалидом. Еще одна продала квартиру и дачу, доставшиеся от бабушки, и, выплатив долг, ушла из бизнеса. Еще четверо наотрез отказались оказывать эскорт-услуги, но остались в агентстве. Одной из них повезло – она как-то сумела привлечь внимание рекрутеров из знаменитого модного дома, сделала блестящую карьеру на Западе и быстро расплатилась с долгами агентству. Трое других по-прежнему без особого успеха работают в России и перебиваются с хлеба на воду, поскольку до сих пор вынуждены отдавать родной школе большую часть своих гонораров.
Остальные, включая скромного автора этих строк, согласились, тем более что условия предлагаются очень щадящие – вплоть до возможности отказа от секса с совсем уж несимпатичным клиентом. Впрочем, большинство из нас согласились бы, наверное, и на более жесткий формат, поскольку за годы учебы и работы привыкли во всем полагаться на преподавателей и начальство. Когда точно знаешь, что найдется тот, кто все за тебя решит, очень сложно – практически невозможно – взвалить на собственные плечи непосильное бремя выбора в непростой ситуации. Это как в армии – солдат не рассуждает, а подчиняется приказу.
В данном случае плыть по течению оказывается особенно просто потому, что хозяева не обманывают: отношение клиентов к нам совсем не такое, как к обычным шлюхам. Мы знаем себе цену – и клиенты ее тоже знают. На это, собственно, и рассчитывал много лет назад неизвестный мне Эйнштейн модельного бизнеса. Расчет блистательно оправдался.
Да, некоторым мужикам нужны исключительно куры – чтобы кудахтали и несли яйца. Другие вполне удовлетворятся драными помоечными кошками, которых можно кормить объедками и бить, когда хочется сорвать злобу на ком-нибудь слабом и беззащитном. И первый, и второй вид мужиков без проблем найдет то, что ищет.
Однако очень многим – в большинстве своем успешным и богатым – нужна тигрица. Но не совсем дикая, а ручная и предсказуемая. Конкретные требования зависят от клиента: одни не прочь надеть на гордую красавицу узду и седло, другие, наоборот, с огромным удовольствием ненадолго становятся игрушкой для сильных мягких лап с острыми когтями. Но, независимо от вкусов, любители тигриц готовы дорого заплатить за то, что хотят получить.
Вот этим и занимается известная на всю страну школа моделей – готовит настоящих тигриц для богатых клиентов. Дело это невероятно прибыльное, однако непростое и затратное: ни курица, ни помоечная кошка никогда не превратятся в гордую и прекрасную хищницу. Тут нужно многолетнее воспитание и суровая, но мягкая дрессура.
За годы существования школы моделей методы воспитания тигриц в ней отточились до совершенства; сбоев практически не бывает. Повинуясь приказу дрессировщика, гордые дикие кошки прыгают в огонь и идут по канату, или позволяют себя топтать и, изображая верховую лошадь, катают щедрых смельчаков. Зрители ахают от восторга. А когда шоу заканчивается, тигрицы грозно рычат на прощание – и возвращаются к хозяевам, которые отводят их в большие и комфортабельные клетки. А куда еще деваться тигрицам в современном мире? В обычные дома их не пустят. Джунглей осталось мало, и пешком до них не дойдешь. Но даже если повезет добраться до дома предков – в диких лесах нужно отвоевать у конкурентов охотничьи угодья, самостоятельно добывать себе пищу и умело прятаться от охотников и звероловов. Увы, всему этому дрессированные тигрицы не обучены, так что выжить на воле сумеет в лучшем случае одна из ста. Вот потому-то гордые красавицы и сидят смирно в своих клетках, а на арене подчиняются каждому жесту дрессировщика.
Мне, правда, кажется, что денег, которые обычные модели и эскорт-герлз переводят хозяевам, все же недостаточно для содержания такой дорогостоящей игрушки, как школа по воспитанию тигриц. Впрочем, я однажды узнала и об ином способе заработка: пару-тройку раз меня как прошедшую в школе расширенный курс психологии попросили написать развернутые характеристики на нескольких клиентов. Я это сделала – и, надеюсь, неплохо, – но сильно занервничала. Хозяева заметили мою тревогу и больше ничем подобным не беспокоили, за что им огромное спасибо: я бы предпочла нерегулярным контактам с криминалом или спецслужбами вечное общение с гадом Виталиком. Этот козел хотя бы знает, в чем виноват, и честно возмещает ущерб. А вот с представителями всяких сложносочиненных структур играть опасно: у них на руках всегда все козыри, а случайно встреченную шлюху люди такого типа считают кем-то вроде разменной монеты или презерватива. А мне бы еще пожить…
Глава 3. Бесплодные усилия любви
Думаю, вы уже понимаете, почему после недолгих размышлений я пришла к выводу, что и принц на белом самолете, и даже Виталик – совсем не худшее из зол. И отправилась на работу если не в хорошем, то в относительно нормальном настроении.
Действительность оправдала мои ожидания: все прошло не так мерзко, как могло бы. Даже Виталик вел себя почти по-джентльменски – хотя его представления о джентльменстве, разумеется, сильно отличаются от общепринятых. Но в нынешний раз я осталась практически здорова – и то хлеб.
Так что в Москву я возвращалась в неплохом настроении. Очень хотелось сразу же отправиться домой в глубинку, но уже в аэропорту, прямо перед вылетом, позвонил Стасик и попросил задержаться в столице на несколько дней. Это, разумеется, не обрадовало, но в подобных вопросах с начальством не спорят.
По пути я бросила в Instagram новую фотку с очередной тупой надписью. А что, это моя работа – товар нужно выставлять лицом, поэтому для меня регулярно проводят фотосессии, и выкладывать фотографии – одна из моих прямых обязанностей. Умылась, почистила зубы – запости фото в Сеть.
В Шереметьево меня встретил неприятный моросящий дождь – и Рубик. Рубик, он же Рубен Айрапетян, – один из водителей Стасика, неглупый улыбчивый мужик. В отличие от босса, он по-настоящему впечатлен прелестями девушек, которых возит, но ведет себя сдержанно, понимая, что развязность вполне может закончиться увольнением. Увы, встреча с Рубиком меня не обрадовала еще больше, чем звонок Стасика: похоже, боссу я нужна срочно, и это очень тревожный знак.
– Привет. – Рубик, как всегда, увидел меня почти сразу, едва я появилась в зале прилета, и немедленно перехватил рукоятку моей тележки с багажом. – Чемоданы тяжелые? Я справлюсь или таскальщика позовем?
Я пожала плечами:
– Не видишь, что ли, – два чемодана и рюкзак. Сам решай, дотащишь собственноручно или позовем профессионала. Только не таскальщика, а носильщика.
Я поправила Рубика вовсе не потому, что считаю, будто иностранец не имеет права на ошибку, когда говорит на чужом языке. Честно говоря, мне вообще не важно, что и как говорит мой временный шофер. Но на кавказцев у нас по-прежнему смотрят косо. И чем лучше они говорят по-русски, тем меньше придирок от местных. Рубик тоже это понимает и не обижается на мое занудство, а, наоборот, благодарен за помощь, хотя и не слишком это демонстрирует.
– Че так слабо? – удивился он. – Элеонора три дня назад из Эйлата вернулась – привезла такой баул, что я чуть спину не порвал.
– А я ясновидящая, – ослепительности моей улыбки позавидовала бы любая реклама зубной пасты. – Знала, что Станислав Дмитриевич меня вызовет прямо из аэропорта, вот и не стала затовариваться. Но какого черта начальству от меня надо? Бабло уже на счете, а в третью ходку подряд не пойду, хоть убейте меня на месте.
– Фиговая из тебя ясновидящая, – Рубик улыбнулся почти так же ослепительно, как я. – Станислав Дмитриевич велел отвезти тебя домой – к тебе домой, а не к себе.
Мы уже добрались до входных дверей. Рубик передал мне рюкзак и зонтик, молодецки взял оба чемодана, вышел под дождь и направился к автостоянке.
– С чего вдруг такая щедрость? – удивилась я, семеня за Рубиком. Жлобом Стасик не был, но гонять «Бентли», жрущий бензин как Робин Бобин Барабек людей, коров и быков, только ради того, чтобы эскорт-герлз с комфортом добралась домой, – это чересчур по абсолютно любым меркам.
– Ты – звезда, – бросил Рубик через плечо, – и отношение к тебе особое.
– Звезды на небе и на кремлевских башнях, а я тут, – мне снова стало неспокойно. – Ой, недоговариваешь ты что-то, Рубик…
– В машине перетрем, – ответил он, а потом пропыхтел, тяжело дыша: – М-да, насчет чемоданов я обшибся. У тебя там что? Камни? Или самолет? Эх, умроете вы меня, девочки. Подорвусь – и помру. И ведь не вспомните даже!
– Не обшибся, а ошибся. Не умроете, а уморите. Не подорвусь, а надорвусь. Слов «обшибся» и «умроете» в русском языке нет, а подрываются не от усилий, а на минах, – привычно поправила я.
– Я знаю, как подрываются на минах, – сообщил Рубик сухо и спокойно.
От его тона мне стало не по себе, и я поспешила сменить тему разговора:
– Да нет у меня в чемоданах ничего особенного! Обычное тряпье, просто утрамбованное.
Мы, наконец, дошли до стоянки. Рубик, пыхтя, погрузил чемоданы в багажник «Бентли», а затем галантно распахнул заднюю дверь. Игнорируя любезность, я сама открыла переднюю дверцу и уселась на мягкое кожаное сиденье:
– Я всегда езжу впереди. Неужели забыл? Не ожидала от тебя такой черствости!
Не удостоив меня ответом, Рубик захлопнул дверь и вернулся на свое место. Тихонько бранясь по-армянски, вывел машину со стоянки, затем еще минут пятнадцать выбирался на шоссе, не переставая вполголоса желать добра и счастья коллегам-водителям. Особо доставалось таксистам. Лишь когда мы наконец-то вырвались из заводи на большую воду – дождь был уже проливной, – он соизволил вспомнить о моем существовании:
– Звонила твоя компаньонка.
– Тебе?! – я не поверила ушам.
– Станиславу Дмитриевичу. Сказала, вокруг вашей хаты какой-то мутный тип отирается. Босс забеспокоился. Велел тебя домой отвезти и до квартиры проводить. Мало ли что за человек тобой интересуется? Вот и выясню.
Я достала мобильник и набрала номер «компаньонки». Зовут ее Айгюль, или просто Гуля, она наполовину казашка, наполовину кореянка – из казахских корейцев. Клиенты знают ее как японскую тян.
Мы вместе снимаем квартиру в Сокольниках. Когда пошли первые заработки и я задумалась о собственном доме, то некоторое время рассматривала вариант покупки квартиры в Москве, но потом решила, что это бессмысленная трата. При моей профессии нормальный отдых – первейшее дело, а жизнь в столице к нему никак не располагает. Потому и приобрела свое любимое гнездышко на окраине тихого старинного городка, где есть все, что мне нужно, – от свежего воздуха и вида на реку до возможности хоть недолго побыть самой собой, оставив Кошечку в Москве. Именно это жилье и только его я называю домом. Съемная московская квартира меня почти не волнует: все равно я провожу там сравнительно немного времени.
А в мое отсутствие за квартирой присматривает Айгюль, живущая в столице постоянно. В общем, все получилось очень удачно, хотя, впервые увидев эту девушку, я ничего подобного и предположить не могла.
Познакомились мы одним теплым летним вечером три года назад. Вернувшись от клиента и отпустив водителя, я уже подошла к дверям своего подъезда, когда услышала в кустах, росших неподалеку, тихое поскуливание. Решив, что это собака, заглянула туда и увидела девушку – маленькую, худенькую, избитую в кровь.
Я предложила вызвать «Скорую», но несчастная на удивительно чистом русском языке слезно просила этого не делать и умоляла лишь об одном – чтобы я вынесла ей немного хлеба. Поев, девушка собиралась уйти, но не ответила на вопрос, куда именно.
Выматерившись вполголоса, я помогла ей встать и практически на себе дотащила до квартиры, которую снимала. Если помните, в детстве я мечтала стать ветеринаром и успела изучить основы первой помощи. А девчонка эта весила намного меньше некоторых собак крупных пород, так что вполне могла сойти за одну из тех, кого я когда-то собиралась лечить.
При осмотре выяснилось, что раны Айгюль на вид были гораздо страшнее, чем на самом деле. Хуже оказалось то, что девушка находилась на грани физического и нервного истощения. Что ж, в наше интересное время в Сети можно найти абсолютно любую инфу, и я очень скоро узнала, как лечить все хворобы моей случайной знакомой. Увы, душевные травмы Айгюль представляли большую проблему, чем физические.
Ее история вполне типична для нашего времени. Старшая дочь в многодетной семье, Гуля родилась в маленьком городке в Казахстане. Мужчин там почти не осталось: большинство уехали на заработки в другие страны, меньшинство отправились на всевозможные войны в разные концы Земли. Так что шансов выйти замуж у нищей полукровки практически не было. Училась она средне, несмотря на то что мать, преподавательница русского языка, постоянно занималась с дочерью. Поэтому о высшем образовании Гуля и не мечтала. Работы в городке всем желающим не хватало; везде платили гроши, а помогать семье требовалось.
В этих обстоятельствах настоящим подарком судьбы стало приглашение заезжих рекрутеров отправиться в богатую Россию, чтобы работать там продавщицей на одном из столичных вещевых рынков. Зарплату по казахстанским провинциальным меркам обещали просто сказочную. Уезжая, Гуля торжественно поклялась родителям вести себя достойно, не потерять честь и постараться найти хорошего мужа-мусульманина.
Поездка – сначала в стареньком раздолбанном автобусе без кондиционера, потом в кузове столь же древнего грузовика – оказалась ужасной. Девушек почти не кормили и давали совсем немного воды. Но никто не расстраивался – все мечтали о будущей счастливой жизни.
Сытно накормили пассажирок лишь за несколько часов до въезда в российскую столицу – и, как оказалось, не зря. Почти сразу же после еды Гуля, как и ее попутчицы, крепко заснула. Проснулась уже на рынке – но не в торговой палатке, а в подпольном борделе. Каждую из обитательниц маленькой комнатки, расположенной рядом с туалетом для сотрудников, в день посещали десять-пятнадцать мужчин. Непокорных девушек не били – зачем портить товар? Их просто накачивали наркотой, за несколько дней превращая в послушных кукол, согласных на все ради очередной дозы. Выдавали ее нечасто – лишь после совсем уж тяжелых дней.
Гуля почти сразу же поняла опасность непокорства, поэтому делала абсолютно все, что ей приказывали. Жила лишь одной надеждой – выбросить наружу записку, известив таким образом полицию о том, что творится в борделе. К счастью, осуществить этот замысел так и не удалось. Вскоре Гуля узнала, что менты полностью в курсе происходящего и, более того, иногда пользуются услугами девушек из борделя. Так что любое обращение к стражам порядка окончилось бы для жалобщицы страшно.