Страх. Книга вторая. Числа зверя и человека

Я чувствовал себя так, словно сорвался с горы и лечу в пропасть. Но еще не упал, не разбился, значит…

– Я понимаю, вам надо подумать. Но не тяните с этим, повторяю, – сказал он, уходя. – Времени не так уж много, и оно идет.

Он ушел, а я остался торчать у дверей клиники. Без малейшей идеи в голове.

Я все еще крутил в руках коммуникатор. Коммуникатор? Но кому звонить? Максу? Да, Максу. У него, конечно, таких денег тоже нет, но, может, он что-нибудь придумает, посоветует?

Однако уже по голосу Макса стало ясно, что все еще хуже, что беда одна не ходит.

– У мамы инсульт, – сказал он вместо приветствия.

У меня в душе оборвалась последняя ниточка надежды. Теперь точно помощи не будет ниоткуда. Я один в этом мире, совершенно один.

– Макс, ты где?

– В клинике, в первой реанимации.

– Я тоже в клинике. Где точно?

– Третий этаж, бокс триста пять.

Когда я поднялся наверх, Макс сидел в палате, возле матери. Усталый, подавленный, практически раздавленный человек. Его трудно было узнать. Наверное, я просто сообразил. Не был готов к тому, что могу увидеть, слишком привык считать его неуязвимым Суперменом, которого ничто не может вышибить из седла.

– Это конец. – Голос Макса был едва слышен.

Я посмотрел на мониторы, безжалостно фиксирующие жизненные (по сути – предсмертные, томограф не обманешь) показатели Анны, и на мгновение вспомнил Алекса: кажется, я впервые почувствовал, что именно пережил мой учитель пятнадцать лет тому назад.

– Зачем ты звонил, что случилось? – Макс справлялся с эмоциями быстрее меня. Спасатель.

Думаю, меня подтолкнула именно эта мысль. Да, ясно, что грузить его еще и своей (Ритиной!) бедой было сущим эгоизмом. Но – ведь, несмотря на собственную трагедию, он вспомнил о моем звонке и…

И я выложил все, включая стоимость операции и предложенный «выход». Услышав о предложении доктора, Макс присвистнул:

– Совсем зарвались, гады. Все им мало. Любую женщину готовы искалечить, чтобы побольше хапнуть. Черт! Нейрохирургия – да, это дорого, сумму за операцию он тебе, скорее всего, правильную назвал. Черт, черт, черт! Феликс, я не знаю, где можно взять такие деньги. Мне, конечно, неплохо платят, но это несопоставимые суммы. Можно было бы продать дом, но с такой срочностью… нет. Не знаю.

– Вот и я не знаю, – прошептал я, теряя последнюю надежду.

Любая идея разбивалась об очередное «но».

– Позвоню Ойгену, – решительно заявил Макс. – Может, он что-нибудь придумает, он же на эту чертову Корпорацию работает.

Душа восставала против этого решения, но что еще остается? Обратиться к Алексу? Несмотря на всю его заботу, кто ему я?

Но я позвоню и ему. Только соберусь с мыслями. Потому что это будет уже действительно последняя – самая последняя надежда. Которая тоже наверняка разобьется об очередное – последнее – «но».

15.12.2042. Город.

Мария

После смерти родителей больше всего я боялась, что сначала однажды ночью Рита не придет ночевать (такое случалось часто, и я к этому уже привыкла, как и к тому, что время от времени до нее невозможно было дозвониться), а утром мне позвонят и скажут…

Позвонили мне не утром, а только в обед, точнее, после третьего урока. То есть звонили мне с девяти утра, но мой телефон лежал в сумочке, а сумочка, как всегда, – в учительской. А поскольку первый урок был спаренный, а после второго я забежала в столовую перекусить, к телефону я подошла только на третьей перемене.

– Мария Залинская? – холодно осведомился незнакомый голос. – Я из городской клиники, первое отделение реанимации.

Правду говорят, что с человеком всегда случается именно то, чего он в жизни боится больше всего. Я увидела все так ясно, как бывает при вспышке молнии.

– Она жива? Она будет жить?

– Да, но…

– Что но? Говорите же! – Я практически кричала в трубку.

– Нужно кое-что обсудить. Не по телефону. Подъезжайте сюда. И, пожалуйста, как можно быстрее.

– Что именно обсудить? – Я ничего не соображала, говорила по телефону вместо того, чтобы уже мчаться в клинику.

Но мой собеседник уже отключился.

Кажется, меня еще хватило на то, чтобы отпроситься у сестры Валентины – дети ведь не виноваты, урок нельзя отменять. Да, точно, я отпросилась, потому что она велела нашему завхозу подвезти меня до клиники, напутствовав печальной улыбкой:

– Бог пусть поможет вашей сестре и вам.

Наш завхоз, пожилой, но еще крепкий мужчина с морщинистым лицом и черными цыганскими глазами под густыми, как осенние тучи, бровями, молча завел старенький приютский микроавтобус и жестом пригласил меня занять место рядом с собой. Всю дорогу перед моим внутренним взором безжалостно крутились кадры из полицейской хроники: изломанные, изуродованные, обожженные жертвы автокатастроф.

Боже мой! Рита, моя сильная, моя отважная сестра! Что мне отдать, чтобы ты жила?

Когда мужчина в наброшенном на плечи белом халате (наверное, это был лечащий врач Риты) назвал мне стоимость операции, на меня словно рухнуло небо. Как же это?!

У нас с Ритой не было никаких сбережений, все, что оставалось от родителей, было потрачено на учебу. Машина после аварии не подлежала ремонту, а на квартире висел недовыплаченый кредит – пусть и небольшой, но перезаложить ее просто не получится. Тем более у меня.

Вот будь на моем месте Рита, она как-нибудь бы справилась, но я – не она. Я непрактичная, я…

Когда врач в наброшенном халате предложил мне донорство в Программе, я возблагодарила небеса. Ну, подумаешь, рука (или нога)! Ради Риты? Чтобы она жила? Да сколько угодно!

Да, сколько угодно…

Доктор одобрительно кивнул, быстро набрал какой-то номер, обменялся с кем-то несколькими короткими, деловыми, односложными фразами.

– За вами вышлют машину, – сообщил он. – К счастью, у меня на примете как раз есть семья, которая давно хотела иметь ребенка. Вы спасете свою сестру ценой потери одной конечности. – Он вздохнул. – Если бы можно было обойтись без этого. – Это прозвучало довольно фальшиво, но мне было все равно. Главное – Рита выживет. – Клиника пойдет вам навстречу, – объяснял он, пока мы ждали машину. – Пока вы оформляете документы и реализуете контракт, мы будем проводить поддерживающую терапию за свой счет. Но не тяните с этим.

Как будто я собиралась тянуть! Быстрее, быстрее, где там эти чертовы документы на донорство, где там этот ваш аппарат?!

У выхода из отделения доктор усадил меня в новенький «Роллс-Ройс».

Когда я садилась в машину, над нами пролетели два ворона. Они летели совсем низко и зловеще скрежетали. Наверное, это были те самые… Провожали…

Глава 2