Раскинув руки и закрыв глаза

Зато небо над площадью чистое, без единого дракона.

Зря он купил у крикливых мальчишек газету.

На первой странице жирным типографским шрифтом сплошь большими буквами было написано: «СГОРАЯ В ОГНЕ» и ниже помельче, словно на постере под броским названием бюджетного блокбастера: «Враги проклинают тот день, когда появились на свет».

А дальше – на полстраницы – изображение, которое ему привиделось в ночном небе – два изогнутых крыла и три пары красных яростных глаз.

* * *

– Вы выбросили свои сапоги. Мы их вам обратно в комнату принесли.

Молодой человек рассмеялся хозяину гостиницы в лицо:

– Мне один волки погрызли.

– Но второй-то хороший. Держите ключ от номера.

Он повертел ключ в руках.

– Спасибо. Мне не нужны рваные сапоги.

– Воля ваша. Рваный выбросим.

Алекс почесал в затылке.

– Зачем мне один сапог? У меня две ноги.

Здравый смысл молодого человека страдал – и от разговора, и от собственных слов, и даже от того, как он объяснил хозяину гостиницы сколько у него ног – показал двумя пальцами латинскую вэ, все звучало и выглядело сплошной нелепицей.

– Вы словно вчера родились, – сказал хозяин гостиницы и не пытаясь скрыть превосходства. – Из следующей пары один украдут, будете локти кусать.

Для убедительности он ущипнул себя за нос, давая понять, что не может тратить много времени на всякую ерунду.

«Он издевается надо мной», – думал Алекс, поднимаясь по лестнице к себе в комнату.

День 4

Странные вещи творятся здесь.

Городом управляет дракон, что редкость по нынешним, далеким от средневековья, временам. Дракон не слишком зол, в меру необходимости жесток, слегка отстранен. Готов сразиться по правилам и без с любым желающим и нежелающим. В боях убедительно подл, грязен языком. Пленных без очевидной выгоды не берет. Имеет три головы, у каждой свое мнение, одно удобнее другого.

Местная газета сообщала новости, каждая из которых заслуживала неподдельного восхищения.

– Пишут, – лицо сидящего в кресле Алекса было закрыто развернутой перед ним газетой, – что дракон всенародно любим. – Сделав ударение на словах «всенародно любим», он положил газету на стол и посмотрел так, словно приготовил логическую ловушку.

– Чистая правда, – без тени смущения подтвердил хозяин гостиницы, как обычно раскладывая бумаги за стойкой.

– Как может быть любим тиран и убийца?

– Да какой он тиран, – поморщился хозяин гостиницы, – давно в самодуры переродился. И из убийц не самый серийный, мы и не таких душегубов на руках носили.

Молодой человек был готов к подобному ответу и сказал, нажимая на слова, как следователь:

– В городе исчезают молодые красивые девушки. Говорят, дракон похищает их, чтобы оставаться бессмертным.

– Станете известным, молодой человек, про вас и не такое расскажут.

– Наговаривают? – саркастически уточнил Алекс.

Хозяин гостиницы оторвался от своих дел и посмотрел на гостя глазами школьного учителя, уставшего объяснять очевидное.

– Я вам так скажу: нет ни одного дракона, о которого толпа не мечтала бы вытереть ноги. И нет ни одного дракона, которого та же самая толпа не готова вознести до небес.

Молодой человек не выдержал, вскочил на ноги и, размахивая руками, начал мерить шагами холл гостиницы.

– Ладно, допустим, он не тиран. Предположим даже – вегетарианец. Но скажите мне, как можно полюбить дракона?!

Он остановился перед собеседником с таким видом, словно теперь от того зависело, перестанет ли вращаться земля или сколько людей не доживут до завтрашнего дня.

Хозяин гостиницы нахмурил брови, сделал губы трубочкой, неторопливым изящным жестом разгладил невидимую козлиную бородку и задал встречный вопрос:

– А как мы одни без него?

Улыбка гостя подвяла и стала похожа на гримасу, пытающуюся скрыть отчаяние.

Он постоял, открыв рот. Закрыл, постоял, открыл. Не нашел слов, ушел. Прелестный уголок.

Из хорошего.

Сегодня, выходя из номера, гость снова встретил девушку Вегу. То ли он был предвзят после долгой дороги, то ли девушку подменили, но впечатление поменял на противоположное. Дочь хозяина гостиницы не просто красива, а вооружена чудесной улыбкой и живыми глазами. Каким-то образом у молодого человека возникло волшебное настроение на весь день.

День 5

В пятницу с самого утра хозяин гостиницы находился в приподнятом настроении, какое возникает у людей, которые долго чего-то ждали, и вот оно пришло. Более охотно и менее издевательски, чем в другие дни, он отвечал на глупые вопросы иностранца, а сразу после обеда проявил невиданную прежде эмпатию, хлопнув молодого человека по плечу:

– Не вешайте нос! Ошибка в том, что вы все на свете хотите объяснить. Объяснять не нужно, нужно запоминать. Вам мудрость откроется. Помните, я обещал вас сводить в трактир?

Мужчины, которые благодаря хлопку хозяина гостиницы перестали считаться малознакомыми, по-приятельски вышли из гостиницы и направились в сторону трактира, находящегося в трех кварталах по соседству. Трактир оказался серым двухэтажным зданием, не хуже остальных вокруг, зато празднично подсвеченным огнями изнутри. Из открытых окон первого этажа, приглашая потанцевать, выплескивалась нетерпеливая музыка.

Впрочем, это был не праздник, а лишь его предвкушение. Фонари не успели загореться на городских улицах, и в тот момент, когда Алекс и хозяин гостиницы распахнули приветливую дверь, трактир оказался пуст и напоминал мышеловку с взведенным механизмом и аппетитнейшим кусочком сыра внутри. Не хватало только самого главного – любопытных мышей. В просторном помещении, заставленном некрашеными деревянными столами и такой же грубой расцарапанной барной стойкой с несколькими вытянутыми этажами темных бутылок позади, их поджидали два человека – владелец трактира и беловолосая официантка в веснушках, похожая на него как родная дочь. Большой краснолицый трактирщик сам проводил первых гостей через пропахший кислым вином зал за первоклассный столик возле окна.

Хозяин гостиницы попросил принести настойку из полыни, просто посмотреть на этикетку, на что трактирщик хмыкнул, то ли одобрительно, то ли не отвечая за последствия.

С этой минуты ржавые механизмы времени словно сами собой смазались изнутри, шестеренки стали уверенно цепляться друг за друга, закрутились быстрее, а потом и вовсе понеслись вскачь.

Через пару часов в трактире было не протолкнуться, а на деревянном столе у открытого летнему вечеру окна неравномерными кучками оказались разложены куриные кости. Ели руками. Мутными лужами растекались пьяные разговоры.

– Зачем вы кинули бутылку? – непонимание на лице Алекса смешивалось со смущением, как будто он чувствовал себя виноватым за глухой удар толстого стекла о булыжную мостовую за окном.