Дикий Порт

Искусственные сумерки прорезала неместная же иллюминация, записанная неведомо где и когда. Приглушенная до предела, почти неслышная, неслась из динамиков музыка. Мэдиза Роу Кэрри, «Девочки на Земле», полугодовой давности хит. Лакки подумал, что дерьмо песня. Впрочем, саму Мэдизу он знал, в некотором роде, близко. Отпрыск мексиканки и афроамериканца, она была славна тем, что делала операцию по уменьшению груди, а не наоборот. Звезда охотно снималась голой, и поклонники имели возможность оценить как исходный вариант, так и результат. Исходными сиськами можно было два раза обмотаться для тепла.

Блестели, рассыпали блики фигурные бутылки и зеркальца, украшавшие стену за стойкой.

– И? – спросила Лурдес. Она, точно дракон, не делала лишних движений.

Экстрим-операторша вздохнула тоскливо.

– Меня сначала пытались на пилота учить, только это… ну, в общем… ну, типа… не способная я, – Венди кривовато усмехнулась. – Вот. А потом пришла объява, операторов живого оружия набор. Там было сказано, что добровольное дело, неволить не станут, если не сможешь… Мне интересно стало, я и записалась. Ну не хотела я на Луну… Я их с самого начала не испугалась. Не знаю, почему. Я сразу мастеру поверила, что они очень умные и все понимают. Говорю: «Привет!» А он меня кругом обошел и мурчать стал. Я и не поняла, к чему это, а все обрадовались так. Что? А, Фафнир… да это я теперь знаю, что дракон европейский, из сказки. А я имя в комиксе видела, не помню, в каком. Понравилось.

– Это хрен знает что такое, – доверительно сообщил дракону Лэнгсон. – Пьяный я, а слюней напустил ты…

– Фафнир! – проснулась Венди. – Ах ты сволочь!.. нагадил?!

– Не волнуйся, – успокоила Лурдес. – У меня растворителя залейся. Тут же ваших целая рота, и за всеми звери ходят. Бывает.

– Да?.. – неопределенно уронила Венди.

– А потом?

– Что – потом?

– После Академии. Давно служишь?

– Год – это давно?

– Как посмотреть.

– Верно, – экстрим-оператор поиграла толстодонным стаканом. Лурдес долила ей персикового сока. – Я сначала по наземным специализировалась. О DRF-77/7 слышала?

– Господи Иисусе… – прошептала Лурдес, прикрыв глаза. Дотронулась до деревянной ацтекской маски, маленькой и черной, неподвижно, как приклеенная, лежавшей на ее груди.

– Да не так все страшно было, – Венди сверкнула зубами, окинув шипастую громаду Фафнира горделивым взглядом. Тот почуял хозяйскую ласку и засвиристел в ответ. – Это потом раздули… Вот. Потом еще. Потом… к этим. Прикомандировали.

– Ну и как? – с интересом спросила Лурдес.

– Ничего, – Вильямс усмехнулась снова. – Воюем.

Маунг размышлял.

О’Доннелл тупо пялился в пол. Он всецело доверялся первому пилоту, который, очевидно, хоть что-то понимал в происходящем. Патрик не понимал ни шиша. Вдобавок он боялся Риверы, и еще больше – неизвестности. Рассказать? О чем? В чем их подозревают? При чем здесь главный ксенолог, если речь о каком-то преступлении? И при чем здесь, язви его в душу, пилоты?

Кхин незаметно закусил губу. Пауза затягивалась. Чем дольше они молчат, тем тверже Ривера убеждается в том, что им что-то известно. Маунг дорого дал бы за самый малый намек. Не знать, что именно ты не знаешь – есть ли положение хуже…

– Я прошу прощения, местер Ривера, – наконец, тяжело проговорил он. – Пожалуйста, уточните, что от нас требуется.

– У меня абсолютный доступ, – не чинясь, сообщил советник. Его интонации непостижимым образом напоминали о бетонных стенах и глухих решетках на окнах. – Иными словами, я располагаю информацией, к которой не допущен даже командующий. Я детально изучил все материалы. Меня интересует то, что можете рассказать вы. Пилоты. Возможно, имеет смысл расспросить артиллеристов и техников, но мне кажется, вы способны пролить больше света на случившееся.

Кхин поправил обшлага. Посмотрел в пол. Патрик почувствовал раньше, теперь и он чувствовал… Смотреть на Риверу тяжело. Это изматывает, как физический труд.

Итак, артиллеристы и техники? Стало быть, речь не о смерти капитана. Они-то не имеют к ней ни малейшего отношения.

– Все время рейса капитан находился в постоянном стрессе, – сказал он, гадая, чего же на самом деле нужно Ривере. – Но он не считал это причиной для обращения в медпункт. Думаю, что его сердце…

– Меня интересует другое.

– Подробности разговора капитана Карреру с ррит? – предположил Маунг. – Но все записано, мы вряд ли…

– Нет.

Кхин смотрел выжидающе. Сохраняя спокойствие. Он видел, что Ривере это не нравится. Ксенолог побарабанил пальцами по столу. Посмотрел в искусственную даль, предложенную щитовыми экранами.

– «Миллениум Фалкон», – сказал он.

– Простите? – изумился Маунг.

– Это прописано в вашем досье, – ксенолог обошел стол и сел, наконец, в адмиральское кресло. Теперь от собеседников его отделяла карта. Овеянный ее лиловатым светом, в золотящихся искрах и иглах тактических объектов, Ривера казался каменным големом. Цивилизованным горным троллем.

Маунг Маунг целиком посвятил несколько секунд сосредоточению.

– Талисман? – догадался Патрик и заторопился, нервно выламывая пальцы, – но… разве… они запрещены? Это же мелочь, просто для души…

– Пусть это вас не смущает, – смилостивился Ривера. – Это не предосудительно, местер О’Доннелл. Просто досье содержит полную информацию о вас. А вы, местер Кхин?

Тот поднял глаза. Профессиональный, изучающий взгляд ксенолога пронизал насквозь.

– Вы воспротивились, когда капитан потребовал снять амулет. Скажите мне, пожалуйста, что вы по этому поводу думаете?

Первый пилот «Миннесоты» опустил веки.

– Верить, – проговорил он, – это своеобразная психотехника. В зависимости от склада характера порой очень эффективная. Но я по-прежнему не понимаю, какую информацию мы должны вам предоставить.

Ривера впервые улыбнулся. Так мог бы улыбнуться лёд.

– Мы вместе с вами неторопливо идем к ответу.

Мысль Маунга лихорадочно работала, отсекая лишнее. Итак, талисманы, ксенология, техники, пилоты и артиллеристы…

– Мне нравится ваша теория, местер Кхин, – продолжал Ривера почти дружелюбно. – Психотехника. Фотографии детей, жен, девушек – тоже по сути амулеты. Своего рода. От них нет никакого вреда. Так спокойнее, легче на душе. И сказочный кораблик, который выпутывался из любых передряг, – чем не талисман? Объект для медитации, верно, местер Кхин?

Маунг смотрел на Риверу. Почти ел глазами, как пристало смотреть на начальство. На чеканном темном лице было деловое внимание и ничего более.

Патрик уже улыбался в ответ на каменную гримасу Риверы. Поза его стала чуть менее напряженной. Ксенолог прекратил наводить ужас, и О’Доннелл смог перевести дух.

– Есть легенда, – доверительно поведал советник. – Над дверью лаборатории одного великого ученого была прибита подкова. Однажды журналист спросил его: как он, образованный человек, физик, может верить в то, что подкова приносит счастье? Ученый – это был Нильс Бор – ответил, что он, конечно, не верит. Но подкова приносит счастье независимо от того, веришь ты в нее или нет. Итак, любезнейшие местеры, давайте на минуту примем точку зрения местера Бора и представим, что вера – не только психотехника. Что она имеет под собой реальные основания…

Он все говорил, все возражал сам себе, представлял сказанное шуткой, мало уместной в сложившихся обстоятельствах, Патрик все улыбался, кивая в ответ, тяжесть уходила, накал снижался…

Кхин чувствовал себя вбитым в пол.