Доминирующая раса

Я мало эмоциональна и до отвращения нервно устойчива. Меня из-за этого жених бросил. Хотя пытался обвинить во фригидности и лесбиянстве разом. В зоофилии побоялся. Ха!

Ну и не жалко.

Придурок.

Да, вы правы, я пыталась впасть в истерику, думая о своей несчастной судьбе. Мне тридцать, я никогда не была замужем. Пару лет назад меня иногда посещали мрачные мысли, но с тех пор как меня официально казнили, мне стало настолько все равно… Теперь-то я в любом случае не смогу завести постоянного партнера. Тем более детей. Еще я думала о казни. О несправедливости мира. О своих родителях, которых постиг такой горький позор – дочь-убийца…

Безрезультатно.

То есть я расстраивалась. Злилась. Кусала губы. Даже плакала. Но, судя по моему невеликому опыту, для впадения в истерику мне нужны были животный страх, шок и полное непонимание происходящего. А их-то как раз и не предвиделось. Я не могла испугаться Аджи. Я не верила, что он сможет меня обидеть. Что бы ни случилось, во что бы он ни превратился. Он же практически разумен.

Он же меня любит.

Кончилось все это галлюцинациями. И тогда попытки впасть в истерику я прекратила.

Но не попытки войти в мысленную связь. Во-первых, выбирая между бесплодными усилиями и бездействием, я всегда выбирала первое. Как лягушка в кувшине. Во-вторых, где-то в глубине души я была уверена, что какая-то по счету попытка бесплодной не останется.

Общение с нуктой, конечно, развивает убогие телепатические способности человека, но итог развития все равно очень скромен. Друг с другом пересылаться у операторов еще никогда не получалось. Правда, Николь говорит, что в детстве умела мысленно разговаривать со своим братом Дэнни, а во время полового созревания эта способность пропала.

Не факт, что правда.

Николь жутковатая. В раннем детстве она всерьез считала Рекса своим отцом, и ее очень печалило отсутствие хвоста. Надо сказать, что ее биологический отец даже не пытался как-то исправить положение. Хотя и не был разведен с ее матерью. Бегают дети на воздухе, играют со зверем. Упадут с дерева – зверь поймает, прихватит в воде судорога – зверь вытащит. Ни один подонок не пристанет – зверь рядом.

Удобно.

Даниэла слишком поздно заметила странные привычки у детей. К матери-то они относились нормально, а что с отцом предпочитали не общаться – так и он с ними тоже не особенно. До сих пор вспомнить жутко: жилы на шее Николь страшно проступают, голова откидывается, рот распахивается немыслимо широко и из глотки вырывается вопль, который, казалось, просто не может родиться в мягком, маленьком человеческом теле. Это вопль молодой самки, зовущей на помощь самцов-воинов. От таких шуток Николь даже домашние нукты половины города начинали сходить с ума.

Они с братом лазали по стенам наравне с Рексом. Два метра, отделявшие край крыши их коттеджа от ближайшего толстого сука, вообще не были преградой. У Николь нечеловеческая быстрота реакции и чувство пространства почти как у нукты.

Но даже она – не телепат.

Истерики добиться не удавалось, и я зашла с другого края. Войти в транс мне всегда было проще. Некоторым нужно обязательно видеть нукту, чтобы обменяться с ним эмоциями, а мне, к счастью, нет. Я сосредотачивалась и пыталась забыть о разделяющем нас расстоянии. Медленно плавала в непрозрачном тумане, ища свою рыбку – гематитово-черную, с лезвиями-чешуями и двумя наборами зубов в быстрой пасти…

И однажды я нашла. Я услышала. Только не то, что хотела и ожидала услышать. Вокруг по-прежнему висела серая мгла пустого ментального эфира, собеседник не появился в ней как какой-нибудь яркий объект. Просто между ушами гулко звучали до странности знакомые голоса.

Люди?! Неужели я в контакте с людьми? И что, сразу с двумя? Но они же не со мной общаются, а друг с другом? И почему я их не просто слышу, – то есть, не просто чувствую улыбку в голосе, но еще и почти вижу ее?

И фон, который я чувствую, как-то слишком знаком. Я всегда думала, что фон человека должен сильнее отличаться от нуктового. Ой, бедняжка… я же по его психике, наверно, как броневиком проехала…

Ну, конечно. Домашний. Совсем кроха, с собаку размером, на коленях у Дока Андерса…

Не то чтобы мне хотелось их слышать, этих типов. Но их беседа могла оказаться важной для меня. Поэтому я постаралась остаться в состоянии связи.

– Ты ее ни в чем не убедишь! – возопил местер Хейнрри.

Они не обо мне?

Как же паршиво, что при телепатической связи нельзя подкрутить громкость. Хоть и слышу я не ушами, все равно впечатление такое, что сейчас перепонки лопнут.

– Я скажу ей, – доверительно и расслабленно протянул Лучший Самец, – «Девочка моя! эта республика, эта демократия осудила вас на смерть за то, что вы защитили себя от насилия».

Точно про меня. Там что, переворот готовится? Какая республика? Объединенный Совет? Правительство одной из колонизированных планет? Правительство одной из земных стран?

Джедаи… язви их.

– И ты ни в чем ее не убедишь, – повторил Андерс. В этом случае он был прав. – Знаешь, почему?

Потому, что самовлюбленный идиот. И мучитель животных. А вовсе не благородный разбойник.

– Я смогу, – объявил Самый Совершенный Производитель.

– Я не буду с тобой спорить, – холодно ответил Док. – Ты убедишься сам.

– А еще я хочу ее трахнуть, – мечтательно сказал Экмен, явно Хейнрри игнорируя. – Блондинка, глазки синие… ноги длинные, личико отмороженное…

– Думаю, после нукты ты ее ничем не поразишь, – ядовито сказал Хейнрри.

Ах ты, старая мразь!…

– По-вашему, это правда?… – оживился Наиболее Оптимальный Брачный Партнер.

– Экмен, – сказал Андерс. – Ты что, не понимаешь? Она сама генетически модифицирована! Поэтому у нее такая морда! Ей никто не нужен, кроме ее динозавра!

Он такой же динозавр, как ты обезьяна.

– Зачем программировать человеку атрофию мимических мышц? – справедливо изумился Экмен.

– Атрофия – побочный эффект, – быстро объяснил психический дед. – Она нелюдь! Я не знаю, трахал он ее или нет, но сцепка у них такая, что мне делается страшно. У человека не может быть такой сцепки с животным. У человека даже с человеком такой сцепки быть не может! Они общаются телепатически!

– Это лажа, – лениво и раздраженно оборвал Экмен. – Никто ни с кем не общается телепатически. Док, вы же умный человек, книги читаете…

Меня стал разбирать смех, и я испугалась, как бы связь не разорвалась. Но голоса только стали немного тише. Оно и к лучшему. Мой нечаянный микрофон совсем поник. Он так растерялся и перетрусил, что невольно пустил слюни хозяину на руки. Андерс сбросил его на пол.

Прости, малыш, мне очень нужно. Правда.

– А я хочу ее потрахать, – продолжал Великий Оплодотворитель.

– Ты не боишься, что у нее vagina dentata?

– Я трахну ее в задницу, – Экмен хохотнул. – А если у нее и в жопе зубы, то, значит, такая у меня судьба.

– Она нелюдь. Это все равно, что трахнуть ррит.

– Если бы рритские бабы были такими же хорошенькими, я бы их трахал.

– Это скотоложество.

Экмен ухмыльнулся.