Россыпи

Роща

Запах ржаной испускает труба.
Запахом хлебным встречает изба.
Хочется в рощу? – сходи, только проще
в вятскую избу зайти – вот где роща.

Зёрна проклюнулись, и рощи ради
бабушка с печки сползла на полати.
Незачем жито в корчагах томить,
надо на печке зерно просушить.

Рады и взрослые и карапеты —
роща вкусна, как с прилавка конфеты.
Хлебной липучкой наполнил карман
и – из избы – сам себе гулеван.

День погуляли, вернулись – размолот
сладкий запас в порошок, то есть в солод.
…Солод ржаной – это тоже запас —
будет зимою кумышка и квас.

И на полатях свободно местечко —
греется бабушка снова на печке.

Сильки

Детство прошло, разлетелось пушинками…
Как-то само собой, как-то тишком,
стали цыплята подростками-сильками:
курочкой кто-то, а кто – петушком.
И голенастые, и малорослые
мнят о себе, будто курицы взрослые.
Пробуя перья свои после линьки,
стали бесстрашными, смелыми сильки.

Кучей несутся и вновь разбегаются,
под ноги лезут, в кормушку с пшеном.
А петушок, тот за всех задирается,
пробует спорить с самим петухом,
с птичьим начальником – перед отцом
выставил грудь. А давно ль был яйцом!

Только нахмурился солнечный день —
в небе мелькнула крылатая тень,
словно в белила добавили синьки.
Кинулись прятаться «смелые» сильки.
И позабыв про отца, петушок
к маме встревоженной лезет под бок.
Спрятался, словно за каменной башней.
С мамою вместе гораздо бесстрашней.

«Янтарь»

Встав спозаранку, по утрам,
когда день не мешает,
моя бабуля по слогам
Еванглию читает.
И медленно за строчкой строчки
шуршат затёртые листочки.

Присев с ней рядом на кровать
я искренне дивилась:
как можно долго так читать,
ты где читать училась?

Она, прервавшись на тире,
мне объясняла – в янтаре.
«Когда ломали власти храм,
не думали умами,
у них был свой «великий» план —
открыли школу в храме.
По центру, помню, как сейчас,
учился наш, янтарный, класс.
А по бокам не наши —
другие были классы.
Екатеринин, вроде, справа,
А слева… позабыла, право.
Годок далось ученье знать,