Запретная дверь

– Тогда встречаемся в шесть у памятника Плеханову. Нужно успеть до семи, я хочу еще посмотреть букеты. Пока, котик!

Из динамика раздались длинные гудки.

– Люблю, – сказал Тюрин, – когда на свадьбе осетрину заливную подают. Не дай бог, осетрины не окажется – всех твоих больных вылечу.

– Иди-иди! – Перельман стал выталкивать Тюрина из ординаторской. – Не мешай человеку сунуть голову в петлю и оттолкнуться от табурета.

Погрузившись в себя, Андрей не заметил, как остался один.

Свадьба... Чересчур громкое слово для него, хотя самое подходящее для Анжелы. Она давно только и говорит о платье, которое будет вот с таким декольте; о том, посадить ли на машину куклу или ограничиться кольцами; кого пригласить, а кого наказать за то, что не пригласил когда-то ее... Андрей в ответ либо шутил, либо отмалчивался. Чего хорошего в одном дне, составленном из заботы, как бы чего не сорвалось? Андрея Ильина больше увлекал поворот, который совершит его жизнь.

Несмотря на плотный график работы, в его жизни ощущался вакуум. Андрей знал причину: ему не хватало семейных отношений. На улице его взгляд притягивали пары с детскими колясками, дети, шагающие в школу с ранцами, шумные семьи, направлявшиеся в парк развлечений или кафе-мороженое... Если Анжела хотела свадьбу, то он хотел семью. Он мечтал о семье. О любящей жене, которая всегда рядом. О детях, его частице, его кровинушке. Звонок Анжелы приблизил заветную мечту. Андрей ощутил волнующую радость.

...Круглые настенные часы показывали одиннадцать. Он вдруг вспомнил о Кривокрасове, ожидавшем в кабинете Перельмана. Андрей должен был встретиться с ним полчаса назад. Вот почему Миша торчал здесь!

Он пулей вылетел из ординаторской. Ни в этот, ни в какой другой день подать заявление в ЗАГС им с Анжелой было не суждено.

5

Развалившись в кресле заведующего отделением, Кривокрасов нервно дергал рычаг массивной зажигалки на столе Перельмана. Из-под подпрыгивающей крышки черепа вырывалась струя пламени.

– Разрешите, Анатолий Федорович?..

– Где ты шлялся? – Он с трудом сдерживал гнев. – Я потерял из-за тебя все утро. Все утро коту под хвост!

– Простите.

– Что значит – простите? Это не детский сад.

Андрей молча стоял перед профессором, словно нерадивый ученик перед завучем. Что толку оправдываться? Да, опоздал. Но сегодня особенный день... Сказать ему, что они с Анжелой поженятся? А какой смысл? Кривокрасов не поймет этой маленькой радости. Да он Анжелу-то не знает. Его интересует только своя ненаглядная персона.

– Я всегда подозревал, Ильин, – произнес Кривокрасов, – что ты необязательный человек. На тебя нельзя положиться.

«Что он сказал? – поразился Андрей. – Кто необязательный?»

Обвинение было настолько несправедливым, что он потерял дар речи. Как Кривокрасов мог назвать его необязательным! Андрей приходил на работу раньше всех и уходил позже всех. Он сгорал от стыда, если не выполнял поручений, а потому всегда их выполнял. Он никогда не забывал, о чем его просили. Как можно назвать его необязательным!

– Не буду долго предварять, скажу в лоб. Университет собирается открыть лабораторию сновидений.

Вот и подтвердился слух, рассказанный Тюриным. Андрей огорченно сник. От радости после разговора с Анжелой не осталось и следа.

– А как же мы?

– Займемся препаратами от бессонницы.

– Но вы же понимаете, это не моя тема. Я не занимаюсь лекарствами.

– Кто сказал, что ты ими займешься? Твоя должность на кафедре будет сокращена.

Андрея бросило в холод.

Вот так неожиданно он лишился трети своего заработка. Конечно, о том, чтобы забыть о сновидениях, не могло быть и речи, он продолжит ими заниматься. Просто найдет другую кафедру... Хотя вряд ли кто-то поддержит исследования, для которых создана целая лаборатория. Поездка во Францию, естественно, отменяется. Ха-ха. Анжела уже составила список покупок. Боже, как обидно! Его выкинули на улицу в тот момент, когда создано учреждение, в котором он мог бы добиться успеха. Но путь туда закрыт, туда взяли своих да наших.

Андрей ощутил жестокое разочарование. Девять лет после окончания медуниверситета он упорно трудился. Все свободное время тратил исключительно на работу, стараясь чего-то добиться в этой жизни. Редко встречался с друзьями, не брал отпуска. Он точно не знал, чего добьется – званий, почета или денег, но был уверен в успехе. А еще ему нравилось заниматься сновидениями. Безумно нравилось. Эти исследования он любил, возможно, больше, чем Анжелу. Но за все девять лет в голову даже не приходила мысль, что можно разом лишиться всех перспектив. Что лайнер под названием «Успех» пройдет мимо.

– Руководство университета сочло невозможным продолжение твоей работы на кафедре, – невозмутимо добивал Кривокрасов. – Меня просили поговорить с тобой.

– Чего уж тут говорить! – расстроенно сказал Андрей.

– Тебе предлагают возглавить новую лабораторию.

У Андрея ослабли колени. Он застыл с раскрытым ртом, а ухмыляющийся Аптекарь выбрался из-за стола и стал трясти его руку, бормоча нечленораздельные поздравления. Какая сволочь. Чуть до инфаркта не довел, а теперь улыбается.

– Лабораторию сновидений? – переспросил Андрей осипшим голосом.

– Университет решил вплотную заняться ими. Отстали мы от американцев и французов, нагонять пора. Лаборатория будет сформирована через шесть месяцев. Средства пойдут частично из бюджета, частично от спонсоров.

– Потрясающе, – ответил Андрей, в голове которого снова и снова повторялось: «Тебе предлагают возглавить новую лабораторию».

Кривокрасов вернулся за стол:

– Теперь поговорим о нашем докладе на конференции во Франции.

Андрей непонимающе посмотрел на профессора.

Он не ослышался? Кривокрасов назвал доклад «нашим»? Если имеется в виду кафедра неврологии, которую они будут представлять на конференции, тогда понятно. Но если...

– О чем будет доклад?

– Я собираюсь написать о спектре исследований, проведенных мной...

Анатолий Ефимович покачал пухлым пальцем:

– Говори правильно. Мы делаем общее дело.

– ...проведенных нашей кафедрой, – выдавил из себя Андрей под удовлетворенный кивок профессора. Неужели через шесть месяцев он отпочкуется от Аптекаря? Не верилось в это счастье. – Тема доклада: «Ранняя диагностика патологических заболеваний по сновидениям». Я начну с исследований профессора Касаткина, подробно объясню, как мы развили его исследования, приведу примеры сновидений, показывающих заболевания на ранней стадии...

– Ранняя диагностика – это на восемьдесят процентов вылеченная болезнь, – влез Кривокрасов. – Не забудь вставить в текст.

– Хорошо. После теоретической части перейду к примерам. По сновидениям мы выявили на ранней стадии ишемию, геморрагические инсульты, аневризмы, опухоли внутренних органов, спинного и головного мозга.

– Все это хорошо, но тему нужно поменять, – сказал Кривокрасов. – Она должна быть броской и запоминающейся.

– Как поменять? – удивился Ильин. – Название точное, это именно то, чем я занимаюсь.

– Но доклад буду читать я.

Оторопевший Андрей уставился на неандертальца за столом Перельмана. Он впервые об этом слышал. Что за новость? Кривокрасов не занимается сновидениями, хотя... На память пришли совместные статьи, имя профессора, стоящее перед его именем. После конференции авторство работ будут связывать с тем ученым, который выступит с докладом. Кривокрасов легко и небрежно водрузил волосатую лапу на исследования Андрея.