Психолог мертвеца

Ее мысль и слова.

– Любопытно.

Удивительно, что могу управлять ее телом. Она кажется такой сильной, волевой и свободной. Восхитительное чувство.

Принимаю душ и иду на кухню готовить завтрак. В квартире я одна.

Помню, в старших классах было у меня шуточное обсуждение с одноклассницей – а что, если она на один день станет парнем?

Ее ответ меня поразил и врезался в память. Сначала она планировала пописать стоя, после обязательно бы трахнула свою лучшую подругу, чтобы понять эти ощущения. Ей было интересно – как это, когда у тебя есть член. И в конце она планировала ограбить банк.

Сейчас я был в ситуации наоборот. Не помню, что я ответил тогда на встречный вопрос, но ехать к лучшему другу и предлагать секс не хотелось. У меня же нет друзей.

Девушку, в которой я сейчас, зовут Татьяна. И она божественно готовит гранолу. Она довольно хихикнула.

Интересно, смогу ли я передать ей полное управление? Когда-то давно я пробовал медитацию, чтобы справиться со своим выгоранием. Тогда не помогло, но попробовать стоит. Я сел и расслабился. Попробовал отключить все свои мысли. Стать ничем.

Татьяна мило засмеялась.

– И зачем тебе это? Я могла забрать контроль в любой момент.

– Почему не забрала? – ответил я ее же голосом, но с другой интонацией.

– Стало интересно, это ново. Мужчина внутри меня необычным способом, если ты понимаешь, о чем я.

Мы засмеялись, мне стало неловко. Она играла со мной, как кошка с мышкой.

– И что ты такое, Вадим? Тебя же Вадим зовут? В голове полно воспоминаний, и они явно не мои, запутанные.

– Да, Вадим. Не знаю, Кобальт, мой психолог и убийца, не объяснил. Кто мы, что я такое.

– Забавно, это и мой психолог. Ты же про Константина Михайловича?

Стало страшно за Татьяну, что они и ее убьют.

– Не бойся, я к нему уже семь лет хожу. Сегодня последний прием.

– Ты не понимаешь. Они убийцы!

Она на секунду задумалась.

– Странно разговаривать самой с собой. Словно снова поехала кукухой.

В сознании всплыли воспоминаний о выкидыше, мудаке бывшем, пугающем детстве, сломанной психике и попытке справиться самой. Затем была тяжелая депрессия и походы к психологам. Она не сразу наша Кобальта, но после их встречи ее жизнь радикально изменилась. Сначала он просто слушал, бесконечно долго, но по-особенному, внимательно и с душой. Хотелось рассказать все до последнего, рассказать всю боль и страхи без остатка. Затем он стал задавать вопросы. Порой неприятные, сложные, сбивающие с толку, но действенные. Поиски ответов вернули Татьяну к реальности. Научили новому взгляду на жизнь, помогли понять и принять себя. Он лечил ее душу, разум. Но таблетки тоже были, Кобальт посоветовал хорошего психиатра, и жизнь преобразилась. Татьяна жила яркой, насыщенной жизнью. Такой, которою хотел иметь я. Мне не верилось, что эти воспоминания о человеке, задушившем меня пакетом при первой встрече.

– Он создал меня нынешнюю. Если ты говоришь правду, и он убийца, то он имеет право забрать мою жизнь. Не хотелось бы, конечно, но без него я умерла бы давным-давно.

– Ты не понимаешь! Смерть – это ужасно!

Я рассказал ей все. Про то, как бесцельно жил, как-то урывками, бессмысленно. Как я в итоге потерял вкус к происходящему, выгорел и после долгих раздумий решился пойти к психологу. Рассказал про то, как меня убивали, как умирал в муках.

Она слушала, но как-то без интереса.

– Думаю, я понимаю, а вот ты – нет. У тебя уникальный шанс. Неповторимый опыт, а ты ноешь.

– Тебе совсем не страшно?

– Нет. Страшно умирать, если ты не жил. И вдруг я такая же, как и ты. Умру и буду слоняться по телам незнакомцев, – ответила Таня.

– Это не смешно!

– Лишь угол зрения.

– Может, переждем? Улетим?

– Нет. Вдруг ты ангел смерти теперь, а я за собой самолет невинных утащу, еще чего! Не хочу, чтобы из-за меня умерли люди.

– Ты не одна, – ответил я шепотом.

– Ты понял, о чем я.

Мы долго молчали. Таня не Леха, лишний раз словами не бросается. Я пробовал перехватить контроль и уехать из города, но она отбросила мою идею, еще когда она была мыслью. Я пытался кричать, как-то привлечь внимание, но она не замечала меня. Просто включила музыку погромче и подпевала.

Я сдался. Предложил мир.

– Ненадолго тебя хватило. Мир, – сказала она.

– Мне нравится с тобой болтать. Впервые живой разговор за столь долгое время.

– Еще бы, я же восхитительна.

Мы засмеялись. Мы поболтали просто о жизни. О том, что изменилось в мире за те шесть лет, что я мертв, о друг друге. Таня понимала, что мои душевные метания не редкость в современном мире, но ей было тяжело принять мое нежелание жить, нежелание наслаждаться жизнью, когда мир наполнен возможностями. Мир полон ими, как шведский стол.

Болтая с ней, я пожалел, что мы не встретились раньше, мне не хватало такого человека в окружении.

– А окажись ты живим, какие выводы бы сделал? Чем занялся?

– Сложно сказать. Это для мира я умер давно, а для меня прошло совсем немного.

– Эх, ты опять про прошлое. Забудь. Смотри в будущее.

– Бу-ду-щее… – задумчиво протянул я. – Стал бы поваром или стал бы скульптором. Что-то творческое. Всегда хотел что-то делать руками, но стал менеджером – это легче.

– Совсем другое дело.

– Еще бы больше общался с окружающими, спрашивал их обо всем на свете. Путешествовал.

– А ты не безнадежен, – Таня не прекращала улыбаться.