Сборник фантастических рассказов. Том 1

– Там внизу поворот направо, ещё полкилометра, наверное, – так же прокричал в ответ Машка.

Свёрток, обещанный Машкой, оказался гораздо дальше и когда ребята дошли до него, начало темнеть и заметно похолодало.

– Ничего, теперь мы будем лезть вверх, а там теплее, – сказал Машка.

Однако за поворотом дорога, вопреки обещаниям, продолжила идти вниз, вместо гладкого и ухоженного асфальта – гравий, а снегозадерживающая полоса деревьев превратилась в густой лес.

– Там, наверное, ещё холоднее, – Серёга кивнул вдоль дороги.

Гигантские берёзы перемешались с ещё более гигантскими елями, а на верхушке каждой ели неподвижно сидел чёрный ворон. При приближении четвёрки они никуда не улетали, а только смотрели на них сверху вниз, как смотрят местные на пришлых.

Серёга обернулся – главной дороги, по которой туда-сюда мельтешили машины, видно уже не было. "Странно", – подумал он, – "Вроде и идём недолго".

Краем глаза, в лесу, он заметил старушку, волочащую что-то очень тяжёлое. Он быстро повернул голову. Никого. Внимательно осмотрев край леса, и не заметив ничего подозрительного, хотел пойти дальше, как тут же снова увидел старушку. Серёга быстрее прежнего повернулся к лесу. Точно. В лесу. И точно – старушка, а в руках у неё конец натянутой верёвки. А второй конец верёвки был привязан…. Да ни к чему он не был привязан. Так и был в воздухе. Серёга протёр глаза, но ничего не изменилось. Только он хотел сообщить своим друзьям о странной бабке, как та увидела, что за ней наблюдают и исчезла. Вот так – тянула лямку, а потом раз, и исчезла.

Он хотел рассказать об увиденном остальным, но передумал – ещё посчитают идиотом.

Вороны на елях не двигались, и только их головы поворачивались вслед четверым искателям.

Машка, идущий первым, остановился.

– Привал, – сказал он, – Ставим палатки, кушаем, и спать.

Все устали и хотели есть. Поэтому без возражений сошли с дороги и ближе к лесу начали ставить палатки.

Потом походили по округе, набирая всяческих коряг, и около палаток разожгли костёр. Костёр разгорелся и сразу, резко кругом стало темно. Чёрный лес рядом, чёрный лес за дорогой, да и сама дорога сделалась чёрной. И только от костра исходил свет и тепло. Все четверо уселись у костра и в руках у них оказались кружки с горячим и сладким чаем.

– Беспокоиться не надо, в термосе осталось ещё, как минимум, половина. Так что живём, – сказал Сашка. В руке у него был термос с остатками горячего чая.

Испив чая, Машка встал и направился к своей палатке. Следом за ним встал Серёга и направился к чёрному лесу, но, сделав несколько шагов, что-то обронил, медленно, держась за спину, наклонился и, кряхтя, начал искать это в высокой траве.

– Серёга, ты наклонился как старый дед, и кряхтишь также, – повернув голову к Серёге, сказал Машка.

– А я и есть дед, – медленно распрямившись, обернулся к Машке дед, – Бабку мою не видал тут, в лесу?

В отблесках костра Машка рассмотрел деда. Весь седой, с бородищей до пояса. Это и в самом деле был дед. Перепуганный Машка обернулся к костру. У костра, как ни в чём не бывало, сидел Серёга и пил свой чай. Машка быстро обернулся к деду, но того и след простыл. Из чёрного леса послышалось уханье филина. Волосы на голове Машки зашевелились и встали дыбом. Сна ни в одном глазу. Машка всматривался в мрак чёрного леса, но ничего не видел.

– Ты чего там высматриваешь? Там же темень. Полная и кромешная темень, – сказал Серёга от костра, – Давай, иди к костру. Сашок добавит тебе чая.

Постояв так около леса, Машка не торопясь приблизился к костру, и составил компанию пьющим чай.

– Давайте рассказывать страшные истории. Кто чего знает, – предложил Иваныч. Отблеск костра на конопатом лице выдал его крайнюю заинтересованность в страшилках. И тут же страшным шёпотом он начал.

"Чёрная-чёрная ночь.

На обочине стояла чёрная женщина.

Она подняла руку в чёрной-чёрной перчатке. И тут же у обочины остановилось чёрное-чёрное такси. Женщина в чёрных-чёрных перчатках села в чёрное-чёрное такси.

– Куда едем? – спросил таксист загробным голосом.

– На кладбище, – таким же загробным голосом ответила чёрная женщина в чёрных-чёрных перчатках".

– Ну, уж нет, детсад какой-то, – почти одновременно и одинаково напряжённо воскликнули Машка и Серёга.

Иваныч обиженно замолчал.

Небо было чистое-чистое и какое-то прозрачное. Огромные звёзды светились глубоким, синим светом и белая Луна, яркая-яркая, висела над чёрной дорогой, как раз над её серединой. И звенящая тишина.

Вечерний холод пробрался сквозь одежду к спинам, а жар от костра обогревал только лица, и всем сделалось от этого совсем не уютно.

– Ну, всё, по палаткам, завтра рано вставать, – сказал Сашка, встал и побрёл в свою палатку. За ним поспешил Серёга и со скрежетом закрыл молнию своей палатки.

Машка и Иваныч остались одни около догорающего костра, но через некоторое время, окончательно замерзнув, тоже пошли в свою палатку.

А белая Луна, яркая-яркая, продолжала висеть над чёрной дорогой, как раз над её серединой.

Машка не мог заснуть и довольно долго ворочался, пока Иваныч громко не захрапел. И это была ещё одна причина не засыпать. По крыше палатки, сперва редко, а потом всё чаще и чаще начали ударять капли дождя. Дождь стучал всё громче и громче, пока не перекрыл храп Иваныча. Грохот дождя стал не выносимым и Машка, намерившийся было уснуть под шум дождя, решил выглянуть из палатки.

Тут же, как по мановению волшебной палочки, всё стихло. И никакого дождя. Всё кругом оказалось сухим. И на небе ни облачка. И луна, всё такая же белая висела над чёрной дорогой, как раз над её серединой.

Машка с трудом выбрался через узкую щель палаточного полога и обернулся. То, что он увидел, нельзя было ни описать, ни почувствовать, ни услышать.

Чёрный лес расступился, и через него пролегла прямая гладкая белая, словно светящаяся тропа.

"Скатертью дорога", подумал Машка.

Вдали, у горизонта, там, где тропа превращалась в точку, были видны красные, желтоватые сполохи.

И Машка пошёл. Пошёл по белой тропе посреди чёрного леса гигантских деревьев. Леса он не видел, а только чувствовал его дух, его запах, его могущество. Он не думал об оставленных в палатках друзьях, палатках, рюкзаках. Он шёл по белой нескончаемой тропе. Сполохи усилились. Ничего не освещая, с каждым шагом путника, они становились всё ярче. Шёл Машка не быстро, но почему-то быстро дошёл до источника сполохов. Прикрывая ладонью глаза от нестерпимо яркого света, он пытался рассмотреть нечто, похожее на реку. Реку раскалённой лавы. Но, ни жару, ни даже тепла от этой лавы не было. Эта река, текущая и бурлящая внизу, эта река, наполненная чем-то полупрозрачным, пересекалась мостом, продолжавшим белую прямую тропу, которая заканчивалась на том берегу одновременно с мостом. Вот она, река, разделяющая Мир живых и Мир мёртвых! Река, отделяющая Явь от Нави. По легендам кто-то должен охранять проход из Мира живых в Мир мёртвых. Баба Яга, Кащей Бессмертный, на худой конец Змей Горыныч – Чудище Трехглавое бессмертное…. Машка посмотрел кругом – никого.

Дальше, за мостом, лежал огромный камень с совершенно плоским верхом, на котором было что-то написано. Машка попытался прочесть написанное, но камень был слишком далеко, да и угол для чтения был слишком маленьким.

И тут, слегка привыкнув к яркому свету, Машка заметил, что чёрного леса-то и нет, вообще никакого леса нет!

Машка двинулся к мосту, чтобы рассмотреть камень, и тут же пребольно стукнулся о невидимое препятствие.

– Чёрт! – вскрикнул Машка, быстро ощупал своё лицо и принялся ощупывать то, что перегородило ему вход на мост.

– Похоже на стекло, только краёв у него нет, – Машка, на всякий случай подпрыгнул, пытаясь нащупать верх препятствия.

– Бесполезно, – раздался голос сзади. Машка быстро обернулся, но там никого не было.

"Чертовщина какая-то", – подумал перепуганный Машка, но тут владелец голоса, как в старинной кювете на старинной фотографии, стал постепенно проявляться.

– Я не чертовщина, я Хранитель и этой тропы, и этого Калинового моста, и этой реки Смородины, и чёрного леса, – сказал Хранитель.

Страх Машки, почти осязаемый, стал постепенно растворяться.