Диана

Класс грохнул от смеха, а я тут же извинился и подмигнул Нинке в поддержку, потому что она думала, что смеются над ней. Историчку моё заявление так рассмешило, что она никому не нажаловалась, только после урока отчитала меня хорошенько, всё ещё осекаясь от смеха, и всё сошло.

Если выдавать свои самые тайные мысли, могу сказать (только в дневнике), что я и Нинка – это два невидимых противоположных полюса всего коллектива нашего класса. Хотя внешне это никак не проявляется, Нинка представляет средоточие сопротивления учителям и всем школьным порядкам, вокруг неё собирается всё запретное: сленг и его новые словечки, выпивка, танцы, музон, травка и другой марафет, моды, косметика и прочее. Я, как мне представляется – это противоположная сторона, сдерживающая и насмешливая (возможно. высокомерно насмешливая), но ни в коем случае не стукаческая, а уверенно "своя", заодно с Нинкой, только как бы благородная и совестливая. Противостояния никакого нет, наоборот, я чувствую, что мы с Нинкой скрытно продираемся друг к другу, только с разных сторон. Она продирается ко мне сквозь грохот и кривлянье дискотек, вызывающие тату и пирсинги, пьяные вечеринки и даже, возможно, неопрятный одноразовый секс. Я пробиваюсь к ней с помощью моего чувства юмора сквозь устаревшие колючие заросли ложных поповских табу, которыми насыщена классическая литература, через печати непорочности и честности, наложенные на все углы общей духовной конфигурации моей семьи.

Отец Нинки – бывший дальнобойщик, а сейчас владелец небольшой фирмы по дальним перевозкам; мать – бухгалтер. Я видел их на совместном с учениками родительском собрании. Мне они понравились – очень молодые, общительные, приветливые люди. Мои родители старше, гораздо суровее и более сдержанны.

Меня не волнуют сплетни о Нинкиной "половой распущенности" и подобных ранних развлечениях, – я вижу её отношение ко мне и уверен, что каждый из нас, когда созреет, сделает свой решительный шаг навстречу. И будет это очень скоро. Всему своё время, как говорит мой ОТЕЦ.

Вспомнил, что Нинка просит называть её новым именем, – Ника. Что ж, пожалуй, удовлетворю этот её каприз не только в жизни, но и в дневнике. Имя Ника мне и правда нравится.

Глава 2

Психотравма-1

(ОНИ хотят заставить меня думать, как ОНИ)

Время от времени мы с дядей Колей ведём беседы на тему "Я и ОНИ". Я по его настоятельной просьбе рассказываю ему о своём окружении, кроме, конечно, ОТЦА и МАМЫ. Все остальные (за исключением самого дяди) для меня – это ОНИ, то есть чужой, внешний мир, – то, что каким-либо образом затрагивает мою жизнь вне семьи.

Для меня ОНИ – это учителя, школа вообще, всякая администрация, полиция, люди культуры и искусства, военные, правительство, бизнесмены, бомжи, СМИ, охрана, таксисты, учёные, торговцы и проч. В общем, вся эта мешанина, называемая обществом и окружающая меня со всех сторон, как опасный, тёмный, чужой лес окружает в страшилках какую-нибудь одинокую персону. Никакой солидарности с этим окружением я не ощущаю, и любой добрый жест с его стороны воспринимаю с заведомым недоверием.

О своих однокашниках я уже писал, в основном нашими отношениями я доволен. То есть они мне не мешают и не лезут мне в душу, как, кстати говоря, и большинство учителей. Учителям на всех нас и вправду начхать, их интересует прежде всего зарплата, баллы и показатели и свои, внутренние сплетни и склоки. Не знаю, как было раньше, но в наше время каждый старается жить сам по себе, и никаким комсомольским духом ура-единения даже не пахнет. Почти все имеют закадычных друзей или подружек не в классе, а где-то на стороне (например, на своей улице, доме или в разных "группах по интересам"). Эти группы очень разнообразны, от качков и наркош до мелких прожигателей жизни, то есть жалких игроков в азартные игры и воришек. Конечно, есть и серьёзно увлечённые где-то на стороне спортом или физикой, или IT, как, например, я. И у меня тоже мои особые интересы никак не связаны со школьным коллективом: как я уже говорил, литературным и философским моим образованием занимается дядя, а тайны IT я постигаю в небольшом кружке таких же фанатов из других школ при университете (школьный курс IT сильно отстаёт от моих знаний). Это нечто подобное платным, но вольным подготовительным курсам, и руководит кружком молодой и подающий большие надежды учёный ПЕК (это прозвище, придуманное в кружке для краткости в наших обозначениях). На самом деле его зовут Пётр Ефимович Кукин. О нём речь впереди.

Всё остальное – это занятия, быт, музон, вечера и вечеринки, экскурсии, липовые диспуты, нужные для галочки… Вот, пожалуй, и всё. Специально выделяю своё мнение о прорве политической и социальной информации в телепередачах и соцсетях. Не знаю, насколько однобокой была бытовая и политическая информация в советское время, но наша меня не просто раздражает, а именно травмирует своей однобокостью. Я чувствую, что меня постоянно склоняют к слепой ненависти то к одной, то к другой нации. Но я не хочу всех ненавидеть, я хочу всех любить! Главный лозунг – мы во всём правы, а вот они, супостаты, во всём виноваты. И в авариях, и в локальных войнах, и в подорожании всего, что покупается, в том числе еды, жилья, образования, лечения, досуга и проч. Одновременно каждый день объявляется о крупных афёрах, хищениях, жульничестве во всех наших властных кругах. Причём в таких размерах, что все подорожания, пожалуй, можно было бы компенсировать украденными средствами.