Я – взрослый! Взрослый…

– Потом скажу, – Кирилл взял ручку и начал писать.

– О, программа на лето! – воскликнул брат, заглянув в тетрадь. – Сам придумал?

– Ну, да, сам. Мария Павловна задала.

– Не меняется, – улыбнулся Игорь. – И мне, когда учился, задавала. Помочь?

– Сам напишу. Иди ужинать, мать заждалась.

– Иду, – брат взлохматил Кириллу волосы на голове. – Пиши, пиши…

«И ему задавала, – подумал Кирилл. – Ему хорошо, окончил школу, поступил в институт, нашел работу. Самостоятельный. А я? «Пиши, пиши». Надоело!»

Он закрыл тетрадь и бросил ее в рюкзак.

Футбол закончился, все стали укладываться спать.

– Так, что хотел рассказать? – Игорь, поужинав, вошел в комнату.

– Кое-что…

– О чем?

– О жизни.

– О жизни? – Игорь внимательно посмотрел на Кирилла. – Жизнь штука сложная и многогранная… Нельзя ли поточнее?

– Скажи, – Кирилл помолчал и, решившись, спросил, – почему красивые люди предают?

– Ну, не только красивые… Все зависит от человека.

– Нет, ты скажи, почему смотришь на человека, вроде человек хороший, а на деле …

– Внешний вид обманчив. Не вид важен, а суть человека, его душа

– А как узнать–то душу?

– Ну, сам знаешь, «чужая душа потемки», да и душа-то может оказаться душонкой. Изучай жизнь, смотри и наблюдай, сравнивай, делай выводы…

– А нельзя сразу?

– Нельзя, нет такого прибора, не придумали.

– Плохо, – Кирилл помолчал. – Надо, чтобы придумали.

– Тебя кто-то обидел? – догадался брат.

– Не важно. Переживу, – Кирилл отвернулся, чтобы брат не увидел, как на глазах появились слезы. – Спать пора. Поздно уже.

Заснул он не сразу, перед глазами стояло смеющееся лицо Ирки.

III

Утром как-то все сразу не заладилось. Он проспал и наскоро позавтракав, выскочил из дома. На первый урок он опоздал и был вынужден выслушать при всем классе нотации от учителя физики.

«Что же мне так не везет? – Кирилл стоял у двери, дожидаясь, когда Лев Иннокентьевич разрешит ему все-таки сесть. – Не везет и все! Вот и сегодня попал под раздачу… Ну, положим, сегодня я сам виноват. Виноват… А почему? Все из-за того, что Ромка вчера рассказал. Лучше бы не рассказывал. Хотя почему лучше? Кому лучше? Нет, правильно, что рассказал. Лучше уж знать, чем…»

– Чего молчишь? – Лев Иннокентьевич перебил его размышления. – Иди, садись, и чтоб в последний раз!

Кирилл молча, ловя на себе взгляды одноклассников, прошел между рядами и сел.

«Цирк устроил… – подумал он. – И им развлечение. Артур доволен, ухмыляется… Девчонки, похоже, сочувствуют… Парни скалятся… Не понимает, что ли Иннокеша, что время-то идет, вызвать к доске не успеет… Нет чтобы сделать замечание и все, так он разнос устроил. И этот воспитывает…»

Обида и злость на весь мир охватили Кирилла, он был готов сделать что-то из ряда вон выходящее, но понимал, какие последствия для него и его родителей могут последовать…

«Надо завязывать со школой, – решил он. – Но как? Минимум еще год надо отучиться. Целый год! Целый год одно и тоже: иди к доске, где домашнее задание, почему опоздал… Да понимаю я все, понимаю! Взрослый я уже, а со мной все как с маленьким! Как мне все надоело! Скорее бы уж каникулы! Вот на них-то я и оторвусь… Заработаю денег, а там посмотрим…»

Уроки тянулись медленно. Кирилл с нетерпением ждал окончания каждого. Хотелось побыстрее отдать Марии Павловне программу на лето и убежать из школы за гаражи, туда, где все были самими собой, говорили на любые интересующие темы, спорили и дурачились. Но урок Марии Павловны, как назло, сегодня был последним.

«Нет, чтобы он был бы первым или хотя бы третьим, – возмущался про себя Кирилл, – я бы нашел повод, чтобы уйти с остальных уроков. А тут сиди, слушай, да еще жди: вызовут тебя к доске или нет … Не уж то не понимают, что лето пришло… какая теперь учеба… Да и ведь занимаемся повторением того, что весь год учили… Чего повторять-то?»

На перемене перед последним уроком он лицом к лицу столкнулся с Иркой.

– Приветик! – сказала она.

Кирилл отвернулся и вбежал в класс.

– Чего не здороваешься? – услышал он удивленный голос Ирки. – Оглох?

Кирилл не ответил и сделал вид, что что-то ищет в рюкзаке, косясь на дверной проем, за которым стояла Ирка.

– Ирка, пойдем, – подошедшая к ней Лариска, потянула ее за руку. – Пойдем, покурим.

«Она еще и курит, – Кирилл подошел к окну. – Предательница! Да, чтоб я с тобой здоровался? Никогда! Никогда!»

За окном ветер слегка шевелил ярко зеленые, блестящие на солнце, листья тополей, на школьном дворе бегали и играли школьник из группы продленного дня.

«Везет же им, – вздохнул Кирилл, – ни каких забот, а тут … Учись. Учись…»

– Чего стоишь? – хлопнул его по спине Димка Тараканов. – Садись скорее, классная уже по коридору идет.

«Она всегда входит в класс, как только начнет звенеть звонок, – садясь, подумал Кирилл, – это все знают и стараются войти в класс до нее, чтобы не выслушивать от нее замечания. Да, ладно бы только замечания, так она еще и родительском собрании все припомнит, скажет: «не дисциплинированные дети, проведите с ними воспитательную работу дома». Дети! Какие мы дети! Прошло время, когда за ручку каждого из нас водили, шагу ступить без разрешения боялись.. Теперь не боимся. Взрослые мы. Взрослые!».

Урок начался и шел как обычно: Мария Павловна вызывала и спрашивала, ученики отвечали. Кирилл понимал, что спрашивает она тех, у кого спорные оценки за четверть, оценки, которые могут повлиять на годовую. А раз так, то это его не касалось, по алгебре у него была твердая пятерка.

«Отпустила бы, что ли… – скучал Кирилл. – Оставила бы тех, кто ей нужен, а у кого с оценками все ясно, отпустила бы… Так, нет, не отпустит: сидите и участвуйте. А чего сидеть-то, ничего нового нет, одни повторения пройденного…»

– Симонов! – внезапно услышал он и вздрогнул. – Симонов!