Кольцо приключений. Книга 7. Кольцо спасения

Как только начинается борьба с ревизионизмом или неуплатой налогов, так сразу находится толпа добровольных помощников, которые готовы денно и нощно следить за своими согражданами и уличать их перед соответствующими органами как лично, так и не лично путем посылки писем «счастья», начинающихся словами: «Как истинный патриот не могу молчать…» или «Источник сообщает…». Иногда с подписью, а чаще всего без подписи. Зато как хорошо начальника подсидеть, соседу жизнь испортить, органы работой под завязку загрузить. Все суетятся и человек доволен – гражданский долг выполнил, а там пусть разбираются, то ли тот шубу украл, то ли у того шубу украли, но шубное дело висит и требует отчетности. И так идет с первобытных времен.

– Учтите, – говорил вождь племени или вождь всех народов, – у каждого процесса должна быть нарастающая тенденция. Если боремся с врагами народа, то количество врагов должно увеличиваться.

И оно увеличивалось, а не уменьшалось. Вернее, уменьшалось, но не настолько, чтобы совсем остаться без работы. Если с преступностью борются, то должно увеличиваться количество пойманных преступников и увеличиваться количество дел, а не уменьшаться, иначе скажут, а за что мы вам деньги платим? Количество преступлений уменьшается, а вы тут сидите и ряшки отъедаете? Сократить на три четверти!

И сокращают по генеральному гениальному указанию. Где был городовой – стал висеть плакат за трезвый образ жизни. И сразу преступность стала расти в разы. Творцы гениальных указаний под шумок начинают возвращать городовых и все снова пошло по кругу.

Все в России у нас идет так от того, что цари у нас бессменные. Вроде бы добились, чтобы не больше двух сроков, так они эти сроки увеличили, и опять стали чуть ли не пожизненными. А вот когда каждые четыре года приходит новый царь, народом избранный, то он знает, что ему через четыре года ответ держать придется за то, что наворотил или наворочал от имени народа. И за эту навороченность дел ему можно и в тюремной камере посидеть, то он начинает думать над тем, чсто же все-таки длч нарорда пользительнее и не противозаконно.

Так и мне, полицию нравственности сократил до двух единиц и с меньшими правами, зато сам стал образцом для подражания, и кривая нравственности пошла вверх. Женщины из лыка стали себе юбки делать да кофточки. Погодите дамочки, руки и до вас дойдут. Видел я тут невдалеке крапиву да коноплю, будут у вас кофточки самые что ни на есть настоящие. Еще пофорсите перед своими мужиками, удовольствие им доставите самим процессом раздевания перед обладанием.

Как бы то ни было, но техническая революция в пределах одного племени продолжалась и даже неплохо. Как говорят, быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Попробуйте поделать кирпичи без инструментов, одними ладошками, да еще без посуды, где можно развезти глину. Проблему с технической посудой я решил достаточно быстро. Взял плетеную корзину, обмазал внутри глиной и высушил на солнце. Другие корзины обмазывали без меня, зато появились емкости для воды. Вода была чистая. Пей, откуда хочешь, из ручья, из реки. Чистая вода. А кирпичи у меня получались в виде калябушек. Сушил их на траве. Дом я не собирался строить, но мне нужна была печь для моих металлургических опытов. Нужен был металл. Нужен как воздух. Может, даже больше, чем воздух.

Я не замечал, чтобы наши люди общались с кем-то из других племен, да и вообще я не видел в округе других людей. Не так уж много было их в то время, и каждый человек воспринимался как угроза, в первую очередь, и встреча сопровождалась взаимным оскаливанием зубов, чтобы предупредить возможную агрессию. Потом уже это превратилось в улыбку, но первоначальное значение жеста улыбки – не подходи – загрызу. Да и сегодняшние некоторые улыбки сродни первобытному их значению.

Наши люди стали уходить в разведку дальше и, возможно, попадали в зону ответственности других племен, дымы наших костров далеко видны в чистом воздухе, привлекая к себе более сильных и более смелых. Поэтому нам нужно было готовиться к защите от любого противника. Естественно, будем устанавливать нормальные отношения, родниться с племенами, дружить вождями, дружить женщинами и быть в постоянной готовности к отражению нападения. Поэтому я и распорядок себе составил, чтобы успевать со всем. Подъем и отбой – на заре, до полудня – занятия с воинством, изготовление оружия. В два часа – обед, до четырех – отдых, с четырех и до ужина – кирпичное производство. Спросите, как это я так во времени ориентируюсь? Небось, часы на руке были? Не было часов. Солнце было. По деревьям определил, где северная сторона. Палочку в землю воткнул – вот и солнечные часы. Все просто, как и все гениальное, изобретенное человеком.

Я почти полмесяца готовил сотню кирпичей для того, чтобы построить печку. Основное заключалось в обжиге кирпичей. Почти сутки нужно их обжигать, чтобы получилось то, что надо. Сейчас этим кирпичом можно как орудием пользоваться. Хорошая мысль, нужно продумать изготовление керамических снарядов для метательных машин.

Одновременно подростки рядом со мной лепили миски. Не особенно красивые, но для переноски воды они годились.

Глава 9

Печником никогда я не был, но соорудил печку из кирпичей и глины. И поддувало было, и труба, и летка для выпуска металла и обжег печку достаточно. Нужно делать меха, благо с мехами мне уже пришлось повозиться в одном из своих предыдущих путешествий, а вот металл выплавлять не приходилось. Знаю, что китайцы во время «большого скачка» у себя в огородах плавили чугун, качество было плохое, а нам не до качества, чугун нужен любой, чтобы из него железо получить.

Беда пришла внезапно. Я инстинктивно ждал этой беды, но думал, что обладание огнем избавит нас от этой беды. Вероятно, виной были вкусные запахи. На нас напал медведь. Вылез из леса. Огромный. Похоже, что саблезубый, потому что клыки были огромные. Народ врассыпную. Справиться с таким громилой почти что невозможно, если будем разбегаться в разные стороны. Медведь уже двух человек пришиб и дальше идет. Я матом – ко мне! Я не скажу, что я человек храбрый, но здесь поневоле станешь храбрым, потому что все смотрят на тебя и ждут от тебя защиты. Убежать вряд ли кому удастся, медведик догонит, пришибет и прикопает, чтобы душок пошел, а он уж потом лакомиться будет не торопясь.

Если встретитесь где-то с медведем, то никогда не смотрите ему в глаза, отводите взгляд и лучше всего закричать громко-громко, заблажить, как говорят в деревнях. Ох, не любит медведь таких звуков, как правило, уходит подобру-поздорову. А если не уходит, то нужно от него уходить, не сильно торопясь, но и сильно не задерживаясь, и лучше бросить какую-нибудь свою вещь, которая ему по запаху не будет особенно приятной, например, платочек надушенный или портянку пропотевшую. У медведя сразу появляется такое брезгливое выражение на морде, что не приведи Господь. Или, как рекомендовал Дерсу Узала, нужно по пустой консервной банке ножичком стучать. У нас, как вы понимаете, целой консервной банки не было, ножиков тоже и саблезубый медведь отличался от своих более поздних собратьев совершенно неукротимым нравом.

В нашем случае о схватке один на один и речи не было. Нужно подхватывать детей на руки, женщин под руки и нестись стремглав к пещере, где буквально с недавних пор стало обитать племя. На карстовую пещеру наткнулись совершенно случайно во время разведывательных походов. Пещера была большая. Вероятно, раньше эта местность была затоплена водой. Воды прорыли себе дорогу в горной гряде и ушли, оставив нам речушку, несколько питающихся от лесной влаги озерец и вот эту пещеру, вход в которую пришлось расширять. В теплую погоду намного комфортнее ночевать на поляне у леса, чем в пещере, где не так уж и холодно, но ночью достаточно свежо из-за сквозной дыры, выходящей куда-то вверх и обеспечивающей хорошую вентиляцию при разжигании костра в пещере. Здесь у нас хранились некоторые запасы, и было убежище, к которому нам не приходилось прибегать. Жилище на крайний случай. Крайний случай как раз и пришел.

Медведь не был сильно голоден и шел не торопясь, загоняя жертв к горной гряде. Вход в пещеру представлял собой коридорчик, в котором, как всегда получилась маленькая пробка. Всегда находятся люди, которым нужен комфорт, и они загораживают проход. В опасный момент таких людей лучше выкинуть за борт или затоптать, чтобы остальные могли спастись. Не повезло двум женщинам, застрявшим в узком проходе. Как на переправе. Если остановилась машина с грузом любой важности, эту машину без сожаления скидывают в воду для обеспечения переправы основных сил.

На входе у нас лежали несколько обожженных копий и копье-таран сантиметров десять в диаметре, чтобы останавливать массу врагов. Вот этот таран мы и подняли, направив острие в медведя. Медведь не наткнулся на таран, но он ему мешал идти вперед, а несколько человек, стоявших на возвышенностях коридора, лупили по голове медведя дубинами с привязанными к ним увесистыми камнями. Какая бы крепкая голова ни была у медведя, но каждый удар сводил его глаза в пучок.