Не остаться одному

– Меняю рыбу на хлеб или апельсины, – сказал Сергей. Он держал палаш на плече. – Апельсины у вас есть?

– Нету, – отозвался по-русски тот, что в шлеме. Точно, он тут был главным… и «нету» у него прозвучало с акцентом. – И хлеба нету.

– А, значит, бесплатно рыбкой решили разжиться, – уточнил Сергей добродушно. – Кто послал-то вас? Или голодающие? Тогда берите рыбу и гуляйте…

Трусами они, конечно, не были. На лицах у всех троих появились ухмылки, а тот, что в шлеме, ответил:

– Мы не побирушки.

– Угу, вы воры, – согласился Сергей и сделал шаг вперед. Тот, что в шлеме, шагнул навстречу. – Я князь этих мест. Зовут меня Сергей, и не может быть, чтобы вы не слышали про меня.

– Слышали, – кивнул парень. – Меня зовут Блум, а кто у меня старший – тебе знать не обязательно.

– Ну что ж, вот и познакомились. – Левой рукой Сергей сбросил с головы капюшон. – Я вот что хочу предложить. Вас пятеро. Нас двадцать. Начнется свалка – вам не уйти, но и я потеряю троих минимум; может – больше, а мне это не нужно. Давай – один на один. Победишь ты – мои отпустят вас. И рыбу заберете. Мой верх – твои отдадут оружие и уйдут.

– Все? – уточнил Блум.

Сергей кивнул:

– Все. Кроме тебя, разумеется. Тебя мы похороним.

На миг Блум задумался. Потом беззаботно улыбнулся:

– Пойдет. – Он поднял руки и прокрутил в них мечи умелым движением бойца.

Я почувствовал, что собираюсь сделать шаг вперед. Наткнулся на удивленный взгляд Сергея… и остался стоять.

Князем здесь был он. Он принимал бой. Все было правильно и справедливо.

Сергей левой рукой обнажил свою дагу…

Все поединки похожи друг на друга – одинаково красивы, притягательны и страшны. У Блума были обычные мечи – такими не колют, но они плели в его руках двойное плотное кружево рубящих ударов. Каждый из них, обманчиво-плавных, грозил стать смертельным. Сергей держал руку с дагой у бедра, острием к противнику – удар мечом в полный размах дагой не перехватишь, сила не та. Его палаш нырял вверх-вниз, мгновенно отдергиваясь, словно челнок ткацкого станка.

«Рука устанет!» – хотел крикнуть я, но стиснул зубы и промолчал. Палаш Сергея был тяжелее, чем меч Блума. Оставалось надеяться, что у того работают обе руки, а значит, он устанет раньше…

Когда первое напряжение прошло, я увидел, что Сергей за прошедшее время научился очень многому. Творчески развил, так сказать, мое наследие. И я следил за ним с искренним восхищением.

Рука Сергея с дагой вылетела из-за спины. Он не пытался отбивать удары, он парировал их скользом. А вот палаш его начал «ходить» туда-сюда в нешуточных рубящих ударах, расплескивавших бледные искры в только-только разлившийся полусвет короткого дня.

Блум дрался очень хорошо. Великолепно он дрался. Уж не знаю, сколько он тут прожил, но годы эти прошли не зря, не зря…

Косым ударом снизу вверх – таким разваливают лицо от подбородка до лба – Сергей сшиб с него шлем, и наши восторженно заорали. Не все. Промолчал и я – я хорошо видел, что Блум в последний миг чуть припал на отставленную назад ногу, и палаш Сергея только это и сделал – шлем сбил, и тот улетел прочь, кувыркаясь.

Сергей проводил его глазами!!! И тут же у его левого бока полыхнула сталь одного из мечей Блума. Все, что мой друг успел сделать, – это прикрыть бок рукой…

Мне сперва показалось, что в сторону улетела отрубленная левая кисть!

Но через секунду я понял, что это Сергей выронил дагу – меч Блума разрубил ему руку выше запястья. А в следующий удар сердца – второй раз. Уже над локтем.

Из рукава побежала в истоптанный снег яркая кровь.

Сережка, не падай! Надо стоять!
Держись еще хоть немного!
Ты разве забыл, что на свете есть я
И наша одна дорога?

Сквозь тыщи галактик и черных дыр,
Сквозь огненный звон звездопада,
Сквозь вражьи ряды и колючий дым
К тебе я прорвусь и спасу от беды —
Ты только встань и не падай!

Горят города, и ребята лежат
В пыли и угольной крошке,
Но как ты учил меня шпагу держать,
Ты разве забыл, Сережка?!

Пускай этот день от крови намок,
Пускай молчат барабаны, —
Ты только держись и не падай с ног!
Я дам тебе лучший на свете клинок,
Я сам щитом твоим стану!

В. Крапивин

– Рыбу грузите, – через плечо бросил своим Блум. Не затем, чтобы поиздеваться над Сергеем. Просто он был уверен в своей победе и отдавал привычную команду.

– Не торопись, – процедил Сергей, вжимая руку в бок (мех куртки слипся сосульками). – Не так-то все просто…

Честное слово, я не понял, что он успел сделать! Я не понял! Просто Сергей вдруг оказался за спиной Блума. И пониже грудины, из солнечного сплетения, у того выскочило на полруки окровавленное лезвие палаша.

Блум упал с удивленным лицом, мягко соскользнув с клинка и не выпустив мечей из рук.

Сергей, тяжело дыша, стоял спиной к остальным четверым налетчикам, и я напрягся, ожидая чего угодно… но увидел лишь, как в снег тяжело ныряет оружие, выпущенное ими из рук.

* * *

– Сухожилие повредил, – заметила Ленка, аккуратно зашивая рану.

– Фигня, – отозвался Сергей, – не первый раз, разработаю…

Он сидел, широко расставив ноги, и только сжатая в кулак правая рука показывала, что ему больно. Говорил Сергей совершенно спокойно, даже весело.

– Как еще кость уцелела, – продолжала ворчать Ленка. – Нет, вот тут трещина. В лучевой… Так и есть. Потерпи, я шью.

– Терплю, – хмыкнул Сергей и повернулся ко мне. Я шнуровал куртку. – Я видел, как ты хотел идти драться вместо меня. Ты по-прежнему остаешься Королем Поединков.

– И все-таки я не заметил, что ты сделал с Блумом, – признался я. – Великолепный удар.