Христианин. Повесть

Но в ответ только ветер завывал над барханами, которые с закатом солнца приобретали ярко-оранжевый оттенок.

Алексей аккуратно опустил на землю тело матери, встал и с какой-то сумасшедшей целенаправленностью потащил бездыханное тело матери. Он шёл, примерно прикидывая, где может быть север, ориентируясь на то, что солнце садится на западе, и, следовательно, оно должно быть слева от него.

Ближе к середине ночи поднялся ветер настолько сильный, что едва не сбивал с ног. Алексей открыл бутылку и за один раз выпил всю оставшуюся в ней воду, которая никогда прежде не казалась ему столь вкусной. Но послевкусие от выпитой бутылки воды было испорчено очень острой болью в области живота. Очевидно, организм был не готов к такому объему воды после длительного процесса обезвоживания. Алексей шёл навстречу ветру, закрыв глаза, ведь ураганный ветер поднимал песок и, помимо того, что сильно бил по открытым частям тела, не позволял ничего рассмотреть. Пройдя так ещё не меньше четырёх часов, Алексей понял, что теряет сознание. Головная боль, казалось, разрушает его мозг изнутри. Обессилив, он упал на колени, и его стошнило, но так как в желудке ничего не было, вышла только желчь, оставив во рту противный горький вкус. Алексей на четвереньках из последних сил дополз до тела матери и, обняв её уже остывшее тело, потерял сознание.

Вот он идет совсем маленький со своими родителями и бабушкой на субботнюю службу во Владимирский собор. Они всегда ходили одной дорогой по улице Достоевского, затем сворачивали на Кузнечный переулок. Алексей любил ходить на службу, потому что тогда вся его семья была в сборе. Он замечал, что отец не очень одобряет эти субботние службы, но понимая, как это важно для его жены, не отказывался от таких походов. Так вот Алексей идёт, держа за руки родителей, но не может понять, что происходит: они же умерли… Посчитав эти мысли страшным сном, он с облегчением продолжает идти рядом со своими живыми родителями, которые при этом смеются и шутят. Но через несколько мгновений, повернув с Кузнечного переулка к Храму, родители вдруг резко становятся очень серьезными. Они больше не смеются и не улыбаются, а обвинительно смотрят на Алексея глазами полными слёз и печали. Маленький Алексей смотрит по очереди то на отца, то на мать, не понимая, почему ему стало так страшно и холодно, и в чём он виноват. Когда мальчик повернул голову в сторону Владимирского храма, то был ошарашен увиденным: церкви больше не существовало, на её месте были только остатки разрушенного здания и какие-то обожжённые доски вперемешку с разрушенными стенами. Мальчик испуганно поднял голову к родителям, но с ними стало происходить что-то страшное: они прямо на глазах начали рассыпаться, как будто состоят из песка. После того, как они полностью рассыпались, в маленьких ладошках мальчика, которыми он только что держал родителей за руки, остался лишь песок.

Глава 3

Песчаная буря, бушевавшая почти по всей территории пустыни, внесла свои корректировки в жизни местных жителей и гостей пустыни.

– Абделькарим, выпускай сокола, и мы поедем прямо за ним, – сказал Салим, после чего закрыл окно, и его Ниссан Патруль рванул с места следом за взмывшей в небо птицей. Абделькарим без особой спешки снял с руки массивную перчатку, которую надевал для удержания сокола, затем сел в свой автомобиль и направился вслед за своим другом.

– Буря прошла, и к этому времени обитатели пустыни должны были выйти из своих убежищ, так как проголодались; твоему соколу будет несложно найти себе добычу, – послышался голос Салима из рации, закрепленной на панели внедорожника Абделькарима.

Его Мицубиси уже почти нагнал Ниссан Салима, когда Абделькарим резко ударил по тормозам, да так, что передние колёса частично закапалась в песок.

– Абдель, что случилось, почему ты остановился? – из рации послышался обеспокоенный голос Салима.

– Мне кажется, что я что-то видел, хочу проверить.

– Что ты видел? Подожди меня, я сейчас к тебе подъеду.

Когда Салим подъехал к Абделькариму, то, выскочив из машины и проваливаясь по щиколотку в песок, с трудом поднимая ноги из песка, подбежал к старому другу, смотревшему на что-то с большим удивлением.

– Они живые, как думаешь, и как они здесь оказались? – тихо спросил Салим, поняв, что привлекло внимание друга. Абделькарим какое-то время молчал, но затем, посмотрев на Салима, попросил:

– Помоги мне, пожалуйста! И не дожидаясь ответа, уверенным шагом направился к людям, лежащим в песке.

Очнувшись, Алексей не мог понять, где он находится, а любые попытки вспомнить, что с ним произошло, вызывали головную боль. В помещении, где он находился, было красиво и прохладно. На окнах висели занавески из плотного и, по всей видимости, тяжелого сукна, благодаря которым в комнате сохранялась относительная темнота. Алексей не мог сфокусировать взгляд на чём-либо, так как его зрение было замутнено. Такое же чувство парень ранее испытывал в детстве, после того как родители накладывали ему глазную мазь под нижнее веко. Он хотел протереть руками глаза, чтобы вернуть чёткость зрения, но, приподняв правую руку, увидел, что к ней подсоединён катетер, ведущий к высокой стойке-подставке, с помощью которой обычно ставят капельницы. Осторожно протерев глаза, Алексей приподнялся на кровати и ещё раз осмотрел всю комнату. В изголовье кровати висела картина чёрного цвета, на которой золотой краской была изображена арабская вязь.

«Наверное, какая-то цитата из Корана», – подумал Алексей.

Его мысль прервал пронзительный и неожиданный крик Муэдзина, призывающего мусульман на молитву. Звук был достаточно громким, и Алексей решил подойти к окну, чтобы осмотреться. Не без труда поднявшись с кровати, он испытал сильнейшую боль во всем теле, а голова стала кружится так сильно, что ему пришлось схватиться за стойку, на которой размещалась стеклянная банка с каким-то раствором для капельницы. Немного так постояв и придя в себя, парень неуверенными шагами направился к ближайшему окну. Достигнув своей цели, он попытался отодвинуть занавес, но, потеряв равновесие, упал прямо на пол, потащив за собой стойку вместе с раствором для капельницы, которая от удара разбилась на мелкие осколки, наделав много шума.

Алексей был ещё слишком слаб, и ему хватило сил только на то, чтобы слегка повернуть голову в сторону двери, в которую на шум вбежали какие-то люди, одетые в арабскую традиционную одежду.

«Ваххабиты», – пронеслась мысль в голове, после чего Алексей снова потерял сознание.

Первое, что он увидел, когда очнулся, это яркий свет, который светил сначала в один глаз, а затем в другой. Через некоторое время после того, как свет перестал бить в воспаленные глаза и Алексей привык к полумраку комнаты, он увидел перед своей кроватью двух человек. Тот, который светил ему фонариком в глаза, был сухим и подтянутым мужчиной лет пятидесяти, одетым в элегантный строгий костюм, к тому же он носил небольшие круглые очки. Он что-то объяснял другому пожилому человеку с небольшой седой бородой. Пожилой мужчина был одет в традиционное длинное платье белого цвета – дишдаш[2 - Дишдаш – это длинное плащ-платье, чаще всего белого или оттенков коричневого цвета.], с платком гутрой[3 - Гутра – мужской головной убор ввиде платка у арабов – белого, черно-белого или красно-белого цвета. Гутра придерживается на голове шерстяным шнуром (икаль).] и придерживающим платок шерстяным ободом – икалем на голове. После того, как человек в круглых очках закончил свой доклад, пожилой мужчина подошёл к Алексею поближе, а заметив, что он пришёл в себя, несколько раз позвал кого-то. Алексей обратил внимание на голос этого человека, он был негромок и спокоен, но в нём одновременно чувствовалась сила и уверенность.

Через несколько мгновений к ним в комнату вбежала невысокого роста девушка, одетая в традиционную одежду с черной накидкой абайя[4 - Аба?йя – длинное традиционное арабское женское платье с рукавами; не подпоясывается. Предназначена для ношения в общественных местах.] и платком на голове, прикрывающими всё лицо, кроме глаз, называемой буркой.

Мужчины на арабском языке стали ей о чём-то говорить, на что в ответ она только кивала. После не очень продолжительной беседы девушка подошла ближе к Алексею и села на стул рядом с кроватью. В этот момент человек в костюме и круглых очках что-то сказал другому мужчине, затем пожал ему руку и вышел из комнаты. Алексей смотрел на всё происходящее, как будто со стороны, и не понимал, что вокруг происходит; у него было очень много вопросов, его голова продолжала сильно болеть, а всё тело горело, как при сильном ожоге.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина, и Алексей стал снова проваливаться в сон, как, вдруг, он услышал то, что меньше всего ожидал услышать:

– Парень, привет, как ты себя чувствуешь?

Открыв глаза, Алексей понял, что это говорила та самая девушка, которая сидела возле его кровати.

– Как твое имя? – она продолжала сыпать вопросами на русском языке, хотя и с сильным акцентом.

Помимо того, что она разговаривала на понятном ему языке, вдобавок, Алексей обратил внимание на глаза этой девушки, которые показались ему очень красивыми и добрыми, в них чувствовалась радость жизни и интерес к нему – Алексею, что не могло уйти от его внимания.

– Ты меня понимаешь, как тебя зовут? – не дождавшись ответа, она продолжила задавать свои вопросы.

Затем показав на себя рукой, она назвала свое имя – Исма, и застыла в ожидании ответной реакции от Алексея.

– Привет, меня зовут… – еле слышно произнёс Алексей. Дальше он хотел назвать свое имя, но вдруг понял, что не знает его. В этот момент его охватила паника, только сейчас он понял, что не может вспомнить, кто он и как тут оказался.

– Где я, и что со мной случилось? – прошептал Алексей.

– Ты у нас дома в Александрии, отец нашёл тебя вместе с женщиной в пустыне и спас.

– С какой женщиной? – удивившись, спросил Алексей.

– Да, с женщиной, а с какой, тебе ведь лучше знать. Так ты мне ответишь, как тебя зовут? – продолжала Исма.

– Я не знаю, честно. Я вообще не могу ничего вспомнить, – испугано ответил Алексей.

После этих слов Исма повернулась к пожилому мужчине и стала ему что-то быстро говорить на арабском языке, а тот, в свою очередь, отвечать своим глубоким и спокойным голосом. После их коротких переговоров Исма снова повернулась к Алексею и сказала:

– Пока ты не вспомнишь своё настоящее имя, все будут тебя звать Шамси, что означает «Солнечный».

– Шамси… – отреченно повторил Алексей;

– Да, так решил мой отец – Абделькарим, кстати, можешь его поприветствовать, он перед тобой, – после этих слов Исма показала рукой на мужчину в дишдаше и ещё раз назвала его имя, – Абделькарим. Мужчина в свою очередь еле заметно наклонил голову в знак приветствия.

– Доктор Исмаил будет приходить к тебе ежедневно, пока ты не поправишься, правда для него будет большой неожиданностью твоя потеря памяти.

После непродолжительного диалога девушка поднялась со стула, попрощалась и вышла из комнаты. Абделькарим ещё немного постоял, а затем произнес:

– Ихаснан![5 - Выздоравливай (перевод с арабского).]

И также вышел из комнаты.

Алексей остался один с собственными мыслями и вопросами, которых было так много, что он не мог собрать их в кучу и структурировать. Парень пытался вспомнить, кто он и почему его нашли в пустыне с какой-то женщиной? Кто эти люди, и почему он у них живёт, давно ли, и что делать дальше? Чем больше он пытался разобраться, тем сильнее начинала болеть голова. Его мысли прервал призыв муэдзина. Алексей решил, что должен осмотреться и, помня утреннее падение с капельницей, со всей осторожностью поднялся с кровати и направился к ближайшему окну.

После вечерней молитвы в Мечети Эль-Мурси Абуль-Аббаса Абделькарим, в окружении своих друзей и близких, сел в припаркованный автомобиль, который плавно и тихо направился по направлению к его дому.

– Так ты говоришь, что парню стало легче, – прервал тишину Салим.

– Да, сегодня, почти перед моим уходом, он пришёл в себя и даже разговаривал с Исмой.

– И что он вам поведал, откуда он, как его зовут и как он оказался в пустыне? – задал вопрос Махмуд – человек с длинной черной бородой.

– Он русский, – ответил Абделькарим, – когда он был без сознания, в горячке что-то кричал, а Исма сразу поняла, что парень говорит на русском языке.