МиГера. Задача – выжить

А это ведь негативно сказывалось на теневом бизнесе этого самого дна. Кому из теневых воротил надо, чтобы тут «фараоны» постоянно шныряли? Правильно, никому. Потому Грол за этим делом зорко следит. Его коллеги по бизнесу из других группировок делают то же самое: ну никто не хочет связываться с официальными властями. Власть же такое положение вещей, видимо, тоже устраивает. А может, даже некий негласный договор заключили: мол, мы не лезем в вашу клоаку, а вы там у себя внизу обеспечьте прирост населения и планомерную регистрацию молодых людей. Всем хорошо. Однако о самих нейросетях немного позже, ещё дойдёт очередь рассказать, что это такое и с чем их едят.

Ну вот, значит, приглядывают за нами и тренируют нас ребята среднего звена, а ими руководят самые старшие. Естественно, таких тренеров выбирают среди лучших на потоке, ну а старшаками, понятное дело, занимаются настоящие тренеры. Или один тренер. В тот момент ещё не знала, как оно там будет.

Спортзалов, к слову, тоже было несколько. Оно и понятно, чтобы в одном не давиться всем и не мешать друг другу, процесс ведь должен идти непрерывно и без задержек. Но сами эти залы от нашего в группе отсева отличались как небо и земля. Тут и тренажёры разнокалиберные, и ещё куча всего, назначение которого не знала и даже догадаться не могла поначалу. Беготня тоже была, как разогрев, а потом начиналось отрабатывание приемов рукопашного боя как есть и с утяжелителями, самостоятельно и в парах.

Всё это перемежалось работой на тренажёрах, и снова практические занятия. Темп бешеный. Потом гимнастика и атлетика. Это значит растяжка и работа с весом собственного тела на турниках, козлах, конях, кольцах (меня даже на бревно загнали). Ещё лазанье по стенам с такими странными нашлёпками, за которые надо цепляться – просто лазить и с применением всех конечностей, и на одних только руках. Господи боже! Ад? В группе отсева? Да там курорт был по сравнению с тем, как за нас взялись здесь. Подъём ещё на час раньше, потом вся вот эта байда, обед, час отдыха – и по новой.

Правда, не для меня. Моей персоне после обеда уделялось особое внимание, и не в общем зале. С чего бы мне такое исключение? Да лучше б я вместе со всеми в зале потела. Тут народ повзрослее и посерьёзней, чем было раньше, однако же не без своих юмористов. Хватало кому зубоскалить по поводу моей внешности и пола. Стручками своими, правда, не пугали, и то хлеб. Может быть, народ на тренировках так выматывался, что тупо не до хи-хи было? Очень может быть.

Итак, первый день на новом месте, первая тренировка… Что о них можно сказать? Ну, разве лишь то, что ржали не только надо мной. Все шестеро – новички, и чему бы нас до этого ни учили, это ни в какое сравнение не шло с тем, чему начали учить теперь. Общая физическая подготовка, как уже говорилось, разве что для разогрева мышц, а потом – ад. Ну да ладно. Отбегала, отпрыгала, отлазала, наполучала тумаков… В общем, всего с горкой отсыпали, и не мне одной.

Слава богу, что нам со Шнырём не надо было и обеденное время тратить на метание ножей, жонглирование ими и так далее. С удовольствием поспала два часа после обеда. Но едва пришло время снова идти на тренировку вместе со всеми, за мной пришли. Кто? Так Ден заявился. Сказал, что Учитель вызывает, а он вроде провожатого будет, чтобы не заблудилась по дороге. Мне подумалось тогда, что не столько провожатый, сколько конвоир, но озвучивать свои мысли не стала.

На вопрос, зачем вызывают, ответил: мол, на месте всё узнаю. Шнырь тоже засобирался было, мы же впоследствии парой должны были обучаться и работать. Однако нет, Ден его осадил: дескать, планы поменялись, ты остаёшься здесь и работаешь вместе со всеми по общей программе.

Всё совсем запуталось. Я снова ничего не понимала, а вот этого больше всего не люблю. Что случилось? Поведут убивать? Тогда какой был смысл сюда тащить? Грохнуть могли и на дне, даже удобнее: свалка там недалеко, самое место. Тогда зачем зовут? Вряд ли ведь чтобы похвалить. Ненавижу подобные ситуации. Но ладно, выбирать не приходится.

Сообразив, что Учитель, скорее всего, обитает где-то гораздо выше, я быстро собралась и, напялив капюшон курточки поглубже на голову, отправилась вслед за провожатым. Вернее, он направился за мной, вовремя указывая дорогу.

Как давно, по ощущениям, я не была в нормальном городе и среди нормальных людей? Ну, тех обычных, что есть в любом мегаполисе и на любой станции. Так-то они мало чем отличаются от себе подобных, живущих у нас на дне или ближе к нему. Мало, но тем не менее отличаются. Нет в них той тоскливой безысходности, которая буквально сочится из клянч, к примеру (с другими мало сталкивалась). У этих, нормальных, лица выражали уверенность в завтрашнем дне.

Да и одеты они были иначе. Совсем иначе. Комбинезон – одежда удобная и практичная, спору нет, однако больше для работы подходит, и нормальные люди в свободное от неё время стараются одеваться тоже нормально. Мелькают короткие юбки и длинные стройные ноги красивых женщин, нередко встречаются весьма открытые декольте. Мужчины ходят в дорогих костюмах, а если нет и одеты попроще, то вот эта самая одежда все равно не выглядит дешёвкой. И цвета – целая феерия цветовой гаммы.

Впрочем, Ден тащил меня наверх не для того, чтобы порадовать мой взор. В лифтовой кабине так и вовсе задвинул в угол и прикрыл собой, чтобы меньше мельтешила и не бросалась в глаза. Хм, как-то двусмысленно получилось… Вы только не подумайте, что я на людей бросаюсь, пытаясь выковырять им глаза. Вовсе нет. Просто мою рожу как ни прячь, а всё равно заметно. Потому и прикрыл меня конвоир, чтобы не мозолила местным господам их ясный и незамутнённый взгляд. Но я всё одно украдкой зыркала из-за его спины: интересно же.

Через некоторое время мы вышли из лифтового транспортёра и оказались… Даже не знаю, как это назвать. Что-то вроде огромной террасы или остеклённого балкона, приделанного сбоку одного из городских шпилей. И тут был парк. Настоящий парк. Во всяком случае, мне так показалось. Много зелени – цветы, кусты, деревья. Тенистые аллеи. Даже птицы весело щебетали под стеклянным куполом. И магазины, магазины, магазины, магазины. Атмосфера прямо волшебная. Гуляют люди – поодиночке, парами, небольшими группами. Группами в основном молодёжь. Мамаши в гравиколясках своих отпрысков выгуливают. Эдакое место отдыха и заодно торговая зона.

Вот в один из магазинчиков мы и зашли. Удивительно, но это оказался магазин, торгующий оружием. Вот честно, в таком месте (я имею в виду зелень и щебечущих птичек с гуляющими мамашами) ожидаешь каких-нибудь сладостей, прохладительных напитков – в общем, чего угодно, но не полки с приспособлениями для убийства себе подобных.

Меня провели мимо этих полок и завели в подсобное помещение, вход в которое находился за прилавком. Продавец, молодой парень, ни слова не сказал: видимо, предупреждён, да и с Деном явно хорошо знаком, потому что крепко пожал тому руку. Ну и ладно. Мне-то что? Не до пацанячьих жестов приветствия. Внутри нарастало беспокойство. Вот чувствую, что неспроста всё. Нервы натянуты как струна, даже потряхивает немного. Не от страха, от неизвестности. Тревожно, короче.

За «кулисами» магазина было много помещений. Все они заставлены пластиковыми ящиками, в основном тёмно-зелёного цвета. Позже я узнала, что в таких как раз оружие и транспортируется. А цвет – дань земной традиции. Ящики разные: большие и маленькие, средних размеров. Всё стоит штабелями, пронумеровано. И только одно, достаточно большое помещение не содержало в себе каких-либо товаров. Может, и другие были, но я не видела. И как догадалась, тут наше путешествие заканчивалось.

Потому что хоть помещение и не содержало ничего ценного, зато здесь имелся Грол собственной персоной. Он сидел на стуле возле одной из стен. Рядом с ним стояли тот самый манекен, что был знаком мне ещё по группе отсева, и та самая сумка с кучей разных приспособлений для втыкания куда-то или в кого-то.

– А вот и Цыпа, наша Верная Рука. Как устроилась на новом месте? – спрашивает Грол радушно, словно позвал на чай, дабы осведомиться у любимой воспитанницы, как у неё дела.

Вот и что ему ответить? Внутри-то всё звенит. Чего ему надо вообще? В итоге просто пожала плечами: дескать, нормально всё.

– А парни как относятся? Не обижают?

– Нет, – говорю. Ну в самом деле, не жаловаться же. Что происходит вообще?

– Это хорошо. Я вот зачем позвал тебя… – Он немного помолчал. – Ты как, подарки любишь?

Смотрю на Грола, как на идиота. Какие подарки? Ты что несёшь? Эти вопросы, скорее всего, легко читались в моих глазах, но, естественно, вслух я их не произносила. Да и вообще, если не знаешь, что говорить, лучше многозначительно молчать. Ну, или просто молчать. Всяко лучше, чем нести чепуху.

– Однако подарки позже. Сначала кое-что хочу проверить. Ты ведь обратила внимание, что на экзамене я не спросил, чему ты научилась у Дена?

Киваю. Сложно такое не заметить. А вот насчёт «научилась у Дена»… Это ты, дядя, врёшь! Да, он показывал упражнения, но потом всегда уходил. Не находился рядом во время тренировок, не поправлял, если делала что-то неправильно, не объяснял, когда непонятно… Ничего не делал. До всего нам со Шнырём самим доходить приходилось. Тоже мне, учитель. Но снова молчу. Держу личное мнение при себе.

– А он тебя хвалит, между прочим. Говорит, талант у тебя. Покажешь?

Киваю. И вот за этим меня сюда позвали? Больные, что ли?

– Смотри туда.

Учитель пальцем тычет в стену напротив той, у которой стоят стул, сумка и манекен. Я уже давно заметила странную конструкцию, стоявшую там, куда показывает начальство. Что-то непонятное, собранное из труб. Ну, некий каркас такой, на который со стороны, обращённой к нам, натянута тряпка тёмно-синего цвета. Что там за ней, не видно: ткань плотная, не просвечивает совсем, да и свет с нашей стороны.

Но что самое странное, тряпка изредка подергивается, будто бы там, за ней, что-то есть или сквозняк её колышет. Однако движение воздуха в комнате не ощущается. Вернее, оно есть, вентиляция вовсю гудит, создавая приличный шумовой фон, но прямо вот ветра, чтобы колыхать тряпку, не заметила. Короче, заглянуть не разрешали, а так не видно. Непонятно, но ладно. На этом, своеобразном таком полотне белым коряво нарисована человеческая фигура. Без особых подробностей, просто силуэт.

– Метательные ножи в сумке, Цыпа. Покажи, что умеешь.

Беру стразу все. Их шесть, удобных для метания. Чего тут уметь? Задание легче лёгкого. Становлюсь напротив импровизированной мишени.

– Левый бицепс! – звучит команда.

Бросок. Нож в нужном месте протыкает ткань. И вроде бы она трясётся сильнее, чем должна была при попадании? А может, показалось. Ладно. Чай не на выставке. Тем более думать некогда. Уже звучит следующая команда:

– Правый бицепс!

Снова точное попадание. Легкотня какая.

– Печень!

Бросок.

– Почка!

Вот гад. Их же две, в какую метать? Мысли вихрем проносятся в голове. Ладно, чтобы не облажаться, метаю два клинка по очереди, один за другим. Тряпка продолжает трястись даже после того, как ножи уже пробили её. И главное, почти не слышно, куда попадают. Ну точь-в-точь как если бы метала в манекен или живого человека. Ведь уже давно знакомое по тренировкам учебное пособие в точности симулирует поведение живых тканей…

Глава 8

Челюсть отвалилась. Со стороны себя не видела, конечно, но, предполагаю, глаза тоже стали размером с чайное блюдце каждый. Я заметила, как на и без того тёмном полотнище расплывается ещё более тёмное пятно. Да и снизу, на полу, откуда-то из-под конструкции, появилась тёмно-красная струйка – то-о-оненькая. Маленький такой ручеёк. Кстати, тряпка перестала дёргаться, а до меня стало мало-помалу доходить, что вот это совсем не какая-то там проверка способностей ученицы. Всё гораздо страшнее на самом деле.

И конечно же, мои догадки подтвердились…

– Отлично, Цыпа! – оценил мои действия Грол и даже как-то по-стариковски всплеснул руками: вроде безмерно счастлив за собственную внучку, которая только что наконец-то сделала первый в своей жизни шаг.

Не знаю, что он там себе чувствовал и думал, но первый шаг в тот день я действительно сделала. Шаг вопиющий и страшный. Учитель же прямо-таки театральным жестом махнул Дену. Тот подошёл к конструкции, что-то там с ней сделал, и натянутое полотнище тёмно-синего цвета упало на пол.

Ком застрял у меня в горле. На раме висел человек. Распятый человек. Впрочем, контур тела, в который я метала ножи, изначально показался странным. Помню, подумалось тогда, что люди так не ходят. Ну, с растопыренными в стороны руками не ходят. Но мысль о несуразности изображения как появилась, так и ускользнула: не до раздумий было, ситуация к вдумчивому анализу не располагала. Да и, собственно, много ли вообще думают дети в восьмилетнем возрасте с небольшим гаком? Какие там мысли? И хотя, в отличие от нормальных детей, думать, невзирая на возраст, меня сама жизнь заставляла, всё равно думалось почему-то мало.

Я ждала чего угодно от этой встречи с Учителем, даже собственную смерть предполагала, хоть и не верила. Действительность же снова превзошла любые ожидания. Дело-то вон как обернулось. Силуэт на полотнище повторял положение жертвы. Потому и колыхалась тряпка: он же дёргался при попадании ножей, хотя и прикручен был к каркасу намертво, чтобы исключить такую возможность. Ведь если б его подвесили так, чтобы он был не в состоянии воздействовать на полотно, то есть слишком далеко, мог бы случиться перекрут ножа. Метала же, ориентируясь на тряпку, а не на тело, распятое за ней.

Человек, к слову, был ещё жив, и я его узнала. Это был тот самый Зак, который держал Шныря на пере, требуя вернуть деньги. И, честно говоря, мечты поквитаться с ним мою голову не раз посещали. Но чтобы так? Нет! Даже в кошмарах своих такого ужаса не видела.

Он ведь, наверное, ещё и мычал от боли, когда в него, живого, пронзая тряпку, втыкались мои ножи. А я не слышала. Вот вообще. Может, если б знала, что он там, так специально бы прислушивалась и тогда, возможно, что-то смогла бы различить. К тому же сильно гудит вентиляция, как приточная, так и вытяжная, откуда-то из зала продаж магазина доносится громкая музыка (я там голографическую панель видела), плюс учитель постоянно бубнит мне. Захочешь услышать слабые стоны – хрен услышишь. К тому же могли ещё накачать какой-то химией, чтобы не орал громко, ну и моё состояние учитывайте.