МиГера. Задача – выжить

– Теперь тебя будут звать так, как я скажу. – Голос невидимого собеседника остался спокоен, но вот интонация… Произнесено было так, что перечить я не посмела. – Ещё окончательно не решил, но пока будешь Копчёная. Так вот, глупцы те, кто считает, что бывают бесполезные люди. Я найду дело для тебя. Запомни главное: тебя выбросили – значит, не нужна. Считай, что умерла. А я тебя нашёл, и теперь ты принадлежишь мне по праву нашедшего. Подлечим и приставим к делу. Сейчас мы ждём помощников. Нести на руках тебя опасно, слишком много переломов, как бы не навредить ещё больше. Дальше видно будет.

Этот странный человек (а то, что человек, я уже не сомневалась) что-то вколол мне. На фоне общей боли укол почти не почувствовала, но отключилась мгновенно.

Вообще, после нападения пиратов на корабль и гибели родителей моя жизнь превратилась в постоянную череду вспышек и отключений. Моё согласие на это как-то забывали спросить. И началось всё с той самой плазменной гранаты. Она погрузила сознание во тьму, а вспышкой было включение в больнице. Потом в приюте, когда били, часто теряла сознание. Далее похищение и удар по голове, вследствие которого новая тьма, а за ней – очередная вспышка и падение, и снова тьма. Разговор с невидимкой, укол, и вот опять…

Надо мной нависает худое, вытянутое лицо. Сказала бы лошадиное, но про лошадей тогда как-то не подумалось.

– Вылезай, Копчёная. Хорошего помаленьку. Тебя Шнырь давно ждёт.

Кто такой Шнырь, кто сам этот, с лошадиной рожей, я, естественно, не знала. Я вообще ничего не знала. Но одно поняла однозначно: придёт время – все, что надо, узнаю, а пока лучше молчать, если не спрашивают. Да и ежели спрашивать начнут, молчание тоже предпочтительней. Прав был тот невидимый в темноте собеседник: старая жизнь закончилась. Мила Герасимова умерла. А кто родился вместо неё на свалке… Как сказал невидимка, там видно будет.

Шнырём оказался пацан. Вертлявый, как угорь. Казалось, он вообще на месте стоять ровно не умеет и его тело живёт отдельной от хозяина жизнью. Зато когда он находился в движении, на него было приятно смотреть. Он двигался с грацией танцора, ловко уклоняясь от спешащих навстречу людей. Целого потока людей. Я столько сразу никогда в жизни не видела. Людское море, впрочем, нет, скорее полноводная река.

От неожиданности происходящего я замешкалась, и меня чуть не подхватило потоком. Шнырь вовремя заметил и, дёрнув за руку, затащил меня в какой-то боковой отнорок.

– Ты чего пасть раззявила, малявка? Людей никогда не видела? – зашипел на меня. Он был постарше года на четыре.

Что я могла ответить? Только головой помотала отрицательно. Действительно ведь не видела. Откуда? Вернее, видела, понятное дело, но чтобы столько и сразу – никогда. На исследовательской станции, где раньше жили и работали родители, такого движняка ни разу не случалось, да и мне особо некогда было по коридорам станции шляться. Дом, ну в смысле квартира на станции да детский сад для детей работников – вот, собственно, и всё, что могла наблюдать. А тут…

– Ха-ха-ха-а-а! – засмеялся провожатый. – Ты откуда свалилась? С неба, что ли?

И снова ответа у меня нет. Технически-то так и было. Именно с неба, если не брать в расчёт, что не свалилась, а сбросили. Мне вдруг обидно стало до чёртиков.

– Сам дурак.

Однако пацан не обиделся. Он схватил меня за руку и потащил за собой.

– Пошли, Учитель ждать не любит, так что надо поторопиться. Ты, главное, под ноги смотри и не споткнись, а то затопчут – даже не заметят.

Мы снова двигались против людского потока. Шнырь тащил меня за собой, и мне оставалось лишь шустрее перебирать ногами и следить, чтобы не споткнуться. Но любопытство возобладало, несмотря на зарок молчать.

– А кто это?

– Люди. Разве не видно? – был мне ответ.

– А куда они все?

– Да кто куда. Утро же. Одни – на работу в шахты, другие – куда-то ещё. Но в основном идут ждать.

– Ждать? Чего ждать?

– Работы, конечно. Чего ж ещё? Кому-то, может, повезёт сегодня, и место освободится. Или не повезёт.

В тот момент объяснения Шныря мне мало помогли, но некоторое время спустя я и сама разобралась, что к чему. Жизнь заставила.

Если вкратце… В общем, изначально Марстаун – это небольшой исследовательский посёлок древних руин, в нём обитали археологи. Их на планете было много (не археологов, конечно, а руин), причём разных. Были те, что принадлежали расе неких амфибий, коих называли лемурийцами, но встречались и другие, что остались от наших древних, ну очень древних предков под самоназванием элерх энте.

И если лемурийские руины изучались в основном как исторические сооружения (ну, там, искусство, образ жизни и так далее, что сохранилось хоть немного), то дошедшее сквозь тысячелетия наследие предков человечества рассматривалось на предмет получения крупиц знаний, потому что многие, уже известные технологии, достались от них. Нет, большая часть, конечно, завезена, как уже говорилось, из Содружества, но вот им, так или иначе, эти знания достались от элерх энте и подобным же образом.

В том смысле, что знания не сами предтечи предоставили, а были они найдены случайным образом на просторах необъятного космоса в виде готовых технологий или записей.

Короче, ковырялись учёные потихоньку на Марсе, разбазаривая выделенные государством Земной Союз деньги, да вот беда – буквально неподалёку обнаружились залежи редкоземельных металлов, да в приличном количестве к тому же. Таким волшебным образом к посёлку археологов прирос шахтёрский.

То же самое можно было добыть и в космосе, к примеру, в астероидных полях пояса Койпера… да много где ещё. Он, в смысле космос, богат на полезные ресурсы. Но ведь для того, чтобы добыть, надо хотя бы для начала долететь туда, где они есть, вернее, могут быть. Далее найти это самое и только потом, уже добыв, привезти туда, где перерабатывающие орбитальные фабрики и заводы сделают из всего этого богатства что-то полезное. А тут – буквально под боком висящих на орбите планеты тех самых заводов и фабрик. Ну красота же!

А раз такое дело, быстренько сварганили орбитальный лифт, благо гравитация существенно ниже земной, и давай выдавать на-гора всякую годноту. Марс оказался достаточно богат. Какие там сады? Кому надо заниматься медленным терраформированием, чтобы, возможно – повторюсь, возможно, – в перспективе, лет эдак через… очень много, получить планету, ограниченно пригодную для обитания? И тут сам собой возникает вопрос: а зачем, собственно?

Люди давно поняли, что в космосе при нынешних технологиях жить проще и даже безопасней. А пригодная для жизни планета – штука, конечно, хорошая, но не так уж необходимая. Слишком дорог процесс терраформирования, дорог и трудозатратен. А космос велик, на всех хватит с избытком. К тому же не нужно думать о загрязнении: за миллиарды лет не засрёшь. Так к чему городить огород? К тому же на ограниченном пространстве орбитальной станции, какой бы огромной она ни была, гораздо проще создать привычные, комфортные условия для обитания, чем на целой планете. Короче, никому те сады на Марсе на фиг не упёрлись.

А вот ковырять его (Марс) оказалось самое оно. Об экологии-то думать не надо. Никакие «зелёные», фанатично радеющие за то, чтобы совсем исключить пребывание людей на планетах земного типа, не досаждают. Разве что археолухи время от времени возникают, когда на их «бесценные» камни кто-то посягать вздумает. Но вопли учёных легко приглушаются солидным вспомоществованием на нужды якобы науки. Кому надо денежку перевели, и вопли резко затихают. И камни сразу же не такими ценными вдруг становятся, да и вообще внезапно теряется всякая историческая ценность руин. Все снова довольны, до следующего раза, конечно. Ну или до тех пор, когда кому-то из верхушки учёной братии вдруг снова не понадобятся деньги. В общем, всё как везде и, что особенно важно, никаких тебе садов.

Так вот, добыча полезностей по мере надобности расширялась, работников становилось всё больше и больше. И если сначала их возили сюда вахтовым способом, то впоследствии многие переселились насовсем. Ну а что? В поселении искусственным способом поддерживается нормальная гравитация, созданы условия не хуже, чем на орбитальных станциях. Так чего ж туда-сюда кататься, если прекрасно можно жить прямо тут.

Шли годы. Народ, следуя заветам творца, плодился и размножался. Население города, расположившегося под силовым защитным куполом на поверхности планеты, тоже росло. И пока естественный прирост нивелировался за счёт расширения горнорудной разработки, всё было вполне нормально. Но запасы планеты тоже ведь не резиновые. Постепенно эффективность добычи стала падать, и чем дальше, тем стремительней. Начались первые сокращения работников. Кто-то, более шустрый, успел свалить вовремя и устроиться в других местах. Кто-то догадался изменить себя, то есть профессию, и тоже, покинув Красную планету, нормально устроился впоследствии.

Но по большей части народ ленив. Людям вечно кажется, что им кто-то что-то должен. Неважно кто. Будь то компания, на которую они работают или работали, государство и так далее. Вынь да положь им социальные гарантии, пособия и прочее. Вот только беда в том, что всем насрать на какую-то там горстку неудачников, вдруг оказавшихся не у дел, без куска хлеба. На фоне стремительно расширяющейся экспансии в космос неудобства мизерной части человечества всем побоку, тупо не до них.

Нет, были попытки централизованного переселения за счёт государства. Что есть, то есть, не поспоришь. Но, опять же, идиотов всегда хватало с избытком. Наишустрейшие из неудачников смогли запрыгнуть в уходящий вагон и как-то устроиться. Остальные же, самые твердолобые, под идиотскими лозунгами про могилы предков и нашу землю (имеется в виду не Земля как планета, а грунт, по которому ходят, в конкретном случае – грунт Марса), остались, продолжая качать права.

Под конец дело дошло до бунтов. До голодных бунтов, понятное дело. И вот когда на поверхности планеты рекой потекла кровь, последовали жёсткие меры. Сначала охрана предприятия серьёзно вломила бунтовщикам по зубам. Но те, утерев кровь, вновь полезли на баррикады, с ещё большим энтузиазмом. Охрана перестала справляться, и тогда в действие вступила регулярная армия. Народу полегло уйма. Что характерно, бунтующего народа, среди военных потерь почти не было. Армия основательно проредила страждущих и ещё более основательно поумерила их пыл.

Однако власть имущие понимали: делать что-то всё равно надо. Пускать ситуацию на самотёк – значит гарантированно через небольшой промежуток времени снова получить бойню. В итоге был применён метод кнута и пряника. Он работал во все времена, сработал и теперь.

Кнут и его последствия люди видели воочию: не было семьи, в которой никто не пострадал. Поэтому вновь испытать гнев сильных мира сего никто не спешил. А вот пряником стало пособие. Небольшое совсем, ну, ноги только чтоб не протянуть. О роскоши речь не идёт от слова совсем.

Плюс всю опустевшую часть шахтёрского города правительство выкупило по сходной цене у владельцев горнорудной компании и устроило на верхних этажах зону игорного бизнеса. Так-то он практически повсеместно запрещён. Но как и во все времена, запрещать что-то – значит бороться с ветряными мельницами. Закроешь одно подпольное заведение – тут же открывается десяток других. Ну и какой смысл в подобной борьбе? Если хочет народ спускать свои кровно заработанные деньги какому-то чужому дяде в карман, а не на собственных детей, кто запретит? Да и зачем запрещать? Деньги-то в игорном бизнесе крутятся огромнейшие. Не лучше ли возглавить в таком разе?

Вот Марстаун и стал одним из многих игорных центров. Нет, шахты и по сей день работают, просто уже без былого размаха и огонька. Теплится что-то, доход приносит на грани рентабельности, и ладно. Кому интересно, что там на дне происходит? Тем, кто наверху живёт, среди казино, роскошных отелей и так далее, им всем пофиг.

Так или иначе, часть оставшихся не у дел шахтёров пристроились к игорному бизнесу и около него. Там ведь тоже нужны грамотные технари, обслуживающий персонал… Да вот те же проститутки – куда ж без них? В общем, новые рабочие места. Плюс туристический бизнес организовали, и кто-то в нём подвизался. Таким образом, бывшие «гордые» шахтёры вдруг преобразились в крупье, горничных, барменов, официантов, проституток обоего пола, экскурсоводов по древним руинам и прочий персонал. Жизнь заставила.

Опять же, игорный и туристический бизнес как бы сам собой подразумевает инфраструктуру – развитую, естественно. Рестораны, отели, театры, зоны отдыха, транспорт и много чего ещё. Короче, по большей части основная проблема была решена. Впрочем, как обычно. Потому что решена-то она, может, и решена, но опять не для всех. Аутсайдеров и тут оказалось достаточно. Так что безработица продолжает процветать, и только мизерные пособия позволяют хоть как-то существовать жителям дна.

Кстати, пособия идут не от государства. Эту почётную обязанность возложили на местный игорный бизнес. Вернее, на власти самоуправления Марса, а они уже на тех. Все довольны. За исключением дна, понятное дело. Но живущих на этом самом дне слушать как раз никто не хочет. А начнут буянить – тихо дадут в лоб, и вся недолга.

Вот и ходит народ ждать на предмет «подработать». Причём это даже не официальная биржа, а так. Просто место, где народ ждёт и куда приходят те, кому срочно требуются рабочие, и неважно, нужны они на постоянной основе или на разовые подработки. Эдакое «лобное» место. Именно об этом сказал тогда Шнырь. Само лобное место находится рядом с космопортом и орбитальным лифтом. Впрочем, это всё равно практически одно и то же.

Что же до людей, которые живут на дне города, так они в основном с помойки кормятся. Пособие платится ведь исключительно тем, кто официально зарегистрирован как гражданин и безработный. А что делать тем, кто беспризорником рос и ещё не успел получить статус гражданина? Или тем, кто по каким-то причинам не желает себя афишировать? Таких тут хрен да ещё маленько. Ну и, как уже говорила, пособие-то тоже не панацея, не разгуляешься.

Выручает помойка. Туда порой и хорошие вещи выбрасывают. Хотя хорошие они исключительно для тех самых жителей дна. То продукты просроченные вывалят, то одежду, то оборудование устаревшее. А тут всё в дело идёт, и помойка, сиречь мусорная свалка, давно поделена криминальными группировками. Не дай боже зайдёшь на чужую территорию – мигом не поздоровится.

Ну и, в конце концов, попрошаек никто не отменял. И тут, в Марстауне, такой род деятельности трансформировался в отдельный и очень прибыльный бизнес. Буквально армии таких «убогих» работают в верхнем городе. Отсутствие материальных денег никого не смущает. Получить на халяву пару-тройку баксов, или битов, или битко?в, или бишек, вполне реально за день, была бы нейросеть установлена. В самых запущенных случаях, когда даже бесплатной нейросети нет, хватит детского, ручного коммуникатора.

В общем, древнейшая схема и по сей день безотказно работает. Понятно, что попрошайки, или клянчи (от слова «клянчить»), не сами по себе и получаемые деньги сдают куда-то в общую кассу. Всем понятно, потому что бизнес стар как мир, наряду с древнейшей профессией. И тем не менее подают. Люди приезжают на Марс с деньгами, им не жалко скинуть один или два бита доходяге.

Кстати, о баксах-битах. На заре космических времён (речь о временах, когда технологии Содружества были только завезены на Землю), после болезненно-мучительного образования единого земного общества, встал вопрос о собственной общегосударственной валюте Земного Союза. Сами понимаете, что в космическом обществе материальные деньги, которые можно пощупать, как-то сами собой превратились в анахронизм. Естественно также, что даже в те далёкие теперь уже времена понятие безналичных платежей уже вовсю использовалось в обществе. То есть предки не были дремучими дикарями. Хотя прошло-то всего чуть больше двухсот лет – какие предки, по нынешним-то временам? Многие из них и по сей день благополучно здравствуют благодаря технологии пролонга.

Однако речь не о них, а о платёжной системе. Так вот, о безналичных платежах знали, естественно, и прекрасно использовали. Но то лишь платежи. Деньги же продолжали оставаться материальными и у каждой страны своими. Такой вариант не подходил. У Содружества, к примеру, были так называемые галокредиты. Только проблема в том, что нужна была своя валюта: присасываться к чужой системе – значит заведомо поставить себя в зависимое от хозяев положение. Начали думать, какую из уже существующих взять за основу для Земного Союза.