Моздокская крепость

Желающих попасть служить в Моздокскую горскую казачью команду было так много, что в свой отряд князь Кургоко Кончокин принимал претендентов на жёсткой конкурсной основе. И первые годы строительства цитадели ядро этого воинского подразделения составляли выходцы из кабардинской и осетинской диаспор. Отобранные князем горцы постоянно упражнялись в меткой стрельбе, фехтовании и конной выездке.

К августу 1765 года, число колонистов в урочище выросло настолько, что расчищенное и обустроенное местечко на левом берегу Терека, стало напоминать уже маленький, довольно оживлённый городок… Здесь появился свой базар, куда потянулись с разным товаром люди из ближних и дальних краёв.

И как-то всё чаще, порой даже незаметно для самих себя, поселенцы, обосновавшиеся на территории возводимой крепости и рядом, начали называть друг друга одним общим прозвищем – «моздокцы»… Уже по наименованию цитадели, продолжавшей укрепляться день за днём.

Глава пятая. Смотрины

Сентябрь, 1766 года. Казачья община на терской луке.

С возведением крепости в урочище Мез-догу, кавказская линия русской границы по Тереку, наконец-таки, чётко обозначилась. Даже недостроенная до конца, эта новая цитадель уже частично закрывала и контролировала своими круглосуточными конными разъездами и секретами протяжённый участок левобережья.

Тот самый беспокойный отрезок кавказской границы империи, который многие десятилетия представлял собой настоящий проходной двор. Отсюда, в южные пределы России, постоянно проникали незамеченными контрабандисты всех мастей, вторгались большие вооружённые отряды врагов.

Однако протяжённость пограничной линии по левому берегу Терека всё равно оставалась слишком велика, малолюдна и не защищена должным образом от набегов и проникновений с чужой стороны. А военно-политическая ситуация на юге, между тем, продолжала ухудшаться с каждым месяцем… Причём, с такой скоростью, что теперь даже и двух мощных цитаделей – Кизляра и Моздока – на левом берегу Терека стало недостаточно, чтобы обеспечить спокойствие на границе империи в этом регионе.

Российскому правительству требовалось, пока не поздно, предпринять новые срочные и эффективные меры по укреплению государственных рубежей на Северном Кавказе… И такие шаги последовали.

Для более надёжной защиты терской линии, специальным указом Сената на имя графа Никиты Панина, от 2 июля 1765 года, ему предписывалось переселить с Волги на левый берег кавказской пограничной реки 517 казачьих семей. И разместить их тут «равными долями», между крепостями Моздок и Кизляр.

…Отряд Волжского казачьего войска вскоре прибыл к новому месту своего постоянного жительства и службы. А во главе обоза колонистов и подготовленного боевого подразделения находился авторитетный, уже в летах, выборный атаман и майор русской армии Иван Дмитриевич Савельев.

Эти переселенцы основали на левом берегу Терека, плюс к уже имевшимся тут небольшим казачьим станицам – Шедринской, Червлёной, Новогладковской (Гребенской), Старогладковской и Курдюковской, пять новых. И назвали их – Галюгаевская, Ищерская, Наурская, Калиновская и Мекенская.

По предписанию Коллегии иностранных дел Российской империи из этих общин был почти сразу же сформирован Моздокский казачий полк. Он подчинялся непосредственно командованию строящейся в урочище крепости. В цитадели разместился со своим штабом и глава объединённого войскового подразделения станичников – атаман Савельев.

Из Моздока Иван Дмитриевич и осуществлял, в первые годы пребывания на Тереке, общее управление вверенным полком. А сам личный состав боевого казачьего подразделения, разбитый на сотни и полусотни, вместе со своими младшими командирами, жил и тренировался в новых пограничных станицах. Часть, том числе, – и на терской луке, в непосредственной близости от крепости.

Впрочем, в случае необходимости, все разрозненные боевые казачьи отряды из соседних станиц левобережья, быстро могли составить мощный кулак. По первому требованию своего войскового атамана.

Каждой переселенческой семье, в этих пяти новых казачьих общинах, отвели столько же земли на душу, сколько они имели и на Волге. Кроме того, все станичники получили свободы и льготы, которыми пользовались их собратья по вольному воинскому сословию, уже давно обосновавшиеся на Северном Кавказе и охраняющие тут границу Российской империи.

А ещё казакам, вновь прибывшим на Терек, на постоянное местожительство, выдали денег из государственной казны по 12 рублей… И необходимый запас муки, овса и разных круп – на первый год жизни здесь.

Если для гребенских станичников и терцев, уже не один десяток лет, к тому времени, обитавших на Северном Кавказе, экстремальный пограничный быт успел стать вполне привычным делом, то казакам с берегов Волги поначалу приходилось тяжко… Екатерина Вторая, подписывая указ об отводе земель для переселенцев, не позаботилась размежевать эту территорию, как должно, с исконными угодьями кабардинцев, калмыков, киргиз-кайсаков, караногайцев и представителей других местных племён.

А многие из них считали терские левобережные леса и степи своей наследной собственностью. Аборигены не собирались так просто отдавать землю незваным пришельцам… И готовы были за неё драться насмерть.

Казакам-переселенцам с Волги то и дело приходилось отвлекаться от обустройства своих новых пяти станиц. Бросать лопаты, топоры в самый разгар работы… И хвататься за ружья и сабли, отбивая яростные атаки агрессивных соседей.

Войсковой атаман Иван Дмитриевич Савельев с двумя сотнями казаков, составившими летучий спасательный отряд, мотаясь днём и ночью между пятью спешно возводимыми станицами, порой едва успевал защитить жителей малочисленных поселений, героически сражающихся с превосходящими силами противника. Эти общины волжских колонистов с трудом укоренялись на терской земле… И в первые годы щедро полили её своей и вражеской кровью.

Надо ли говорить, что строительство пяти новых станиц, в подобных экстремальных условиях, продвигалось черепашьими темпами? Каждая из этих небольших казачьих общин, на пограничном левобережье, держала, по сути, круговую оборону…

А за Тереком лежали малоизведанные леса и степи. Чужой, правый берег реки таил свою особенную угрозу. Отсюда регулярно появлялись стремительные конные отряды вооружённых до зубов черкесов, чеченцев, кумыков. Иногда нападали крымские татары с турками… А порой – и все скопом, единым войском.

Быстро переправившись на конях через реку, налётчики атаковали новые, слабо укреплённые станицы, захватывали пленников, скот, имущество… И также стремительно уходили с добычей за Терек.

Эти непрекращающиеся набеги и частые вооружённые стычки вели к росту невосполнимых потерь среди казаков – переселенцев. Их разделённые, разбросанные по левобережью силы, и так невеликие, таяли с катастрофической скоростью…

Войковой атаман Иван Дмитриевич Савельев, обеспечивая охрану всей моздокской пограничной линии, был вынужден иногда оставлять, пусть и на короткое время, вновь созданные казачьи общины, с женщинами и детьми, без надёжной защиты… Что было крайне рискованно в условиях обострившейся ситуации на Тереке!

Но летучий отряд волжского майора, во второй половине 1766 года, уже с трудом управлялся и вверенный участок терской границы стеречь, и новые станицы от набегов прикрывать. Об этом Иван Дмитриевич с тревогой сообщал в рапортах своему вышестоящему командованию.

Обеспокоенность казаков моздокской линии в Астрахани и в Санкт-Петербурге была услышана… И вскоре, для восполнения потерь и обеспечения лучшей охраны новых станиц на Тереке, правительство империи выделило колонистам из вольного воинского сословия дополнительную помощь.