Kasha. Бессистемный сборник рассказов

– Ладно, я буду загадывать желание в обоих случаях, – продолжал Змей, не обращая внимания на реплику друга, – чтобы не упустить свой шанс. Запомни, никогда не упускай свой шанс, бро. Время – штука такая. Сначала его много, а потом все меньше и меньше. Наверное, к старости месяц будет казаться секундой…

– Ну хватит, – хмуро прервал Дэн.

– Время вечно, но не для нас, чувак…

– Тебе переебать? – когда Змей начинал вести беседы в подобном настроении, Дэн всегда бесился, как сатана в котле.

Змей помолчал, задумчиво глядя на проносящийся в окне пейзаж.

– С тобой не поговоришь как с другом, – грустно изрек Змей, – мотель-отель… Заладил. Через десять километров будет неплохое местечко. Там дешево. С батей разок там ночевал, когда в Москву гоняли. Гостиница «Пшекруй».

Какое-то время друзья ехали молча, провариваясь в своих путаных мыслях. Дэнчик раздумывал о том, какими именно тряпками прикрыть труп девчонки, чтоб ее не обнаружили ненужные любопытные глаза. Окна «Уазика» никогда не знали, что такое тонировка. Змей же думал о ничтожности своей жизни по сравнению с жизненным путём видимой вселенной. Результаты этих измышлений его слегка угнетали.

Как нельзя кстати заиграла композиция So Much Trouble in My Mind Джо Куотермана. Но друзья не могли по достоинству оценить иронию ситуации, особенно в одурманенном состоянии. Впрочем, такая возможность была им недоступна и на трезвые головы, учитывая то, что английский они знали на уровне первоклассника.

Тем временем на горизонте появилась мигающая неоновая вывеска. «Пшекруй. Еда, пиво, сон».

– Да, детка! – радостно воскликнул Змей.

Дэнчик кивнул и стал снижать скорость, чтобы аккуратно вписаться в поворот.

Возле гостиницы стояло всего две фуры. К радости Дэна, это означало, что внутри заведения совсем мало людей. Водитель аккуратно вырулил на стоянку и припарковал «буханку» рядом с огромным грузовиком с надписью «MAN» на радиаторной решетке. Дэн заглушил двигатель и протянул руку, чтобы выключить магнитолу.

– Стой! – крикнул Змей, – мне нравится эта песня, давай курнем напоследок. Под такую музыку – грех не пустить дымный кружочек!

С этим Дэн не мог не согласиться, ведь из динамиков играла старая добрая Harlem Underground Band свою неподражаемую песню Smokin' Cheeba Cheeba.

– Сука, бля, соул – сказал Дэнчик, сунув в рот косяк.

– Как назовем девчонку? – Змей задумчиво почесал затылок.

– Ты что? Придурок, она мертва!

– Живая она или мертвая, нам проводить с ней время, еще, может, пару суток тусоваться, – спокойно и рассудительно заметил Змей, – мне проще называть ее по имени. Как её зовут нам не сказали… Суки бессердечные…

– Ну ладно, допустим, что-то в этом есть, – неохотно согласился Дэн, – ну и что ты предлагаешь?

Змей поскреб щетину. Борода у него, несмотря на смуглость кожи, росла редкими светлыми волосинками, и белесая поросль ярким пятном сверкала с его темного лица.

– Давай назовем ее Клава, – ответил, наконец, Змей.

– Тупое имя, конечно. Но мне поебать. А с чего вообще?

– Мне очень нравится Клаудия Шиффер, – серьезно ответил друг, – но имя какое-то… Не родное… Не нашенское.

Дэнчик устало покачал головой, затушил сигарету и, наконец, выключил магнитофон.

Друзья, потягиваясь, вышли из машины.

– Змей, сходи и разыщи какую-нибудь тряпку, – отдал распоряжение Дэн, – хочу прикрыть Клаву.

Змей гневно уставился на друга и выпалил:

– Ты – ебаная бессердечная сволочь! Ты что, собрался оставлять ее в машине? А сам нежиться в кроватке?

– У тебя есть более дельные предложения на этот счет? Может в стог сена её спрятать? Я не вижу тут поля, придурок.

– Взять с собой в гостиницу, что же еще? Честно, хер я доверю тебе свой труп! Да и Карась заплатит нам больше, когда узнает, что мы хорошо заботились о Клаве. Вероятнее всего, то есть.

– Ты совсем сдурел? Как ты предлагаешь тащить мертвую дуру в гостиницу?

– Скажем, что баба перебрала спиртного. Бабы не умеют пить, это все знают. Женский алкоголизм – это тебе не шутки. К тому же в машине ее могут обнаружить. Воры какие-нибудь… Или рожи любопытные, сам знаешь.

Дэн рассердился не на шутку.

– Два сомнительных мужика тащат к себе в номер молодую девчонку в бессознательном состоянии. Что, по-твоему, скажет администратор или еще кто-нибудь, когда увидит такую трогательную картину? Что мы ее родители или заботливые дети? Он вызовет ментов, никчемный тупой идиот!

– Дэн, да не ссы ты. Всё будет в порядке!

– Все будет не в порядке, – ответил Дэнчик, – так как твоя Клава – труп, и это заметно невооруженным глазом!

– Доверься мне, – сказал Змей, – если ты не согласишься, я и с места не сдвинусь.

Дэн в очередной раз устало вздохнул. И почему он до сих пор с этим кретином?

– Хуй с тобой…

– Я знал, что у тебя есть сердце, чувак, – прочувственно сказал Змей.

Они вытащили девушку из машины и взвалили её мертвые руки себе на плечи. Друзья старательно делали вид, будто девушка в принципе может идти своим ходом и она всего лишь опирается на услужливые плечи своих добрых друзей.

К радости Дэна за стойкой администратора стоял узбек. Предположительно. Дэн, разумеется, не был подкован в этнологии, поэтому всех жителей стран бывшего СССР называл узбеками. «Узбек» приветливо улыбнулся, бейдж на его груди сообщал, что перед друзьями стоял Абубакар. Дэнчик решил, что «портье» скорее всего нелегал, и, скорее всего, у него не возникнет желания звонить в полицию.

– Нам, пожалуйста, номерочек на ночь, – молвил Змей, со всей непринужденность на какую был способен.

Абубакар ухмыльнулся, сверкнув двумя рядами золотых зубов. Он оценивающе оглядел девушку, и спросил:

– Вам одну на троих?

– На троих, да, – хмуро сказал Дэн.

– Две тысячи, – сказал Абубакар, положив на стойку ключ с номером «13» на бирке.

– Счастливый, тринадцатый, – отметил Змей, – сегодня, кстати, не пятница? Тринадцатый номер в пятницу, тринадцатого.

– Сегодня суббота, – буркнул Дэн.

– Ну, еще лучше! Суббота, тринадцатое, – Змей пожал плечами.