След тишины

Станет Раем душный мирок –

Кошка, стул, засохший сырок,

Стол, стакан, косой потолок,

Дверь, закрытая на замок.

Жжёт на запястье – узелок.

Рыщет в темноте стая строк,

Желая рвануть наутёк –

Только будет ли в бегстве прок?

Вода

В горле лужёном забрезжил рассвет,

Стыну от страха, что свищет внутри,

Знать, звонарём всё ещё не отпет…

Тлею со стыда под номером три.

Стены повсюду, но нет потолка,

Небо седьмое не видно тоже,

Смыла всё за ночь седьмая вода

На киселе – прокисшем похоже.

Вымажусь в саже, давясь грехами,

На перекрестье вех покорюсь снам

И судьбе, со всеми потрохами.

Утро вечной Весне вспорю стихами!

Небыль

В мире радужной надежды

Я всего лишь ветра свист,

Бедный путник, из одежды,

Спавший вниз кленовый лист.

Захожу нежданным в гости

В дом без крыши и дверей,

Чтоб согреть в ладони звёзды,

Как печальный Назорей.

Снов осколки тают в небе,

Возносясь из душных стен,

Превращая были – в небыль,

Тишину – в тщедушный тлен.

Бродскому

Распаляя в сердце жар непостоянства,

Ликует межрёберных комнат столица,

Рисуя в уме бесконечность пространства,

Любимых и незнакомых людей лица.

Там бродит маэстро со взглядом занозы,

С томиком питерской простуды в кармане,

С ретушью раскалённой и зябкой прозы,

Невой, мостами и «Авророй» в тумане.