Война на Свалке

– Что это было? – не обращаясь ни к кому конкретно, произнёс Пылесос.

От удивления Ланал аж отшатнулся от напарника. Пылесос заговорил! Не иначе Великий Создатель обратил внимание на эту грешную планету.

– Понятия не имею, – честно признался Ланал.

Что произошло неизвестно, спрашивать аборигенов бесполезно. Да никто и не стал барабанить кулаками в дверь и требовать ответа. Ланал с любопытством оглянулся. Товарищи по несчастью словно очнулись от долгого сна. Привычные унылость и полное безразличие разом спали.

– Так, это, может быть… Того? – тощий зек с глазами на выкат выразительно ткнул пальцем в потолок.

– Ты, это, поаккуратней, – предупредил чей-то голос.

– Да что они сделают? – разгорячился тощий зек. – Хана аборигенам! Наши прилетели!

Заключённые разом заговорили. Ланал протиснулся на своё место и улёгся на тонкий матрас. Долго гонимая надежда разом выплеснулась наружу, словно бурный поток прорвала железобетонную дамбу. Подневольные работники принялись городить одно невероятное предположение за другим. Дошло до того, что какой-то мутный тип с безумными глазами принялся уверять, будто не сегодня, завтра Свалку разбомбят ядерными бомбами, а их, ровно пятьдесят шесть избранных, спасут и вернут домой на Мирем.

Версий много, версий разных, но все они так или иначе сходятся к одному: очень скоро бравые космические пехотинцы накостыляют аборигенам по шее, а подневольных работников освободят. А как там на самом деле, что их ждёт в ближайшем будущем, никто не в курсе.

Постепенно возбуждённая говорильня сошла на нет. Запертый вагон по-прежнему стоит в большом туннеле без малейшего движения. С наружи не доносится ни звука. Разговоры окончательно стихли. Ланал незаметно задремал.

Грубый толчок едва не сбросил на пол. Ланал инстинктивно схватился за край узкой лежанки. Вагон ещё раз сильно качнулся и успокоился.

– Сейчас поедем, – пояснил Пылесос.

Напарник сидит на соседней лежанке и напряжённо слушает тишину.

– Они, это, тепловоз прицепили.

– Понятно, – Ланал спустил ноги на пол. – А куда едем?

– Индюка спроси, – без малейшего признака злобы ответил Пылесос.

Ждать пришлось довольно долго. Наконец вагон дёрнулся ещё раз и путешествие в неизвестность началось.

Куда, в каком направлении и зачем – ни малейшего представления. Часов пять – шесть вагон стучал колёсами по стальным рельсам и качался на поворотах, чтобы в конце концов снова остановиться бог знает где. Наконец грохнул толстый засов, а входная дверь широко распахнулась.

– Живо на выход! – гаркнул Индюк. – Можете прихватить свои матрасы.

Ланал послушно скрутил тонкий матрас и поспешил на выход. Заключённые высыпали наружу. Опять туннель, какие-то проходы, переходы и снова туннели. Индюк в сопровождении двух вооружённых аборигенов в красных боргах шагает впереди и нервно поглядывает через плечо. Ещё шесть вооружённых аборигенов подпирают заключённых сзади.

За очередными воротами относительно неширокий проход неожиданно разошёлся в просторный туннель. Но удивляет другое, Ланал едва не споткнулся о высокий порог. Просторный туннель разделён многочисленными стальными решётками на некое подобие камер. Возле самой дальней из них Индюк остановился.

– Живо! По одному! – тюремщик открыл сваренную из стальных прутьев дверь.

На миг Ланал поймал взгляд Индюка. Господи! Тюремщик, всегда такой самоуверенный и напыщенный, едва держится. А если и орёт, то по глубоко въевшейся привычке. Если бы не парочка аборигенов с пороховыми автоматами за его спиной, то непременно наложил бы от страха в штаны.

Наспех сваренная дверь захлопнулась за последним заключённым. Вместо замка или засова один из аборигенов с помощью портативного сварочного аппарата намертво заварил её. Зато Индюк разом повеселел. Тюремщика распирает дикое желание сказать что-то очень гадкое, противное, как в первый день злосчастного знакомства. Но… Индюк просто развернулся на каблуках и ушёл вдаль по проходу между импровизированными камерами.

Да-а-а… Похоже они здесь надолго. Ланал пробился в дальний угол и возле внешней решётки прямо на каменном полу расстелил тонкий матрас. Вот зачем разрешили их взять.

– Это что за хрень? – какой-то заключённый, словно не веря собственным глазам, осторожно дотронулся до горячих прутьев решётки.

– Нас заперли, дубина, – ответил кто-то.

– А зачем?

– Чтобы ты не сбежал.

На риторический вопрос последовал риторический ответ. Ланал прилёг на матрас. А действительно, зачем?

Озадаченные заключённые разбрелись по импровизированной камере. Что задумали аборигены? Зачем загнали бог знает куда и заперли бог знает где? Что им помешало просто поставить подневольных работников к стенке и перестрелять, раз уж на то пошло? Одно радует – убивать не собираются. Пока. По крайней мере.

Ланал, повернув голову на бок, выглянул наружу. Напротив, через проход, точно такая же импровизированная камера. Толстые прутья вставлены в каменный пол и потолок небрежно, криво, без какой-либо предварительной разметки, но на совесть. Всё указывает на то, что аборигены соорудили эту тюрьму на скорую руку, причём совсем недавно. Ланал пощупал сварочный шов. Корочка шлака, прикрывающая сварочный шов, до сих пор покрыта серой пылью. Стальные прутья слегка влажные и пачкают подушечки пальцев.

А это что-то особенное? Ланал запрокинул голову и вытянул шею. Сразу не обратил внимания: просторный туннель перегорожен сплошной стеной. Точнее, не совсем сплошной. По середине малозаметная дверца с высоким порогом, закруглёнными углами и штурвалом запорной системы. Не иначе герметичная.

Туннель наполнился топотом многочисленных ног. Ланал присел на матрасе. В центральном проходе показались ещё двое аборигенов в красных боргах с пороховыми автоматами. За ними ещё один в таком же как у Индюка зелёном кителе с кучей карманов, в заправленных в ботинки штанах и широким рёмнем на талии. И, от удивления Ланал даже привстал, целая толпа заключённых в знакомых красных комбинезонах полинявших от времени и тяжёлой работы, с унизительными штрих-кодами на спинах.

– По одному. Живо! – скомандовал тип в зелёной форме.

Да это же, Ланал прижался лицом к решётке, двойник Индюка! Точнее, его коллега. Такой же тюремщик при группе заключённых.

Группу подневольных работников точно так же загнали в импровизированную камеру напротив. Тот же абориген со сварочным аппаратом старательно заварил дверь. Дальше – больше.

Вдали показалась третья группа заключённых в сопровождении очередного Индюка в зелёной форме и вооруженных аборигенов. А потом четвёртая, пятая, ещё и ещё. Импровизированные камеры быстро наполняются подневольным работниками в красных комбинезонах.

– Эй! – крикнул Ланал коротышке с коротко стриженными рыжими волосам. – Вы кто?

– Эмигранты третьей категории, – ответил стриженный.

– С Мирема, – удивлённо выдохнул Ланал.

Эмигранты третьей категории – именно так называют тех, кого высылают с Мирема по приговору суда на Свалку или подобные ей дыры. Те, кто иммигрирует добровольно, предпочитают более дружелюбные миры типа Акатуны.

– А вы кем будете? – спросил стриженный.

– Да как и вы – работяги подневольные, – ответил Ланал. – Вас, того, тоже туннели копать заставили?

– Ага, по десять часов в день без продыха, –стриженный тяжело вздохнул.

Стриженный представился Молотком. Как его настоящее имя Ланал спрашивать не стал. Хватило пяти минут, чтобы обменяться схожей до мелочей судьбой товарищей по несчастью. Их так же подняли из анабиоза где-то полгода назад и так же отправили копать туннели чёрт знает где и чёрт знает зачем. Свой Индюк по кличке Додо так же гонял их на работу и так же усердно отказывался отвечать на вопросы. Ланал, глядя на заполняющиеся камеры, только подивился. Как-то не думал, что на Свалке таких же бедолаг может быть очень и очень много.

Ланал прикинул в уме. Если в каждой камере человек по шестьдесят, то… Учитывая, сколько в просторном туннеле камер… Ланал, насколько позволили прутья решётки, скосил глаза вдоль центрального прохода. То… Будет где-то от полутора до двух с половиной тысяч заключённых. Ну дела!

Разговор с Молотком быстро наскучил. Как и товарищи по отряду, рыжий знает ни чуть не больше. В его отряде так же циркулируют самые разные слухи и домыслы. Самый главный вопрос: зачем, с какой целью, аборигены согнали их в этот туннель, так и остался без ответа.

Ланал снова прилёг на тонкий матрас. Товарищи по несчастью продолжают делиться слухами и домыслами. Туннель гудит, словно растревоженный улей. Толку-то. Жаль, дальний конец туннеля не просматривается, но, очевидно, аборигены загнали последнюю партию заключенных и ушли. Просто так взяли и ушли. За последний час мимо камеры не прошёл ни один абориген хоть в красном борге, хоть в зелёной форме, хоть с пороховым автоматом, хоть с чёрной дубинкой. Вообще никого. Ланал с тоской посмотрел на живот. Прошло много часов с последней кормёжки, а новой никак не намечается. Как хорошо, что вовремя сообразил влить в себя аж целых два литра жидкой гадости. Кто его знает, что там у аборигенов на уме?

За полгода каторжных работ выработалась привычка: если в вертикальном положении – значит работать, если в горизонтальном – значит спать. Ланал задремал. Как ни как, а впервые время жизни на Свалке появился выходной.