Бунт на Свалке

Теперь можно уходить с чистой совестью. Авторитет так и остался сидеть в потёртом кресле, но ридер в руки не взял. Проходя мимо охранника у входа, Рекоу недовольно покосился на короткую дубинку на поясе быка.

Если к обычной металлической трубке приварить пять коротких толстых пластин, а рукоятку для удобства обмотать тканью или кожаным ремешком, то получится очень страшное холодное оружие. Нож или заточка для тупого быка – оружие слишком умное. А вот дубинка с торчащими во все стороны убойными пластинами – в самый раз. Рекоу отвернулся. За 20 лет не раз и не два приходилось подписывать липовые отчёты о несчастных случаях, когда на проверку очередной труп оказывался густо утыканным характерными прямоугольными ранами. Но – судьбой зеков никто не интересуется. Далёкий Мирем больше волнует поставки меди, никеля, кобальта, а не судьба сосланных на Свалку отбросов. Изувеченные трупы уходят в ненасытное жерло тюремного крематория, где вместе с бренным телом сгорает правда и справедливость. И… ничего в этой жизни не меняется.

По тюремному уставу холодное и тем более электромагнитное оружие категорически запрещено. Чтобы не провоцировать заключённых, надзиратели не носят даже баллончики со слезоточивым газом. А на деле? Если быки не стесняются начальника тюрьмы, то страшно подумать, какие арсеналы запрятаны у зеков в мастерских, в камерах под полом и, особенно, в бесконечном лабиринте медного рудника.

Рекоу вышел из камеры №491. В любом случае, дубинка на поясе охранника уже не его забота. Если новый Главный погонщик настолько крут, как заявляет, то пусть попробует отобрать у тупого быка с накаченными ушами его любимую игрушку.

Не останавливаясь, машинально кивая на приветствия заключённых и надзирателей, Рекоу быстро дошёл до приёмной своего кабинета.

– Гафая, голубушка, – Рекоу остановился возле секретарши. – Тебе обязательно нужно сменить работу.

– Вы меня увольняете? – угора Тсен удивлённо захлопала глазками.

– Ну что вы! Да как я могу? Сегодня у меня последний рабочий день. Как раз сейчас начну паковать чемоданы.

– И на прощанье решили меня уволить?

– Нет! Что вы! Конечно, нет. Только, – Рекоу опёрся ладонями о столешницу и доверительно наклонился к секретарше. – В воздухе запахло жареным, милая моя. Витус Откен может выкинуть такое, такое, от чего в Глотке сначала будет очень жарко, а потом очень холодно. Я всего лишь горю желанием предостеречь вас.

– Ах! Это, – угора Тсен расслабленно рассмеялась. – Благодарю вас за заботу, витус, но, я думаю, витус Откен перебесится и всё будет как прежде.

– Да будет на то воля Великого Создателя, – Рекоу печально вздохнул. – Тогда отмени все запланированные на сегодня дела. Если кто будет спрашивать, то можешь прямо так и сказать: старый Погонщик стойло сдаёт, а новый принимает – им обоим некогда.

Рекоу зашёл в кабинет и аккуратно закрыл за собой дверь.

Глава 7. Разговор с губернатором

Кресло для посетителей в приёмной губернатора большое и мягкое. Так приятно прислониться к высокой спинке и положить руки на широкие подлокотники… Выспаться можно, не хуже, чем в собственной кровати. Но Рекоу не до комфорта.

Часы над столом секретарши показали 9:45. До официальной передачи полномочий осталось всего пятнадцать минут. В приёмной вот-вот появится витус Откен. Рекоу специально прибыл на полчаса раньше, чтобы поговорить с губернатором с глазу на глаз. Но витус Гажан как обычно изображает из себя крайне занятого государственного деятеля и всё никак не может его принять.

Да-а-а. Тяжело общаться с человеком, который страдает манией величия, да ещё и в самом деле облечён большой властью. Да какие у него дела? Сидит за столом и «лечится» после вчерашнего. Витус Гажан прикладывается к бутылочке каждый день. Удивительно, как за двадцать восемь местных лет он умудрился не спиться окончательно?

На столе секретарши запищал сигнал вызова.

– Витус Рекоу, – угора Равер, блондинка с тонкими холёными ручками, секретарша губернатора, ослепительно улыбнулась, – прошу вас. Витус Гажан вас примет.

Рекоу, стараясь скрыть раздражение, с трудом выбрался из глубокого кресла. Часы над головой сексапильной угоры Равер показывают 9 часов 51 минуту.

– Разрешите? – Рекоу открыл дверь в кабинет губернатора.

– Да. Да. Прошу вас.

Витус Гажан сама любезность: слащавая улыбка, розовые щёчки, сверкающие от радости глаза. Губернатор ростом невелик, но больно худ для столь солидной должности. Деловой костюм мешком висит на его тощих плечах. При всём при том губернатор обожает плотно покушать и особенно выпить. И, конечно же, никогда не отказывается от приглашений на торжественный обед или деловой ужин. Ещё бы – пожрать на халяву.

Стол губернатора девственно чист. В воздухе витает аромат вина. Окно распахнуто настежь. С высоты третьего этажа видны треугольные вершины ёлок на Площади пионеров. Витус Гажан так часто «лечится» в своём кабинете, что запах спиртного пропитал мебель и мягкую обивку стен.

– Присаживайтесь, – витус Гажан показал на кресло возле стола. – Чем обязан столь раннему визиту?

– Любопытство, уважаемый, любопытство, – Рекоу присел в кресло для посетителей. – И только вы можете мне помочь.

– Ну что вы! – витус Гажан театрально всплеснул руками. – Вы явно переоцениваете мои скромные возможности.

Не прошло и месяца, как тюремные медики подняли изо льда витуса Гажана, как Рекоу раскусил характер нового губернатора: очередной неудачник, любит власть больше, чем заслуживает, но по-особому. Витус Гажан обожает внешние проявления высокой должности, помариновать посетителя в приёмной хотя бы пять минут без всякой причины из той же оперы. Манипулировать таким типом легко. Главное удовлетворять его глупые амбиции и нелепые пристрастия. Словно играя второстепенную роль в театральной постановке, Рекоу произнёс:

– Уважаемый, это вы себя недооцениваете. На вас колония держится. Если вы не сможете мне помочь, то уже никто не сможет.

– Хорошо, – витус Гажан упёрся локтями в столешницу. – Что вы хотите знать?

Дозрел. Губернатор потешил самолюбие, убедился в собственной незаменимости и дошёл до более обстоятельного разговора.

– Видите ли, – осторожно заговорил Рекоу. – Витус Откен. Мне… очень хотелось бы знать, за какие грехи или провинности его отправили к нам?

Витус Гажан хитро улыбнулся. Он как губернатор колонии, как исполнительная, законодательная и судебная власть в одном лице, обладает доступом ко всем личным делам. И, конечно же, не упустил случая покопаться в грязном белье нового начальника тюрьмы.

– Да. Я читал личное дело витуса Откена, – губернатор до последнего тянет удовольствие. – И мне известно, по какой причине его сплавили к нам…

Рекоу внутренне напрягся. Неужели подтвердится одна очень плохая догадка. Витус Гажан опять хитро улыбнулся и резко выпалил:

– За рукоприкладство!

Проклятье! Рекоу сжал кулаки. Хуже и быть не может. Губернатор, весьма довольный произведённым эффектом, расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Обычное дело, витус Рекоу, – продолжил губернатор. – Тюремный надзиратель дал по морде чересчур бойкому заключённому. Витус Откен мужик горячий, вспыльчивый, к тому же физически сильный, говорят. С него станется. В иной ситуации инцидент замяли бы, и все дела. Подумаешь, заключённый упал с лестницы и слегка ушибся. С кем не бывает. Но! По причинам, о которых мы можем только догадываться, витус Обол, начальник тюрьмы Антал, дал делу ход.