Вино пророчеств

Это прекрасный новый мир, со своими правилами, в котором лесбиянки лишают традиционные семьи потомства.

– Но дети в такой ситуации лишены привилегии выбирать себе приемных родителей!

– За них решает государство в лице своих представителей.

– Прекрасно, – резюмировал я, – а что делать с теми приемными родителями, которым государство такую привилегию вручило, они ею воспользовались и убили усыновленных детей? Несколько лет назад российское общество потрясла серия убийств русских детей американскими приемными родителями. Отдавая детей на усыновление в Америку, общество полагало, что перед этими несчастными детьми откроются возможности, о которых российские дети могут только мечтать, а их здесь убили!

– Русские дети угрюмы и плохо адаптируются. Почему? Потому что в русских семьях их не развивают эмоционально. Американские семьи, которые берут детей из России, попадают в ловушку. Они полагают, что берут белых ребятишек, а получают медвежат из берлоги.

Про медвежат я от себя. Чтобы было понятно, что она имела в виду. Я завелся и стал приводить статистику убитых в американских семьях приемных детей из России. Я вижу, что ей не нравиться, когда кто-то перехватывает инициативу. Еще пара подобных выступлений, и она вызывает меня к себе в кабинет для персональной беседы. Она дает мне понять, что мне следует взять дополнительные уроки английского, дескать, в моих работах слишком много ошибок и они не отвечают уровню колледжа. Оформление моих отчетов не соответствует стандартам: отступы, там, интервалы, прочий бред. Мне не нужно объяснять дважды, я и так раздражен до предела этой властной и безапелляционной манерой преподавания, которую она усвоила на службе в полиции. Я начинаю понимать, как устроена социальная служба, защищающая детей от домашнего насилия, и какова будет моя роль, доведись мне устроиться туда на работу. Мне придется забирать детей у биологических родителей, отдавать их в сиротские дома, а после их будут перераспределять по семьям, с наименьшим фактором риска, таким как семья моей преподавательницы, например. Я взял свой рюкзак и пошел домой. С меня было довольно.

Из класса студенты выходили подавленными, пряча взгляды, как будто это они убили русского ребенка, а я его адвокат. Но дело вовсе не в этом вечном противостоянии кто лучше: русские или американцы. Дело в том, что здесь, в Америке, этим особенным неординарным людям с нетрадиционной ориентацией дали право не только быть такими, какие они есть, но и право учить традиционно ориентированных родителей, что такое нормальная семья, как правильно воспитывать детей, и, если, по их мнению, ты делаешь это неверно, то они имеют полное право изъять ребенка у биологических родителей и поместить его в семью с особыми взглядами на воспитание. Для этого у них есть суд, полиция, власть, общественные институты, подконтрольные средства массовой информации, формирующие общественное мнение, где уже активно работают адвокаты и представители этой системы.

С четырнадцати лет у подростка полное право на смену пола. Сотрудники специального центра, специалисты которого работают в школах, берут на себя все юридические вопросы и полностью блокируют контакты родителей с ребенком, если у ребенка с родителями возникнут разногласия по поводу его половой самоидентификации. Возможно, я просто переутомился, и это причина того, что я воспринял все слишком драматично. Для меня и впрямь, словно рухнула последняя надежда на адаптацию, которую я лелеял в себе все пять лет жизни в Америке. Я всегда связывал успех с образованием, я любил учиться, но я был уже слишком стар для того, чтобы ломать свои сложившиеся стереотипы. Я был смешон и жалок одновременно. Образовательный проект завершен, я больше не знал, что мне делать в этой стране дальше. Я злюсь – что-то пошло не так. У меня возникли явные противоречия с системой, и я к этому оказался совершенно не готов.

В России я предпочитал ездить общественным транспортом, но в Америке без личного автомобиля не обойтись. Здесь общественным транспортом пользуются либо опустившиеся граждане, лишенные прав за какие-то систематические нарушения люди: алкоголики, наркоманы, либо те, у кого нет пары тысяч долларов, чтобы купить себе подержанный автомобиль или оформить кредит. Есть еще убежденные велосипедисты: Портленд город любителей двухколёсного транспорта, которые даже специально приезжают сюда раз в год со всей Америки и соседней Канады, чтобы проехаться по его улицам нагишом. Так они демонстрируют свою любовь к экологии и выражают принципиальный протест против широкого использования двигателей внутреннего сгорания. Добывающие нефтяные компании угрожают человеческой популяции и ставят ее на грань выживания – считают они.

За два с половиной года жизни в Штатах меня ни разу не остановил ни один полицейский. Однажды все же это со мной случилось первый раз. Я был уверен, что ничего не нарушил. Первым делом полицейский заявил, что может меня немедленно арестовать за то, что я не пропустил машину со спецсигналом. Общая сумма штрафов за мою невнимательность составила около семисот долларов: превышение скорости, отсутствие документа, подтверждающего мою страховку и штраф за то, что я не уступил дорогу полицейской машине.

Страховка у меня была – не было лишь бумаги из страховой компании, подтверждающей это, скорость я если и превысил, то незначительно, дорогу не уступил, потому что солнце светило мне в глаза и я не мог видеть специальных сигналов у автомобиля за своей спиной. Одним словом, мне пришлось идти в суд, чтобы доказывать свою правоту, но это оказалось совершенно бессмысленной затеей. Судья встал на сторону шерифа и даже наличие актуальной страховки, которую я предоставил суду, не избавило меня от необходимости оплатить штраф за отсутствие подтверждающего документа на момент остановки моей машины полицейским экипажем.

Кроме того, судья постановил мне пройти курсы по безопасному вождению, так, словно я был злостным нарушителем – так он мстил мне за то, что я не признал своей вины.

Не прошло и года, как в том же самом месте меня остановил другой полицейский патруль, когда я в половине двенадцатого ночи возвращался домой после ночной смены.

Ночью ездить страшновато, особенно если дорога пролегает мимо кладбища. Оружия у меня нет, поэтому стараюсь ездить так, чтобы "на хвосте" никого не было. Если вижу огни сзади, то невольно ускоряюсь, но на этот раз маневр не удался. Через полсотни метров полецейский автомобиль прижал меня к обочине и включил иллюминацию.

– Куда путь держишь? – начал шериф издалека.

– Домой, начальник. Смену отбарабанил, хочу окунуться в атмосферу тепла и уюта.

– Знаешь, за что я тебя остановил?

– Нет, сэр.

– Превышение скорости и игнорирование знака "Стоп" на пересечении улицы.

Я по-дурацки улыбаюсь – не признаваться же ему, что c детства боюсь зомби и кладбищ. Стоим, кстати, у самых, можно сказать, могил, но уже радует то, что разговариваю я все-таки с живым человеком.

– Давай документы.

Уходит. Я терпеливо дожидаюсь результата проверки.

– Чувак, у тебя ужасный рекорд, просто ужасный. Можешь мне ничего не говорить. Еще раз и у тебя заберут права. – говорит полицейский, вернувшись к моей машине минут через десять.

Продолжаю радостно кивать и улыбаться.

– Спасибо, офицер, моя вина, больше не повторится.

–Slow down, just slow down! Офицер делает упор на эти две магические фразы: – Тормози, давай потише!

– Да, конечно, в последний раз, офицер,

Полицейский смотрит мне в глаза и, кажется, не сильно-то верит моим словам. В его глазах я вижу скорбь ангела, читающего книгу человеческих судеб: русские у них проходят по особой статье – старый дурак с седой бородой, гоняющий по кладбищу на черной как ночь подержанной Хонде CRV, не исправится никогда.

Странно, но штраф за превышение скорости мне так и не пришел. У меня нет предвзятого отношения к полиции. Однажды полицейский поймал вора, который угнал машину моей дочери – она оставила ее с заведенным двигателем возле дома и бродяга, промышлявший мелкими кражами угнал машину, которая упростила ему его ремесло. Когда через неделю мы забирали машину из участка, салон был доверху забит чужим барахлом.

Я был вполне вполне добропорядочным гражданином. Однажды я даже помог полиции в поиске вора, который успел очистить задние дворы наших соседей, стащив рабочий инструмент, пиво, и еще кое-какое барахло, оставшееся с субботней вечеринки. Американцы очень чувствительно относятся к незнакомцам, появляющимся в их околотке, и могут легко вам задать «невинный» вопрос: «Чем могу Вам помочь?», если ваше поведение покажется назойливым или подозрительным. Собственно говоря, таким образом они принимают меры коллективной безопасности, и в случае чего, сообщают о подозрительных лицах в полицию, предупреждая криминальную активность у себя в районе. Постепенно и ты начинаешь усваивать эти правила, и даже если не лезешь к незнакомому человеку с расспросами, то визуально даешь ему понять, что ты за ним наблюдаешь.

Так, на утренней прогулке с собакой мне удалось спугнуть подозрительного чувака и заставить его сбросить награбленное на углу улицы. С помощью прохожих я вызвал полицию, и вскоре мои соседи, проснувшись после субботней вечеринки, уже вовсю общались с шерифом, составляя список украденного добра. На мою помощь они, судя по всему, особо не рассчитывали, но мне удалось довольно точно описать грабителя и место, где он сбросил свою поклажу. И действительно, к своему счастью, соседи нашли в сумке все украденные инструменты и восстановили понесённый ущерб почти полностью, за исключением нескольких бутылок пива, которые грабитель успел выпить.

– Почему грабитель показался вам подозрительным? – спросил меня полицейский.

– Просто он был похож на русского. – ответил я, и мои соседи дружно рассмеялись шутке. Но я нисколько не шутил. Полуголый человек с бутылкой пива в руке в нашем околотке редкость, но я часто наблюдал подобных персонажей у себя на родине.

Собака оказалась в нашем доме совершенно случайно. Я и не чаял становиться владельцем беспокойного домашнего животного, требующего прогулок трижды в день в любую погоду. О собаке мечтала старшая дочь и ее бойфренд подарил ей на день рождения щенка шибу-ину, стоившего около полутора тысяч долларов. Варя тогда еще жила с нами, и поэтому наш дом стал для щенка первым домом. Но и позже, когда дочь с другом решили жить вместе и сняли собственные апартаменты, собака все чаще гостила у нас, поскольку у нас был свой двор, в доме постоянно кто-то находился, а молодежь выезжала то на работу, то на свои тусовки, запирая собаку одну в квартире. Постепенно я привык к тому, что ответственность за животное полностью легла на нас. Учитывая то, что, мне особо гулять вся-равно было не с кем, то Лиса – так назвали ее дети из-за внешнего сходства с лисой, – стала моей постоянной спутницей в моих одиноких прогулках по окрестностям. Собака оказалась не слишком активной, и меня это вполне устраивало. Мы довольно небрежно занимались ее воспитанием, и вскоре она набрала несколько килограмм лишнего веса и совершенно обленилась. Иногда в этих прогулках нас сопровождал кот, но я беспокоился, что он может стать случайной жертвой проезжающего автомобиля, поэтому старался не злоупотреблять коллективными выходами.

Однажды я решил взять Лису в лес с собой по грибы. Я так рассчитывал на ее собачий нюх и слух, что отпустил ее с поводка. В дороге собака вела себя нормально, высовывала морду из окна, строила рожи проезжающим мимо автомобилистам, в лесу же, она отказалась отходить от автомобиля наотрез. Я решил, что погуляю пока один и присмотрюсь к трофеям. После двадцатиминутного ожидания у автомобиля, псина была готова идти со мной куда угодно. На радостях мы углубились в чащу, однако грибов так и не нашли. Уже на обратном пути, я заметил, что мой спутник исчез, растворился. На зов собака не откликалась, и я решил, что она, чуя близкую дорогу, ушла к машине и там меня поджидает. Однако, все обстояло совсем не так, как я думал. Ни мои крики, ни свист, ни сигналы автомобильного гонга ни к чему не привели. Пришлось возвращаться к месту, где я видел ее в последний раз, но и там ее уже не было. После тридцатиминутных безуспешных попыток вызвать собаку криком я понял, что собака потерялась. Через час начнет темнеть, и мне лучше домой одному не возвращаться – дети меня порвут. На мое счастье, где-то очень далеко в лесу я услышал душераздирающий вой. Я бросился на звук и уже минут через десять услышал легкое позвякивание медальона – мне навстречу бежала моя безумно счастливая псина, перемазанная с ног до головы в какой-то болотной жиже. На радостях я скормил ей почти весь свой запас колбасы, а после загрузил ее в автомобиль и бодро выехал в обратный путь.